Марина Серова - Тень с глушителем

— То есть причину ссоры они не желали выносить на суд общественности?

— Именно! Но маятник уже раскачался, и его было не остановить. На собрании Студсовета Светлана все больше отмалчивалась и предпочитала игнорировать адресованные ей вопросы. Кроме того, все были возмущены поступком парня, поэтому пытали все больше его. Вот не уверена, но, кажется, припоминаю, что его звали Алексеем. Он сначала тоже пытался молчать, а потом стал грубить и огрызаться, заявляя, что все мы лезем не в свое дело. Но на него продолжали давить. И, в конце концов, парень признался, что ударил Светлану, потому что девушка его разозлила, оскорбила и унизила как мужчину. Что там были за слова, осталось неясным, он категорически отказался их повторить. А также он рассказал, что в тот день подошел к девушке с предложением определенного рода, но она ему грубо отказала, стала сыпать насмешками и оскорблениями. Разумеется, его спросили, по какому праву он решил подходить к отличнице и гордости курса с подобными предложениями? На что Алексей ответил, что точно осведомлен о моральном облике девушки и знает об этом со слов своих товарищей, назвать имена которых отказывается, а также из собственного опыта. От Светланы потребовали как-то прокомментировать слова парня. Но делать это она категорически отказалась.

— И что, на этом история закончилась?

— Вроде бы да, но репутации девушки был нанесен непоправимый ущерб. Пошли слухи, начались сплетни, домысли и толки. Знаете, наверное, как это бывает? Началось вроде с ерунды, а растет, будто снежный ком.

— Да, наверное. А что же Светлана? Она пыталась как-то защищаться, может быть, опровергать слова парня? Ведь он запросто мог ее оговорить, просто чтобы выставить в дурном свете и тем самым самому избежать наказания.

— Да, такая вероятность была, разумеется. Ведь это всего лишь его слова, доказательств представлено не было. Но понимаете, в чем соль, их ведь никто и не требовал, по большому счету. Это ведь не судебное заседание было. Да и что кому там могли предъявить? Ведь каждый человек волен поступать со своим моральным обликом, как считает нужным, только афишировать асоциальное поведение не следует, общество не поймет и не простит. А чтобы испортить репутацию и сломать жизнь хорошей в общем-то девушке, неподтвержденных слов и клубящихся слухов оказалось достаточно. Возможно, так случилось потому, что она была иногородней и не имела влиятельных родителей. Да и настоящих друзей, по большому счету, не имела из-за своего характера. Вот и получилось, что защитить девушку просто было некому.

— А что именно произошло дальше? Скандал и слухи — это, конечно, неприятно, но без веских доказательств Светлану не могли отчислить из университета.

— Нет, конечно. Липник сама ушла, не смогла пережить, что в нее пальцами тычут да шушукаются за спиной. Не сумела перетерпеть и дождаться, когда все стихнет, уйдет, словно опадающая волна. Люди так устроены. Через время их начинает интересовать другая скандальная история или заботить личные проблемы. И все постепенно стихает. У администрации к ней ведь вопросов не было.

— Да, вот так история, — медленно протянула я и отпила глоток остывшего чая.

Если следовать легенде, что я экспромтом придумала для себя, мне, по большому счету, нужно сейчас прощаться, благодарить за угощение, за важные сведения и уходить. Но делать этого категорически не хотелось. Ведь я рассчитывала узнать еще что-нибудь о Светлане. Что-то важное и полезное для выполнения мною задания.

— Настоящая драма! — охотно подхватила женщина.

— А скажите, вам не доводилось встречаться со Светланой Липник впоследствии? Не знаете, как дальше сложилась ее судьба?

— Понятия не имею, — пожала она плечами, — думаю, и у нас многие так считали, она уехала из Тарасова, девушка ведь была иногородняя, а право занимать комнату она потеряла, как только была отчислена. Вернулась, наверное, в свой городок или что там, поселок, возможно, замуж выскочила, она была не только умной, но и достаточно симпатичной девушкой.

— Правда?

— Да, длинноногая, спортивная, фигурка точеная, подтянутая, красивые светлые волосы, лицо приятное, с правильными чертами, и не блеклое, как частенько бывает у натуральных блондинок. Выразительные глаза, хорошо прорисованные брови, легкий румянец на светлой коже. Она могла бы считаться красивой, если бы вела себя немножечко по-другому.

— Как же так? Вы рисуете портрет умницы, отличницы и недотроги, к тому же красавицы. Ее обвиняют в распущенности или доступности, не знаю точно, на что намекал тот парень. И она ни слова не говорит в свою защиту и просто забирает документы из учебного заведения? Как подобное вообще могло произойти? Ладно, у Светланы здесь не было родителей, и друзей она не завела. Поговорить с ней кто-то мог? Какой-то представитель администрации, из деканата или Студенческого совета, наконец. Дать дельный совет ведь не сложно.

— Да, вы правы, администрация дала, конечно, маху. Наверное, думали, что все так, само собой рассосется. Да и от Светланы никто не ожидал, что она уйти решится. Все еще раз обалдели, как говорится. Что до наших активистов, то с ней пыталась поговорить Ленка Алехина, я это точно знаю, сама слышала часть их беседы в укромном уголке туалета.

— Что вы говорите?

— Да. Ленка, как всегда, активничала, говорила пламенную речь и пыталась доказать Светлане, что молчать нельзя, нужно защищаться. Та отвечала, что хочет только одного — чтобы от нее все отстали. А Ленка настойчиво предлагала девушке разные варианты. Но такие достаточно нелепые. Например, предлагала написать вместе статью, в которой Светлана сможет высказать свою версию, личный взгляд на все произошедшее. И разместить ее в нашей стенгазете.

— И что Светлана?

— Она ответила, что это глупость несусветная, — рассмеялась Татьяна, — и самый простой способ оповестить о подробностях скандала всех тех, кто по какой-то причине о них еще не знает. Что делать этого она, разумеется, не будет. Что ей оправдываться нечего. И от нее, Лены, то есть, ей ничего не нужно. Ведь все, что могла, она уже сделала.

— Жесткий ответ.

— Довольно-таки. Ленка расстроилась, горько плакала, я лично ей слезы утирала и выслушивала стенания на тему: «Я просто хотела как лучше».

— Послушайте, Татьяна, я только сейчас поняла, ведь это та самая Лена Алехина, что жила на Елшанской улице? А я ведь к ней тоже с визитом собиралась.

— Зря прокатитесь, — мрачным тоном констатировала женщина.

— Да, теперь уж и незачем, — согласно кивнула, но решила уточнить: — Значит, Елена там больше не живет? Куда-то переехала?

— На кладбище переехала! Да не одна, вместе с мужем.

— В каком смысле? — От неожиданности я почти растерялась.