Елена Селиванова - Без белых роз

И приласкалась было к мужу. Он брюки гладил. Повернулся, взглянул на нее зверем.

— Ты что, одурела? — И замахнулся на нее горячим утюгом, а как ударил — она не помнит. Потеряла сознание.

От утюга на всю жизнь остался след на голове. Дорого обошлась ей та ласка.

Стоит она перед судом. Голова платочком завязана, почти до бровей. Белозубое лицо без морщин. Стройная, подтянутая, в синей шерстяной кофточке.

Да, да. Все свидетели говорили правду. Что уж бил, так бил, пусть не отпирается. Вот три письма сына. Сами прочтите их. Никогда не жаловались. На заводе работали вместе. Только никто не знал, что так плохо живем. Не таковская, чтобы жаловаться. Увидят синяк — скажет, что дрова колола и ушиблась, а то о косяк ударилась. Зачем людям о беде своей говорить? Уж такое семейное дело! Двое знают — третий не должен знать. Откуда взяла это? Да такой неписаный закон в народе. Все ждала — одумается муж. Чуть не тридцать лет прожили. Как наказать? Да уж сами решите! Вы судьи, вам виднее…

Суд зачитал и три солдатских письма Юрия Бобнева, адресованные матери, отцу, жене.

«Батя! — писал сын. — Ты исковеркал жизнь всей нашей семье. Что мы тебе плохого сделали? Зачем ты всю жизнь добиваешься, чтобы семья перед тобой дрожала? Или тебе кажется, что ты от этого сильней становишься? Так вот знай: ты трус, отец, потому что сильный не будет обижать тех, кто слабее его. Посмотри на Серегу! Он же забитый. Никто из-за тебя в семье радости не видел. Ты плохо спать будешь, если никого не обидишь. Посмотри на себя и подумай! Голова стала седой, а все поступаешь так. Не смей бить мать! Не обижай Галину и Сережу, и мою жену с сыном не обижай! Слышишь, отец?! Ты не хотел поговорить со мной, когда я из армии в отпуск приезжал. Давай поговорим письменно, как мужчины».

«Мама, а ты не плачь и не жалей его! Пойди в суд, и пусть его посадят. Нечего больше терпеть! Ты пишешь, может, развестись. А что даст развод такому человеку? Пусть получит то, что заслужил. Через год я отслужу и буду помогать тебе. Не терпи больше, мама!»

…Народный суд Ленинского района Челябинска вынес строгий приговор. Четыре года — срок немалый, чтобы подумать Николаю Бобневу о своей жизни. Подумать, почему на работе он был как человек: голоса не повысит, услужить всем рад, сделает дело — никто не обидится. Но вот заходит он за порог своей трехкомнатной квартиры, в свою вотчину. Здесь он хозяин! Сам пан, сам дурень, как говорят в народе. Здесь ему не перечь! Слово не так сказали — пощечина. Сделали не так — синяк под глаз получай. И все безнаказанно с рук сходило. «Другие жен хвалят — дураки. Их, жен-то, вот как в руках держать надо! — рассуждал он. — Так-то, если подумать, его Надежда ничем не хуже остальных баб: и образование, не как у него четыре класса, а семилетка все же, да и на лицо не хуже других. С молодости бил потому, что редкий прохожий пройдет — на нее не взглянет, а то еще и обернется. Старше стала — вроде еще лучше. На заводе про нее говорят: «Не баба — ягода». Как скажут так, словно по сердцу косой ударят. И кричит он с похмелья жене:

— Эй ты, Надежда! Чего мордой воротишь? Сбегай за пивком!

Было все так. Был дом. Был в этом доме хозяин. Все дрожали перед ним. А теперь сидит Николай Бобнев, опустив седую бритую голову, сидит и думает, кто же виноват в том, что надели на него наручники.

Начальнику Центрального РОВД Челябинска поступил рапорт:

«Докладываю, что 14 декабря в 21.30 в ресторане «Южный Урал» был задержан гражданин Деловери Георгий Викторович, 1954 года рождения, у которого были обнаружены поддельные паспорта и бланк удостоверения ответственной организации».

Несколько дней спустя на имя этого же начальника райотдела милиции поступило заявление не менее тревожное:

«С 9 по 11 декабря в отделениях связи Челябинского почтамта произведена выплата денег по подложным доверенностям, заверенным гербовой печатью первой Челябинской нотариальной конторой. 260 рублей Веселовский Анатолий Петрович по паспорту, прописанному в Хабаровске, получил в 5-м отделении связи, а по 100 рублей этот же человек получил в почтовых отделениях №№ 80 и 92. Предварительной проверкой установлено: воспользовавшись тем, что в общежитиях института культуры, медицинского и политехнического института не обеспечена сохранность извещений на денежные переводы, поступающие студентам, Веселовский изъял извещения и получил крупные суммы по поддельным доверенностям. Эти доверенности были оформлены в соответствии с требованиями почтовых Правил, а потому и беспрепятственно была произведена оплата. Просим принять срочные меры».

Через несколько часов в Хабаровске разыскали Веселовского, который из своего города не выезжал, в Челябинске никогда не был и даже близко не походил на того красавца с фотографии похищенного у него паспорта. Впрочем, такая же фотография красавца-мужчины была и на паспорте Игнатенко В. П. А на двух остальных паспортах, выданных на имя Кононова В. А. и Валеева М. Ф., были фотографии другого, еще «не установленного лица».

Увидев перед собой ряд заключений экспертиз, Деловери письменно просил приобщить к делу его «чистосердечное признание». Ему не отказали. И он крупными буквами написал:

«Я, Деловери Георгий Викторович, 1954 года рождения, уроженец Киева, имеющий среднее образование и две судимости, совершил преступление, предусмотренное ст. 196 части 2 и ст. 93 части тоже второй Уголовного кодекса РСФСР, хочу сообщить, что следователю известны мои преступления, совершенные лишь в Челябинске, Хабаровске, Новосибирске, Омске, Свердловске и Казани. Я добровольно дополняю, что еще совершил преступления в городах Улан-Удэ, Иркутске и в Горьком. Все преступления совершил с сообщником, которого знаю как Володю, но ручаться за точность имени этого неустановленного лица не могу».

Адрес матери обвиняемого удалось разыскать в Киеве. Она характеризовала своего сына как неуравновешенного, вспыльчивого и раздражительного, который все время пугал ее самоубийством. Она предполагала, что у него имеется какое-то генетическое отклонение.

Генетика — наука серьезная, и следователь занялся ею основательно. И в деле появилось заключение судебно-психиатрической экспертизы из больницы имени Павлова, заканчивающееся словами:

«Ничто не мешает Деловери отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими. Он вполне вменяем».

Заключение экспертизы подписал доктор медицинских наук. Другая бы мама обрадовалась: нормальный сын лучше ненормального. А мать обвиняемого расстроилась: третий раз судят и никакой скидки на наследственность, а еще говорят о какой-то генетике.

Провели еще одну экспертизу и пришили ее на листы дела.