Алена Алтунина - Страшное обаяние

– Вау! Настена, какая же ты молодец! Как я рада! Я, наверное, не смогу долго держаться. Я так по нему соскучилась!

– Продержись эту неделю. Потом ты уезжаешь?

– Да, еще на неделю.

– Отлично! Этого достаточно, чтоб влюбить его на всю жизнь. Главное – не перестараться! Поэтому привяжи себя к батарее или еще к чему-нибудь. Только на свидание к Виталию не ходи, терпи.

– Я буду очень стараться. Настя, я тебя обожаю! С меня – ресторан!

– Лучше погуляю на вашей свадьбе.

– Я уже и не мечтаю об этом.

– Всё. Удачи! – Я отключилась.

После душа и прочих манипуляций Виталик выглядел весьма презентабельно. Его красивое лицо просветлело от нахлынувших на него чувств и выражало решительность. Он взял телефон и пошел в сад: видимо, звонить Алене. Из сада вернулся другой – поникший. Понятно, Алена его отшила.

– Что случилось? – участливо спросила я.

– Она не хочет меня видеть.

– Наверное, ты ей крепко насолил?

– Говорит, что больше так продолжаться не может. Что нужно расстаться раз и навсегда.

– Думаю она обижена на тебя. Вот поэтому так и говорит.

– Конечно я не ангел. Но раз Алена решила, переубедить ее невозможно.

– В жизни все возможно. Ты обидел ее. Теперь сумей добиться прощения.

– Ты думаешь, она простит?

– А куда она денется?! Она ведь все еще любит тебя. Нужно возродить эту любовь. Не сдавайся!

– Хорошо! Поеду к ней…

– А в деревню?

– Извини, Настя, не сегодня. Видишь, как все закрутилось?!

Поскольку я знала, что произошло в деревне и поездка туда вряд ли сможет что-то прояснить, то спокойно простила его. Тем более, что у меня появились свои планы.

Виталий поехал к Алене, а меня высадил возле Павелецкого вокзала. Я заранее в интернете посмотрела, как доехать до деревни Черемуха Липецкой области – эта деревня была моей целью. Я решила начать с нее. А если ничего не узнаю, тогда поеду в Одинцовский интернат. Думаю, что в деревне больше шансов что-то узнать, так как в интернате из-за давности лет мне мало что смогут сообщить.

Заезжать к Гоше домой я не стала. Одета я удобно. Косметика, зонт, деньги с собой. Я решила ехать на автобусе. В 14.00 автобус отъехал от вокзала, благо деревня Черемуха располагалась на расстоянии семи часов по пути следования автобуса. Удобно устроившись в кресле, я доспала то время, которое потратила ночью на размышления. Настроение у меня было хорошее. Я выспалась. План с Виталиком сработал. Антон почти в разводе, все складывается неплохо, если абстрагироваться и забыть о разных неприятностях. В 21.10 я вышла в Черемухе – об этом известил придорожный столб с надписью. На улице было уже темно, людей не было вообще – что-то я зачастила по деревням разъезжать, да еще в темное время суток. Безрезультатно побродив по деревне в поисках жителей, я решила обратиться за помощью в какой-нибудь дом. Выбрала наиболее освещенный и принялась стучать в калитку. Тут же во дворе залаяла собака. Вышла женщина и закричала на нее:

– Тьфу на тебя, чертова псина! Чего брешешь?!

– Извините! – закричала я, пытаясь перекричать хозяйку и ее собаку, – не могли бы вы мне помочь? Я ищу Павлова Ивана.

Калитка открылась. Вышла миловидная пожилая женщина:

– Вы кто? – спросила она.

– Я корреспондент из Москвы. Ищу Павлова Ивана.

– Поздненько вы что-то…

– Да так получилось. Сказали срочно выехать и найти Павлова Ивана. Вот мое удостоверение.

Женщина даже не взглянула на него.

– Ванька нужен, оно и понятно. Пойдем, покажу его дом.

И она в чем была, в том и пошла со мной. Пока мы шли, она говорила:

– К Ваньке ты не первая приезжаешь. Вот молодец мужик, без устали трудится, – сказала она и захихикала.

Где трудится, почему к нему приезжают, почему она смеется – я не понимала. Мы подошли к большому дому. Тетенька что есть духу закричала:

– Ванька, открой! Это я, Захаровна. К тебе гости.

После ее крика залаяли все местные собаки. Шум стоял невообразимый. Через несколько минут вышел хозяин дома, примерно сорока лет.

– Чего ты разоралась, Захаровна, на ночь глядя?! Всех детей перебудишь, – пожурил он ее.

– Так к тебе тут опять корреспондентка, аж из Москвы!

Он посмотрел на меня:

– А! Ну проходите, поздновато вы что-то.

– К вам что, часто корреспонденты приезжают? – спросила я.

– Так он же наша местная знаменитость! Ты ж должна знать, – ответила вместо него Захаровна, – у него аж тринадцать детей. И почти все двойняшки.

– Но постойте, мне нужен Павлов Иван.

– Так он же и есть – Иван Павлов, – сказала Захаровна.

– Да. Это я, – подтвердил многодетный отец.

– Что-то я не очень понимаю. Павлов, которого я ищу, в ссоре убил свою жену около тридцати лет назад.

– Так ты к «деду Ивану»? – спросила Захаровна.

– Я уже и не знаю. Я думала, что здесь один Павлов Иван.

– Ха, смешная! Так у нас Павловых тут почти полдеревни живет. Одних Иванов две штуки, не считая детей, – опять захихикала Захаровна, – а знаменитый только один, вот этот. Да, Ванек?

– Да ладно тебе, Захаровна! Давай я корреспондентку к «деду Ивану» отведу. Нужно фонарь взять. Там столбов нет, темно. А у него свет никогда не горит, он как филин бродит в темноте.

– Давай возьми, Ваня. Я с вами пойду.

«Что-то количество сопровождающих быстро растет. Скоро вся деревня сбежится», – подумала я.

Иван сходил за фонариком, и мы тронулись в путь. Без фонаря нам точно было не дойти. Из центра деревни мы свернули в глухую улочку, где не то, что освещения, даже домов не было. Вернее, виднелись какие-то полуразрушенные строения, но их вид только пугал. Кажется, люди давно покинули свои жилища. Но нет! Одно такое строение было обитаемым. Забора вокруг него не было, света в окнах тоже. Иван подошел к двери и постучал.

– Дед Иван! К тебе гости из Москвы, – прокричал он.

Через время послышалось шарканье, и дверь отворилась.

– Кто это? – спросил хриплый старческий голос.

– Это я, тезка твой, Захаровна и корреспондентка из Москвы.

– Что надобно? – спросил голос.

Все повернулись ко мне.

– Поговорить о ваших детях.

– Тебе все-таки этот Ванька нужен, раз ты о детях хочешь поговорить. У деда Ивана нет детей, – сказала Захаровна.

– И не было? – спросила я.

– Пока жена не померла, был сын, – проскрипел дед Иван.

– А дочь?

– Дочь – да, была. Но вы проходите. Чего в дверях топтаться?! – пригласил «дед Иван».

Мы вошли в дом. Дед Иван включил свет. Но лампочка была такой слабой, что мало отличалась от керосинки, которая освещала другой знакомый мне деревенский дом. Мы сели за простой строганый стол. Дед Иван сел напротив меня. Я рассматривала его: щеки впалые, лицо сморщенное, глаза прищуренные, спина сутулая, тело худое. Определить возраст этого человека было сложно. Я решила, что опять попала не к тому Павлову. Он сидел молча, видимо, ожидая моих объяснений.