Галина Романова - К северу от любви

— А раньше все зимой ходил? — растянул губы в улыбке Дорофеев.

— В ноябре, — признался Игорек, не почувствовав подвоха в вопросе.

— Как не любила тебя Фролова!

— Что было, то было, — покивал дуралей. — Цеплялась вечно. Даже чаевые из кармана выгребала. Было дело…

— И чем таким ты ей услужил, что она тебя летом в отпуск отправила, да еще и за свой счет, Игорек? Про ссору девчонок забыть велела?

— Типа того.

Игорек снова задрал голову к небу, с печалью в глазах проводил самолетный след, опять глянул на свою машину с раскрытым багажником и сверился со временем.

— Что еще ты для нее такого сделал, Игорек? — Дорофеев убрал ногу со скамейки и встал напротив официанта, страшно потеющего в метре от него. — Говори, и мы разбежались. И полетишь ты на свой отдых уже через пару часов. Либо…

Договорить официант ему не дал. Пробубнил что-то про старую ведьму, из-за которой он проблемы иметь не желает. Даже из-за ее царской милости. Даже из-за ее обещаний повысить в должности.

— Короче, она меня просила тогда машину перегнать.

— Какую машину?

— Ее внучки-мажорки. Валя ее зовут. Тачка стояла за кофейней, на нашей парковке. Там места всего на три машины: только для хозяйки и ее родни. Она попросила меня тогда машину перегнать. Я и перегнал.

— Когда это было?

— Рано утром. Очень рано. В половине пятого утра позвонила, с постели меня подняла. На следующее утро после того памятного скандала. Позвонила, нарисовала словесный маршрут, которым я должен был ехать. Я все выполнил.

— И тебя это не насторожило?

— Нет. Так не первый же раз. Такое уже случалось. Я уже отгонял тачку ее внучки. К ее дому. И в этот раз отогнал. Только она вчера подходит и просит меня забыть про это. Не было, говорит, и все. А как не было, если было! Но мне по барабану. Сказала. Наградила. Я и забыл. Как будто… — Игорек глянул на майора с упреком. — Вы уж меня не сдавайте, если чё, товарищ майор.

— А что за маршрут? — ничего не пообещал ему в ответ Дорофеев.

— Дворами, где камер нет. Я уже там ездил. Ни камер, ни ментов. Ой, простите. — Потная ладонь прикрыла рот, но ненадолго. — У меня же никаких документов на машину. Приходилось прятаться.

Дорофеев записал на телефон адрес отеля, где должен был отдыхать официант, и потребовал все время быть на связи. Маршрут движения он тоже срисовал.

— А вторая машина? Другой подруги? Она где была? Осталась у кофейни?

— Нет, — мотнул головой Игорек, всовывая последнюю сумку в багажник. — Когда я уходил с работы, а было это в половине двенадцатого, ее тачка у кофейни стояла. А в половине пятого утра ее уже не было…

— Девушка, я не понимаю, что вы от меня хотите?

Сильно и неумело молодящаяся женщина плотного телосложения смотрела на Асю с откровенной неприязнью. Ее бесили не столько вопросы, которые та ей задавала, — вопросы пустые и глупые, отвечать на них она была не намерена, — сколько то, как эта высокая худая девчонка ухитрялась выглядеть в грошовой футболке и шортах за тридцать три копейки. А выглядела она сногсшибательно. Да-да, именно сногсшибательно! Будто только что с подиума спрыгнула и примчалась к ней на своих длинных ногах, покрытых нежным золотистым загаром.

И вряд ли кто-то оценил бы выше этой девчонки лично ее — Голеву Ираиду Владимировну. Хотя на ней надето платье из весенней коллекции известного модельера, модные кожаные туфли. И была она с макияжем и прической из салона, а не пальцами причесалась в подъезде. Она ведь каждое утро начинала там — в салоне. Сразу после завтрака — туда и только потом на работу. Столько потуг, столько нервов и терпения! И все ради чего? Чтобы какая-то пигалица вошла и затмила? И дело-то было вовсе не в возрастной разнице, а в породе, коей обделил господь Ираиду Владимировну. И она это осознавала особенно остро, находясь рядом с такими вот, как эта.

— Я хочу, чтобы вы помогли мне найти моего парня.

— У нас, если вы смогли прочитать вывеску на входе, не детективное агентство, а Центр по обслуживанию… — Ираида Владимировна терпеливо перечислила, что и кого они обслуживали. — Понимаете, нет?

— Да. Понимаю. Но последнее место, где он работал, был именно этот ваш Центр. Здесь он получил расчетные, когда увольнялся и…

— Ключевые слова: когда он увольнялся! — выставила палец в потолок Голева. — И было это, как мы уже с вами выяснили, почти месяц назад.

— Да, выяснили. Но почти месяц прошел. Он давно должен был устроиться на работу, потому что не навещал деда и не брал у него денег. Егору надо на что-то жить. Он должен был устроиться на работу.

— Может, и устроился, — небрежно шевельнула полным плечом Ираида Владимировна. — Может, баклуши бьет. Он ведь такой у вас, необязательный. Мог покинуть рабочее место в разгар рабочего дня просто потому, что ему стало скучно. Мы держали его, да. Он старательный, когда ему было интересно работать. И творчески ко всему подходил. Спорить не стану. Но!.. Но ему все настолько быстро надоедало, что держать его здесь не имело смысла. Его даже упрашивать никто не стал остаться. Хотя, подчеркну, несколько новшеств было введено только благодаря Егору.

— Вот видите, — стрельнула в ее сторону голубыми глазищами породистая пигалица.

— Вижу.

Ираида Владимировна тяжело, неловко поднялась. Ей давно уже было пора сходить в туалет, затем сунуть в микроволновку контейнер, в котором хранился ее диетический обед. Поесть, отвлеченно поглядывая в окно, потому что сосредотачиваться на том, что ей приходилось кушать, было никак нельзя — ее бы стошнило. Новое меню ее личного диетолога было отвратительным!

А тут еще настырная девица настрой сбивает: и видом своим внешним, и вопросами.

— Вам пора, — вполне миролюбиво заявила Голева и шагнула из-за стола. — Ничем не могу помочь. И по-прежнему не понимаю, зачем вы ко мне пришли.

— Я думала, может, Егору потребовались рекомендации и он обратился к вам?

— Нет. Не обращался, — она сделала еще шаг.

— Еще я думала, что кто-то оттуда, куда он хотел устроиться работать, звонил вам и наводил о нем справки. — Девушка встала и пошла рядом.

— Нет. Никто не звонил.

Ираида Владимировна взялась за ручку двери. Взгляд ее сместился на пряди волос, разбросанные по плечам девицы. Внутри зажглось раздражение: ни один мастер из ее салона не смог бы с таким изяществом раскидать волосы, не добился бы такого цвета, смешивай он краски, не смешивай.

Они вышли из кабинета. Голева, излишне громко звякая связкой ключей, заперла дверь, повернулась к девушке спиной и направилась в сторону туалета.

— Простите меня, Ираида Владимировна, — пискнула девчонка ей в спину. — Простите, что отняла у вас так много времени.