Карина Хелле - Опасные игры

Я наконец подняла глаза. Ветер разметал мою причёску, в волосы попали осколки. Машины, ехавшие перед нами, замедлялись, когда мы приближались к ним.

– Всё в порядке? – спросил он, перекрикивая шум.

Я дико посмотрела на Кэмдена. Очки слетели с него, упали ему на колени, линзы были расколоты. Губа, несколько дней назад разбитая отцом, вновь кровоточила. Глаза блестели от адреналина, но, не считая всего этого, выглядел он как обычно.

Я обернулась и ничего не увидела, кроме красного света задних фар.

– Что случилось с «Мустангом»?

Кэмден пожал плечами, обогнул минивэн, сигналивший и мигавший как безумный.

– Он отстал. Вот и всё, что я знаю. Вот и всё, что меня интересует. Надо съехать с этой автомагистрали и ждать вертолёта.

Я поняла, что наш проезд через стройку стал сюжетом для новостей.

– Где ты научился так водить? – с завистью спросила я. – Только не говори, что всё благодаря видеоиграм.

Он кровожадно ухмыльнулся.

– Можешь не верить, но после школы я чуть не пошёл учиться на копа. Отец мной гордился, пока я не провалил все экзамены, кроме вождения.

– А со стрельбой у тебя как?

– Если когда-нибудь попаду в мишень, дам тебе знать.

Он вновь повернул, и я вновь не смогла сдержать визг, потому что этот поворот тоже был неправильным. Мы пронеслись через меридиан, и, ловко повернув, Кэмден вывел машину вправо. Мы мчались вниз по улице, пока здания не сменила голая пустыня. Только тогда мы оказались в безопасности.

Когда Кэмден вывел машину на относительно пустую дорогу, осознание того, что сейчас произошло, понемногу начало до меня доходить.

– Остановись, – простонала я. Меня тошнило. Кэмден не послушался.

– Ещё рано останавливаться.

Теперь дорога совсем опустела. Не было ни огней, ни зданий. В разбитое ветровое стекло летел песок. За спиной, в оранжевом небе, блестели последние огни Вегаса.

– Мы в заднице мира. Одни. Остановись.

Вздохнув, Кэмден притормозил у обочины разветвлённой дороги. Холодный ветер усилился, но я была слишком взволнована, чтобы замечать холод.

Я открыла дверь и выбежала из машины, спотыкаясь о камни, с трудом дыша, чувствуя, как в сандалии набивается песок. Отойдя на несколько шагов, согнулась пополам, сжала голову руками. Хавьер меня видел. Наши руки были совсем близко. Что происходит с любовью, когда она превращается в ненависть? Может ли она стать смертью?

– Элли? – позвал Кэмден из машины. Я слышала, как хлопнула дверь. Отмахнулась, крикнула:

– Сиди там!

Я вдыхала и выдыхала, чтобы сердце перестало так бешено колотиться, чтобы воздух вновь наполнил лёгкие.

Но он, конечно, был рядом. Я не услышала, как скрипит песок под его новыми блестящими ботинками. Я слышала только свист ветра и кровь, стучавшую мне в голову.

Когда мне стало чуть лучше, я выпрямилась и побрела к машине. Кэмден сидел на переднем бампере и смотрел в небо, как будто это был школьный выпускной и его только что отвергли. Сквозь неплотный туман пробивались маленькие звёздочки.

Я села рядом с ним, уже не боясь, что моя задница может оставить на кузове вмятину. Вся правая сторона машины была сворочена и смята, передняя фара безвольно свисала. Я сглотнула, видя, во что превратилась моя бедная машина. С другой стороны, хорошо, что пострадала она, а не мы. К тому же она была и не моя.

– Сегодня удача нас не оставила, – тихо сказал Кэмден, – но она может нам изменить.

Я сухо посмотрела ему в затылок.

– Мне она изменила много лет назад.

Повисло молчание. Наконец Кэмден сказал:

– Может, ты уже заткнёшься, Элли?

Моё сердце сжалось.

– Что?

Он повернул голову, и я увидела его лицо. Его голубые глаза зловеще сверкали в темноте. Всего за несколько секунд он изменился до неузнаваемости.

– Проблема всегда в тебе, разве нет?

Я пыталась подобрать слова и не могла. Злость разгоралась во мне, обжигала изнутри.

– Ну прости, что за мной гонится психопат. Прости, что создала тебе неудобства. Я этого не хотела, знаешь ли.

– Именно этого ты и хотела! – закричал он, вновь отвернувшись и глядя в бесконечную темноту пустыни. – Ты хотела всего, что получила.

– Иди ты в задницу.

Он встал и повернулся ко мне, поставив обе руки на бампер, чтобы я оказалась между ними.

– Сама иди в задницу! Что ты вообще творишь с людьми? Есть ли кто-то, кого ты не выбесила? – Его лицо было совсем близко, я чувствовала, как в нём кипит злость. – Что тебе сделал Хавьер? Что он сделал такого? Почему ты украла у него машину и деньги? Почему втянула меня в это всё, а?

– Это долгая история, – прошипела я. – И ты не поймёшь.

– Объясни!

– Хорошо! – крикнула я. – Он мне изменил – пойдёт? Он был моей первой любовью, моей жизнью, и однажды я вернулась домой и… увидела это. Увидела такое, что моё сердце разорвалось пополам, ну и… я разозлилась. Я сделала бы что угодно, чтобы его задеть. Понимаешь? Я думала, что притворяюсь только я. И мне не пришло в голову, что он тоже может притворяться. Всё было ложью. Я так устала от лжи.

– Всё это из-за лжи? – спросил Кэмден.

– Всё это из-за любви, – ответила я, и моя нижняя губа задрожала. – Может быть, это одно и то же. Может быть, это одно и то же лишь в моём случае.

– Он причинил тебе боль. В ответ ты причинила боль ему.

– Попыталась, – сказала я. – У Хавьера нет сердца. Впрочем, то же самое ты думаешь обо мне.

Его глаза сузились до холодных щёлок.

– Именно это я думал о тебе, Элли. Бессердечная, безрассудная, эгоистичная, жестокая.

Он вновь начал стрельбу, когда я осталась без оружия. Я отвернулась, не желая, чтобы он видел боль в моих глазах.

Он придвинулся ближе, погладил пальцами мой подбородок, приподнял, вынудив меня посмотреть ему в глаза.

– Прекрасная, грустная, раненая, потерянная, – продолжал он. – Маргинал и шедевр, лгунья и любовница.

Казалось, он поедает меня взглядом. В моём сердце кружили бабочки, и их крылья были острыми, как бритвы.

– Я тебя ненавижу, Элли Уотт, – прошептал он, приблизившись губами к моим губам, – потому что всё ещё люблю тебя после стольких лет.

Меня будто ударило молнией. Крылья вонзились в меня, угрожая разрезать на куски. Кэмден сжал моё лицо обеими руками, стал целовать – страстно, жадно. Его губы пожирали мои, как языки пламени. Наши языки горели, зубы впивались в них, как акулы. Мои руки хаотично блуждали по его шее, плечам, спине, я притягивала его к себе и не могла притянуть достаточно близко. Он наклонился и поднял вверх подол моего платья; я обвила его голыми ногами.

Он ввёл в меня пальцы и двигался, пока я не стала скользкой от желания. Он целовал, облизывал и кусал мою шею, и с каждым моим стоном его горячее дыхание всё сильнее жгло мою кожу. Добравшись до кружевного выреза платья, он резко рванул его обеими руками и разорвал платье пополам. Оно повисло лоскутами на моих плечах, и теперь я осталась совершенно голая, но мне было всё равно.