Картер Браун - Пропавшая нимфа

– Лучше не рискуйте, если не хотите, чтобы вашей малышке стало плохо, – сказал я угрожающе.

Стало тихо. Ломакс обдумывал положение. Я подождал еще секунд тридцать и снова заговорил:

– Даю две минуты, чтобы вы освободили мне дорогу. Потом я поднимусь. Лейла проводит меня до дверей клуба. Если по дороге мне попадется хотя бы один из вас, твоей девке будет плохо.

– Фрэнк, – истерично закричала девушка, – сделай, как он говорит. Это убийца.

Снова наступила тишина. Ломакс переваривал новость. Наконец он прокричал:

– Согласен. Но ты мне за это заплатишь, Бойд. Я с тебя сдеру шкуру, даже если мне придется посвятить этому остаток моих дней.

Я посмотрел на часы.

– Даю тебе две минуты, и не забудь увести своих горилл, Фрэнк.

Он ответил таким ругательством, что я даже покраснел. После этого наверху стало тихо. Лейла, не шевелясь, глядела на меня. Она дрожала как осиновый лист, и невероятный испуг был в ее глазах.

Сейчас не время было объяснять, что я не имею ничего общего с убийцей этого типа, лежащего на полу. Если она принимает меня за убийцу или, по крайней мере, за его сообщника, значит, будет вести себя послушнее. В этом я был уверен, но сколько это будет тянуться? Мне обязательно нужно было знать.

– Как ты думаешь, – спросил я, – что сейчас делает Фрэнк?

– То, что вы ему сказали, – сразу же ответила она. – Или вы сомневаетесь?

– Значит, ты считаешь его порядочным человеком?

– Разумеется, Фрэнк порядочный. По правде говоря…

– Конечно, конечно, – сказал я, – именно так я и думал.

– Что вы хотите этим сказать?

– Не надо беспокоиться. Раздевайся.

– Что?

– Тебе не ясно? Или ты предпочитаешь кончить, как он? – Я показал револьвером на труп мужчины.

Некоторое время она, видимо, собиралась спорить, но, еще раз взглянув на труп, угомонилась.

Отвернувшись, она сняла халат, лифчик и ловко стянула розовые трусики. Все было сделано очень быстро и профессионально, как в соревновании на время.

Потом Лейла повернулась ко мне. И я отметил, что она превосходно сложена. Мне бы хотелось иметь чуть больше времени и обстоятельства менее волнительные, чтобы оценить ее настоящую прелесть.

– Хорошо, – сказал я. – Пошли.

Мы поднялись по лестнице. Лейла шла впереди. Я подталкивал ее дулом пистолета.

В коридоре никого не было. Мы беспрепятственно дошли до раздевалки Лейлы. Я помнил, что теперь попасть на кухню можно, повернув направо, а потом налево. Но моя экзотическая танцовщица имела, наверное, плохую память, так как вначале повернула налево.

– Стой! – сказал я ей. – На кухню не сюда.

Она послушно остановилась.

– Я думала, вы хотите пройти через черный ход.

– Даже если свое мнение об умственных способностях Фрэнка ты изменила, я этого делать не буду.

– Я не понимаю, о чем вы говорите?

– А вот о чем. У меня нет никакого желания встречаться с его парнями, которые наверняка поджидают меня там. Поэтому пойдем через кухню.

Лейла задрожала. Ее голос поднялся на целую октаву.

– Через кухню! Совсем голой?!

– Тебе не из чего выбирать, – сказал я.

Перед дверью кухни она секунду сопротивлялась, но давление пистолета быстро преодолело ее преувеличенную стыдливость.

– Мне нужно только выйти из вашего кабака. А для этого всех надо как-то отвлечь, – объяснил я, лавируя между плитами и не обращая внимания на разинутые рты шеф-повара и нескольких служащих. – И ты мне в этом поможешь.

Перед дверью, ведущей в клуб, Лейла опять замерла и, повернувшись ко мне, взмолилась:

– К тем, которые в зале… – простонала она. – Вы не можете требовать, чтобы я в таком виде вошла туда.

– Они будут очень довольны, – ответил я. – Уверяю тебя. Достаточно, чтобы ты поднялась на сцену и начала танцевать.

– Но второе отделение уже началось, – прошептала она. – Сейчас выступает другая танцовщица. Я же попаду в середину ее номера.

– Значит, ты боишься конкуренции? – спросил я, не скрывая неприязни. – Слушай меня. Если ты в точности не сделаешь того, что говорят, я всажу в тебя пулю. Понятно?

– Я хочу умереть, – простонала она.

Я распахнул дверь, мы вошли в полутемный зал, и сразу же стало понятно, что мне очень повезло, так как в свете прожекторов снова была Ишка. Зрители были слишком поглощены невероятными движениями ее пупка, чтобы обращать на меня внимание.

Я прошептал в перламутровое ушко Лейлы:

– Давай – и рысью.

И, подчеркивая это приказание, шлепнул ее по ягодицам.

Ровно через пять секунд Ишка внезапно остановилась. Она изумленно уставилась на обнаженную блондинку, возникшую в свете прожекторов. А моя маленькая Лейла уже начала свой экзотический танец живота.

Изумленная тишина продолжалась только мгновение. Затем последовал такой взрыв аплодисментов, от которого, казалось, обрушится потолок.

Зрители, опрокидывая стулья и столы, бросились к сцене, чтобы получше рассмотреть удивительное зрелище. У входной двери появились двое вышибал, но через несколько секунд они были поглощены потоком зрителей, и я потерял их из виду.

Я совершенно свободно вышел из клуба.

На тротуаре портье, увидев меня, свистнул в свисток. В мгновение ока рядом остановилось такси. Швейцар открыл дверцу.

Даже отсюда были слышны раздирающие вопли и шум, потрясающий стены.

– Кажется, одна из этих девушек сегодня здорово работает, – начал портье с заинтересованным видом.

– Это Лейла Зента с Ломаксом исполняют дьявольский танец, – сказал я, усаживаясь на заднее сиденье машины. – И оба совершенно голые.

– Вы шутите? – пробормотал он.

– Может, вы передадите ему эту штучку, – сказал я, впихивая в дрожащие руки портье пистолет. – Мне кажется, когда все будет позади, Ломакс захочет покончить жизнь самоубийством.

Затем я хлопнул дверью, и такси отъехало от тротуара. Откинувшись на спинку сиденья, я принялся размышлять о том, сколько же раз Лейле придется исполнять свой номер, пока она не будет уверена, что я благополучно покинул этот храм танца живота.

И без всяких приключений я добрался домой.

На следующее утро, около одиннадцати, в мой кабинет вошла Фран Жордан. По ее самоуверенному виду было понятно, что она знает нечто такое, о чем я еще не подозреваю. Фран – моя секретарша. У нее рыжие волосы и голубые глаза. Что касается фигуры, она настолько совершенна, что ее владелицу следовало бы выставлять голой на вершине самой высокой горы. Тогда остальная часть прекрасного пола смогла бы постичь тот идеал, к которому все женщины должны стремиться.

В конторе она, естественно, всегда ходила одетой из-за некоторых формальностей, которых я, признаться, никогда не мог понять.

Сегодня утром она казалась особенно свежей и опрятной.