Наталья Андреева - МоLох

— Нам необходимо вскрыть банковскую ячейку, — следователь обвел кабинет глазами, словно ища, где бы мог спрятаться огромный Квашнин?

— По-по-становление можно? — прокукарекал Шелковников и вопросительно посмотрел на Мартина: правильно я говорю? Тот молчал.

— Нам так уж нужны формальности? — следователь, тертый калач, придавил Шелковникова взглядом к кожаной спинке кресла.

— Но без постановления прокурора нельзя! — возмущенно сказал Шелковников.

— Да можно, если дело срочное, — хмыкнул Мартин, и перехватил взгляд следователя: — Вы можете сказать, что случилось?

— Убита женщина. У нее нашли договор аренды банковской ячейки в «Счастливом». Женщина год назад продала родительскую квартиру, деньги она хранила в ячейке. Потерпевшая нигде не работала, она, по словам соседки, жила на эти деньги. Каждый месяц заходила в банк и брала какую-то сумму. На расходы. Основная версия, которую отрабатывает следствие — это ограбление. Поэтому нам необходимо знать, сколько денег в банковской ячейке, если они там вообще есть? По непроверенным данным потерпевшая собралась покупать дачу, чтобы переехать туда на постоянное жительство, а квартиру сдавать. И заглянула в банк, чтобы забрать из ячейки деньги. Нам необходимо это проверить. У потерпевшей не было семьи. Родственники пока не нашлись. Не было и завещания. Мы вынуждены вскрыть ячейку, поскольку дело срочное. Надо установить мотив.

— Это можно, — усмехнулся Мартин. Его обезьянье лицо скривилось то ли в улыбке, то ли в саркастической усмешке.

— Да вы что?! — возмутился Шелковников. — Что скажет Василий Дмитриевич?! Вы вообще в курсе, что в Чацк приехал сам Квашнин?! — он возмущенно посмотрел на следователя.

— Кто ж не в курсе? Только ведь речь идет об убийстве. О зверском убийстве, — подчеркнул следователь. — У нас в Чацке давно такого не было. И вот приезжает ваш Квашнин, — он подчеркнул слово «ваш», — и в этот же день у нас криминальный труп.

— Па-па-пачему в тот же день? — голос у Шелковникова сорвался. — Па-па-пачему вы так говорите?

— Женщину убили ночью, предположительно между полуночью и часом.

— Так мы все были на банкете! — облегченно выдохнул Шелковников.

— И об этом наслышаны, — вздохнул следователь. — Потерпевшая, кстати, живет, то есть, жила в двух шагах от ресторана, где вы ночью гуляли.

— Причем тут это?

— Сережа, заткнись, — неожиданно сказал Мартин. Шелковников побагровел. — Что-то такое я и ожидал. Я сейчас позвоню Квашнину, — и Мартин достал мобильник.

Квашнин в это время пил чай на веранде у Зиненок в обществе Нины, Маки, Каси и заметно нервничающей Анны Афанасьевны. Она то и дело вскакивала, неслась на кухню с чайником, потом с грязными, как ей казалось, чашками, нервно их мыла, нарезала хлеб, который никто, кроме Маки не ел. Та по привычке макала его в чашку с чаем, и Анна Афанасьевна каждый раз багровела от стыда.

Квашнин же был невозмутим.

— Я хотел бы пригласить вас на ужин, Нина Григорьевна, — мягко сказал он. — Я не знаю город, поэтому ресторан выберете сами.

— Я не хожу по ресторанам, — вспыхнула Нина.

— Как же вы проводите свободное время? — вкрадчиво спросил Квашнин.

— Мы, банковские, здесь собираемся, когда тепло то в саду, в беседке, а когда холодно, то дома стол накрываем, — встряла Анна Афанасьевна. — А чем плохо-то?

— Здесь хорошо, — улыбнулся Квашнин. — Природа, свежий воздух. Но мне бы хотелось как-то разнообразить вашу жизнь. И свою тоже. Я еще не узнавал, что в Чацке с развлечениями, — небрежно сказал он.

— О! У нас есть турбаза, — простодушно сказала Нинина мать. — Там коттеджи со всеми удобствами! Не какие-то палатки!

— Да неужели? — вскинул бесцветные бровки Квашнин.

Нина вспыхнула:

— Мама, принеси из кухни печенье, — резко сказала она.

Квашнин незаметно улыбнулся.

— За тобой в семь заедет машина, — сказал он Нине, когда ее мать ушла. — И мы продолжим наше знакомство.

— Я… — Нина не договорила, потому что зазвонил мобильник Квашнина. Звонили из банка и Василий Дмитриевич нетерпеливо ответил:

— Ну? Что там?

После того, как Мартин сообщил о визите полиции, Квашнин встал.

— Ужин переносится на более позднее время, — отрывисто сказал он Нине. — Будь готова к девяти.

И тут же вышел. Нина не успела ничего сказать. Квашнин ушел, а она так и сидела в раздумье. Что делать, когда приедет машина? Квашнин еще не дал Нине номер своего мобильника. Позвонить Мартину и спросить, как можно позвонить Квашнину? Или Свежевскому? Тот скажет, как дозвониться в гостиницу, в номер-люкс, где остановился Василий Дмитриевич. Надо сказать ему, чтобы машину не присылал.

— Что ты сидишь? — накинулась на Нину мать, вернувшаяся с печеньем, которое тут же схватила ненасытная Мака. — Иди, одевайся!

— Он в девять только приедет. В банке что-то случилось. Звонил Мартин.

Анна Афанасьевна помертвела.

— Я сейчас отцу позвоню, — пробормотала она. — А ты все равно собирайся.

— А если я не хочу? — огрызнулась Нина.

— Тебе трудно поужинать с ним? — напустилась на дочь Анна Зиненко. — Узнать, что случилось? Ведь там твой отец работает! На что мы будем жить, если его уволят? Ты об этом подумала? Или ты полагаешь, у нас в Чацке предпенсионеру легко найти работу? Да невозможно! И мне пенсионный возраст прибавили. Чуток не успела. Мы ведь тебя рОстили, — не удержалась она. — Ни в чем отказа не было. А она фордыбачит! За ней Роллс-ройс присылают, а она нос воротит!

— Это «Майбах».

— Небось, не Лада-Калина, — ехидно сказала Анна Афанасьевна. — И не в столовку, небось, зовет.

— Мама, как ты не понимаешь! — Нина в отчаянье заломила руки. Кася жадно ловила каждое слово, Мака по привычке что-то жевала. — Он мне не нравится! Совсем!

— А ты как хотела? Чтобы и красивый, и богатый? Ишь ты, какая разборчивая! Тебе, дуре, можно сказать повезло. Где ты с таким богачом еще познакомишься? И когда? А молодость, Нинка, быстро пройдет. Потом жалеть будешь. Ох, как ты будешь жалеть, — покачала головой Анна Зиненко.

Ее примитивная житейская логика Нину коробила, но в тоже время она понимала, что мать права. Бобров вчера видел, как Нина была в дамском туалете вместе с Квашниным. Замуж после этого Андрей вряд ли позовет. Так что ж? За первого встречного? За Стаса Свежевского? Так и тот теперь не женится. И Нина, закусив губу, пошла, мыть голову.

Квашнин в это время подъехал к банку. Переговорив со следователем, Василий Дмитриевич нахмурился. Произошло то, чего он явно не ожидал. Его речь на банкете возымела действие, как он понял. Только результат был совсем не тот, на который Квашнин рассчитывал. Не явка с повинной, а убийство.

Хотя, это могло быть простое совпадение. Поэтому Квашнин решительно сказал: