Наталья Александрова - Сокровище Великих Моголов [litres]

– Она же просто… знакомая. Вы говорите, к ней другой человек подошел. Может, он тоже… знакомый. И она не хотела, чтобы вы ее с ним видели…

– Да нет… – забормотал Сарычев. – Это не так… это не то, что вы подумали…

Но полицейский, похоже, утратил к нему интерес. Он поморщился и недовольно проговорил:

– Не мешайте мне работать!

Затем повернулся к дворничихе и проговорил:

– Так что, ты говоришь, видела Зульфию с Сивобородовым? Это же обалдеть, что такое!

Сарычев попятился и незаметно отошел от полицейского, слишком поздно сообразив, какую он сделал глупость.

Он снова огляделся, и тут толпа пассажиров на какое-то время расступилась, и он увидел в дальнем конце платформы медленно бредущую группу.

Два мужчины в одинаковых бейсболках заботливо вели под руки сильно выпившую женщину в приметной красной куртке, которая едва переставляла ноги…

Сарычев пригляделся – и по фигуре, по силуэту узнал Яну. Только теперь ей на плечи накинули красную куртку, которая явно была ей велика на несколько размеров.

И она вовсе не была пьяна.

Она безвольно переступала ногами, голова болталась, как у тряпичной куклы…

Сарычев бросился следом за Яной и ее похитителями.

Но тут у него на пути возникла толпа людей, вышедших из подошедшего поезда. Сарычев с трудом лавировал в этой толпе, слыша со всех сторон недовольные голоса. Наконец он вырвался на свободное место и посмотрел в прежнем направлении…

Красная куртка мелькнула гораздо дальше, чем прежде, а потом вообще пропала из виду.

Он прибавил шагу, затем перешел на бег.

Тут впереди снова мелькнула та же троица.

Они направлялись к служебному выходу с вокзала.

Сарычев прибавил шагу, пытаясь догнать их. Он почти бежал, но, когда приблизился к выходу, тех троих уже не было.

Он проскользнул в дверь и оказался в узком мрачном дворе, окруженном глухими стенами из красного кирпича.

В этом дворе не было видно ни души, но справа на стене была нарисована белая стрела, указывающая в дальний угол двора, а по этой стреле было нанесено красной краской странное слово «АртКварт».

За неимением других идей Сарычев пошел в том направлении, куда указывала эта стрела.

Таким образом он пересек мрачный двор. В дальнем углу обнаружился узкий, незаметный со стороны проход между соседними домами. В этот проход указывала еще одна такая же белая стрела с тем же загадочным словом.

Сарычев проследовал по указанному стрелой направлению и вскоре оказался в следующем дворе.

Этот двор заметно отличался от предыдущего – он весь был заставлен странными статуями, сделанными из ржавых железных конструкций и деталей сантехники. На стенах там и тут были развешаны картины – по большей части абстрактные.

Был здесь, конечно, знаменитый «Черный квадрат» – конечно, не оригинал работы Малевича, а удачная копия. Кроме квадрата, имелись еще «Черный треугольник», «Черный круг» и «Черный пятиугольник».

Под одной, самой большой картиной находилась металлическая дверь, на которой большими буквами было выведено то же самое непонятное слово – «АртКварт».

Больше здесь не было ни дверей, ни проходов.

Значит, Яну могли увести только сюда…

Сарычев толкнул дверь и вошел внутрь.

За дверью обнаружилась обычная питерская парадная, с сетчатой шахтой допотопного лифта в середине и обвивающей ее лестницей. Но и лифт, и стены были густо покрыты разноцветными граффити, а на лестничной площадке красовалось несколько модернистских скульптур: собака, собранная из деталей велосипеда и обрезков водопроводной трубы, гном из ржавой арматуры…

На свободных от произведений искусства местах висели объявления о лекциях, выставках и прочих культурных мероприятиях.

Навстречу Сарычеву шагнул подвыпивший мужичок в таком же, как у него, берете и в заляпанной краской блузе.

Он ухватил Арсения за рукав и проговорил заплетающимся языком:

– Коллега, у тебя закурить нету?

– Не курю… – честно ответил Сарычев.

– Жаль! – Мужичок пригорюнился.

– И тебе не советую, – добавил Сарычев и спросил: – А что это вообще за место?

– Как? Ты не знаешь? Ты что, первый раз здесь? Это же «АртКварт»!

– И что это значит?

– То ли «Арт – квартал», то ли «Арт – квартиры»… в общем, здесь свободная община художников. Ну, ты же и сам, коллега, это должен знать… – И мужичок выразительно оглядел Сарычева.

Сарычев увидел себя его глазами – мятый берет, заляпанная куртка…

– Я вообще-то не местный, – пояснил он. – Я только недавно приехал из Саратова…

– Ясно! – Мужичок солидно кивнул. – Ну и как там у вас, в Саратове, насчет концептуального искусства?

– Да вроде все норм… – Сарычев постарался попасть в нужную интонацию.

Тут глаза его собеседника вспыхнули:

– Коллега, а ты видел моего голодного сфинкса?

– Нет, – честно ответил Арсений.

– Зря жизнь прожил! Пойдем, я тебе покажу… это недалеко, на третьем этаже.

– Как-нибудь в другой раз. А ты не видел – сюда только что женщину привели? В красной куртке?

– Пьяную?

– Ну, можно и так сказать.

– Видел… интересный типаж! Я бы ее написал! Такая выразительная линия подбородка…

– А куда ее повели?

– Туда, где раньше была мастерская Гены Десяткина.

– А это где?

– Ты что, коллега, не знаешь? Ты что, коллега, никогда у Гены в мастерской не был?

– Представь себе – не был. – Сарычев пожал плечами и на всякий случай повторил: – Я вообще-то нездешний.

– И правда, зря жизнь прожил!

– Ну все же, где это?

– Так вон там, в подвале! – И мужичок показал на неприметную дверь сбоку от лифта.

Сарычев поблагодарил словоохотливого коллегу и проскользнул в дверь, за которой оказалось несколько крутых металлических ступеней, ведущих вниз.

Я пришла в себя от холода и неудобного положения.

Открыла глаза – но тут же испуганно закрыла их: прямо на меня смотрело какое-то чудовище.

Выждав несколько секунд, снова открыла глаза.

Чудовище никуда не исчезло, но на этот раз оно показалось мне не таким зловещим. Еще немного приглядевшись к нему, я поняла, что это – просто современная скульптура, сваренная из заржавленных и перекрученных металлических деталей.

Скульптура представляла собой некий кошмарный гибрид между двухголовой бойцовской собакой и ведущим телевизионных новостей. Ей-богу, знакомая морда, не помню только, на каком канале он новости ведет…

Где я нахожусь? И как я сюда попала?

В памяти у меня был полный провал.

Тут рядом со мной прозвучал голос:

– Кажись, пришла в себя!

Последнее, что сохранилось у меня в памяти, был Московский вокзал, куда я приехала, чтобы получить информацию от Майки. Я нашла на вокзале книжный лоток, о котором говорила Майка, нашла у лоточника толстый том «Уголовного кодекса» и вытряхнула из него какой-то листок, однако осмотреть его не успела – листок унесло ветром в щель между газетным киоском и стеной, а прежде чем я успела его оттуда достать, меня кто-то схватил…