Александр Горский - Не наше дело

— А у нас крест, вот так делаем. — Я быстро перекрестился.

Альбер поморщился:

— Для нас крест — это символ смерти.

— Знаешь, у нас во многом то же самое. Во всяком случае, за него много умирали. И на нем тоже.

Архивариус вопросительно смотрел на меня.

— Вижу, миссионеры до вас еще не добрались. Потом как-нибудь расскажу.

— Хорошо, тем более мы почти пришли, — согласился Альбер.

Улица, по которой мы шли, упиралась в самый берег озера. Последний дом был окружён высоким, в два человеческих роста, каменным забором. Альбер подошел к железной калитке, упрятанной в нише ограждения, и громко постучал. В глухой калитке была проделана узкая щель, за которой мелькнул чей-то глаз. Этот глаз несколько раз моргнул, затем лязгнул засов, и калитка открылась. Альбер сделал приглашающий жест рукой, и я шагнул вперед, пригнув голову, чтобы не удариться о низкий проем.

— Я так понимаю, конунг, что Торбьорн не может найти убийцу? — Ульрих разгневанно мерил шагами пол зала приемов.

— Стража опросила всех жителей острова, всех до единого, — Готфрид восседал в огромном, похожем на трон кресле, из последних сил сохраняя невозмутимость, — особенно тщательно опрашивали рыбаков, но никто ничего не видел. Торбьорн не волшебник. Кстати, где он? — обратился конунг к сидящему рядом с ним советнику.

Свен рассмеялся:

— У нашего начальника стражи большая беда. Вчера он объелся грибного супа и теперь мается животом. Жена сказала, что он все утро не встает с выгребной ямы. Думаю, сегодня мы его точно не увидим.

— Только и может, что жрать да пьянствовать, — зло бросил Ульрих, — частенько он, кстати, животом мается.

— Ты претендуешь на должность начальника стражи? — осведомился Готфрид. — Ты же знаешь, раз в год любой член совета может выдвинуть свою кандидатуру. Новые выборы совсем скоро.

— Нет уж, спасибо, — фыркнул Ульрих, — не имею никакого желания весь день возиться с этой толпой бестолковых.

— Ты имеешь в виду нашу стражу? — холодно спросил Готфрид. — Напомню тебе, что в ней собраны лучшие мужчины острова. Сын твоей сестры, кстати, тоже несет службу стражника. Очень достойный молодой человек.

— Как и все остальные, — поддакнул Свен.

Ульрих пристально посмотрел на советника так, словно пытался уничтожить его взглядом, но Свен в присутствии Готфрида был абсолютно бесстрашен.

— Все это сейчас не важно. — Ульрих наконец подошел к большому круглому столу, за которым сидели конунг и советник, и сел напротив. — Важно то, что убийца Алрика не найден. Важно и то, Готфрид, что вы с ним сильно не ладили последнее время.

— Что ты хочешь этим сказать, Ульрих? — Готфрид злобно прищурился.

— Только то, что сказал, — Ульрих выдержал взгляд правителя, — я не собираюсь бросать никаких обвинений, но людям ты рот не заткнешь. Не все идеи Алрика были мне близки, и он никогда не набрал бы большинства в совете, но сейчас, после его смерти, все только и говорят о том, что он был прав. И именно поэтому его убили.

— Все? — Конунг, не мигая, уставился на Ульриха. — Ты тоже?

— Не все, — Ульрих наконец смутился, — но многие. Что касается моего мнения, то думаю, что Алрик был дурак. Только он был из тех дураков, что порой говорят умные вещи.

Ульрих поднялся со своего кресла.

— Дела призывают меня. Я покину тебя, конунг, если ты не возражаешь. — Он счел нужным соблюсти приличия.

— Я не возражаю, Ульрих, — Готфрид печально кивнул, — прошу только об одном одолжении.

— О чем же? — Заносчивому члену совета было любопытно, что может хотеть от него конунг.

— Подумай.

Ульрих стоял неподвижно, ожидая продолжения фразы, но Готфрид молчал. В конце концов он тоже встал и подошел к Ульриху.

— Перемены, против которых так выступал Алрик, возможно, и изменят жизнь так, как мы даже представить себе не можем. Но значит ли, что мы должны быть противниками всего, чего не знаем?

— Достаточно того, что я сторонник того, что у нас уже есть. И это меня вполне устраивает, — вскинул голову Ульрих.

— А Хельга? — Вопрос застиг Дикого на выходе из зала. — Твоя жена умерла так же рано, как и моя, Ульрих. Быть может, люди с Большой земли смогут сделать, чтобы люди не умирали совсем молодыми?

Ничего не ответив, Дикий вышел из зала приемов. В дверях он встретил стражника, который поспешно уступил ему дорогу. За спиной стражника Ульрих не заметил паренька, разглядывавшего висевшее на стене оружие. Проводив Ульриха взглядом, стражник вошел в зал приемов.

— Мой конунг, человек с Большой земли просит о встрече с тобой. — Стражник почтительно склонил голову.

— Где он? Веди его.

— Я уже здесь, — послышался от дверей молодой голос.

Стражник отступил в сторону, и конунг увидел юнца, недавно появившегося на острове.

— Это ты? — Радости в голосе конунга не было. — С чем пожаловал? Еще подарки?

— Увы, великий князь, сегодня я с пустыми руками. — Юноша вежливо поклонился.

— Это хорошо, — конунг уселся в свое кресло, гостю сесть он не предложил, — я еще не решил, что делать с твоим вчерашним даром. Может быть, стоит отослать его обратно.

— Очень жаль, если подарок не пришелся тебе по вкусу. Хотя я и дарил его твоей дочери, но был уверен, что это только первый экземпляр и через некоторое время и ты, и твое ближайшее окружение смогут перемещаться по острову гораздо быстрее, чем сейчас.

— Знаешь, Эдди, — усмехнулся Готфрид, — я и сейчас никуда не опаздываю. Кстати, ты же должен был быть у Хранителя? Он показал тебе древние свитки?

— Пока нет, мне кажется, он все еще не решил, достоин ли я столь великой чести. Во всяком случае, сегодня он больше расспрашивал меня, чем я его. С нетерпением буду ждать завтрашнего дня.

— Да уж, — хмыкнул конунг, — Ладвик такой, любит во всем покопаться. Ничего, имей терпение. Ну а ко мне ты зачем явился?

— Прости, если лезу не в свое дело, конунг. — Молодой человек подошел ближе к столу. — Я слышал, на острове произошло преступление, и преступник до сих пор не найден.

— Действительно, — кивнул конунг, — ты действительно лезешь не в свое дело. Но продолжай пока, я готов слушать.

— Так вот, насколько я знаю, убитый успел ранить одного из нападавших, причем ранил довольно сильно.

— Это тебе Фрея вчера наболтала? — нахмурился Готфрид. — Дождется, запру я ее в доме.

— Нет, великий князь, я случайно услышал на улице чей-то разговор, у меня очень чуткий слух.

— Что дальше? Может быть, своим чутким слухом ты услышал стоны раненого?

— К сожалению, нет, великий князь, но я думаю, раненого проще увидеть, чем услышать.

— Это как? — удивился молчавший до этого Свен.

Готфрид тоже непонимающе смотрел на молодого человека.

— Все просто. На острове живет не так много людей, около тридцати тысяч, если не ошибаюсь. А если отбросить женщин, детей и немощных, будет еще меньше. Пусть завтра все мужчины соберутся на площади и снимут верхнюю одежду. Раненого найти будет нетрудно.