Александр Токовенко - Груз-500 (таежный детектив)

- Да, тюрьма и сума, выходит, всегда рядом с золотом. Но все приведенные вами факты касаются дореволюционного или советского прошлого. Неужели и в новые времена старая пословица в ходу у добытчиков благородного металла?

— Что ж, расскажу и не очень давнюю историю. В июле 1993-го года президент Ельцин подписал указ, разрешающий артелям самим сдавать золото. Государство отказалось от приемки драгметалла. Но нам все-таки, хотя и с трудом, удалось договориться с предприятием в Щелокове под Москвой. Делом этим занимался сам главный геолог артели Геннадий Григорьевич Прищепов. Он и возглавил группу по доставке пятидесяти двух килограммов драгоценного груза на завод. Отобрали для ответственной операции трех самых надежных охранников. Все шло нормально, пока самолет не приземлился в Домодедове. Тут наших мужиков с емкостью, содержание которой было результатом многодневного труда сотен человек, ждал неприятный сюрприз. На приморцев неожиданно налетел отряд ОМОНа, на глазах, как говорится, почтенной публики их положили на пол и обезоружили. Бойцы в масках не стеснялись: заломили за спину руки, прошлись ботинками по ребрам, и, не слушая никаких объяснений ни Прищепова, ни встречавшего группу представителя Щелоковского завода, увезли на Петровку.

Наши работники промаялись в камере несколько дней, пока милиционеры добивались от них признания в незаконной попытке сбыть золото. Любопытно, что никто из чинов правопорядка не хотел связываться с самим грузом. Емкость находилась в камере вместе с задержанными. Конечно, после вмешательства руководства артели выяснилось, что все законно, и группу вместе с ее драгоценным багажом освободили. Но пережить Геннадию Григорьевичу и его товарищам пришлось немало. Как говорится, попробовали тюремные порядки, почувствовали на собственной шкуре хватку прославленного ОМОНа. Вот и в новые времена древняя пословица себя оправдала.

И, что характерно, нам так и не удалось выяснить, кто же в Приморье стал инициатором этой «героической» милицейской операции. Управление ФСБ кивало на коллег из МВД, а те на чекистов.

— Александр Михайлович, что, действительно желтый металл обладает какой-то мистической силой, ломающей человеческие судьбы? Вы же в артели, которая ежедневно добывала золото, имели перед собой постоянную картину «общения» сотен добытчиков с этим сокровищем. Что же такое — «груз-пятьсот», на кого он давит?

— Конечно же, золото само по себе не имеет никакого негативного заряда. Важно, как к нему относиться. Естественно, оно в жадных людях может пробуждать низменные чувства, как и произошло с нашей государственной собственностью, которую в период бездумной приватизации раздавали направо и налево, часто по блату и протекции. Серьезные, честные предприниматели заставили ее работать не только на себя, но и на благо страны, а алчные хапуги сделали источником личного обогащения. Что касается нашего предприятия, то для него золото было производственной продукцией, как уголь для шахтеров, как рыба для тружеников моря.

Однако то, что оно добывалось очень тяжелым трудом, требующим огромных коллективных усилий (а рабочим местом старателей, как правило, были самые отдаленные от нормальной цивилизации пространства), налагало свои особенности на характеры людей. Вам, наверное, приходилось читать штампованное выражение: «Здесь никогда не выключались моторы»: Для нас это не было красивой фразой. Действительно, экскаваторы и бульдозеры находились в действии круглые сутки. Отработает механизатор двенадцать часов, а его сменщик уже дожидается своей очереди сесть за рычаги, чтобы продолжить дело. Наши геологи сутками не вылезали из траншей (их так в шутку и прозвали — «люди из траншеи»), чтобы найти возможность взять с каждого полигона как можно больше. Вот, кажется, все, месторождение отработано — появилась черная материковая порода, и пора шабашить. Но геолог говорит начальнику участка: «Надо снять еще один слой — восемь-десять сантиметров припая, металл должен быть в трещинах». И бульдозеры начинают клыками крошить блестящую твердь, дым идет, искры сыплются. Огромным трудом, с муками возьмут здесь, казалось бы, совсем немного массы, но какой! Обогащенной — килограммов десять чистейшего золота…

Председателю и всему штабу артели, регулярно принимающим сводки по радио о сменных результатах, нужно было постоянно и оперативно маневрировать силами. Вот поступило сообщение на условном языке: «Взяли 0,1». Это означало, что добыча составила килограмм. Значит, прогноз геологов, что облюбованная площадь щедрее, чем ожидалось, оправдался. Туда перебрасываются техника и люди. На старом же месте работа, конечно, тоже не прекращается. Там надо взять и возьмут запланированные на сезон тридцать — сорок килограммов.

Сезон, а он длится с апреля по середину октября, заставлял выкладываться на полную катушку. Подгонять никого не приходилось, потому что в это время каждый день золотодобытчиков кормит. А чтобы он не оказался потерянным, должны четко действовать все службы. И Александр Михайлович Кузнецов хорошо с этим справлялся.

— Александр Михайлович, вам пришлось и на Аскольде поработать. И какое впечатление у вас сложилось?

— Перед нашей артелью постоянно стояла проблема приращивания объемов производства. Дело дошло до того, что пришлось обратить внимание на так называемые техногенные участки, то есть площади, на которых уже работали ранее золотодобытчики. Мы знали, что одним из таких мест является остров Аскольд. Там, по данным специальной литературы, издавна добывался драгоценный металл. Даже вооруженные столкновения между российскими властями и китайскими старателями были. Потом Аскольд на какое-то время выпал из сферы интересов золотодобытчиков. По слухам, на острове находился лагерь НКВД, затем его закрыли, а остров, как стратегический пункт на подходе к Владивостоку, был отдан Тихоокеанскому флоту. Там располагались части береговой охраны.

- Ведь вы, Александр Михайлович, (я имею в виду все руководство артели) знали, как трудно решать хозяйственные вопросы с военными. А тут замахнулись на остров Аскольд, где давным-давно обжились моряки-тихоокеанцы!

— Действительно, одно время мне даже казалось, что с нашей инициативой придется расстаться. Просто наткнулись на глухую стену. С каким бы высоким чином из ТОФ я ни разговаривал, он, услышав одно название острова, сразу давал от ворот поворот. Отказал и начальник штаба флота, и член Военного совета. Так продолжалось до тех пор, пока знакомые офицеры не посоветовали напрямую обратиться к командующему ТОФ Хватову. По их словам, Геннадий Александрович не только настоящий моряк-подводник, но и внимательный человек, к которому можно прийти с любой просьбой, руководитель с государственным мышлением. «Он обязательно решит вашу проблему!» — убеждали меня морские офицеры и не ошиблись. Собрав все документы, я прибыл в штаб флота. Оперативный дежурный доложил о моем приходе командующему.