Наталья Андреева - МоLох

— Что значит на площади? — вскочил Бобров.

Но голова Свежевского уже исчезла из дверного проема, Стас понесся дальше.

— Поедем кортежем, — пробасил Протопопов, который тоже вышел из своего кабинета в коридор на голос Стаса, — а то получится бардак.

— А сейчас не бардак? — раздраженно спросил Бобров.

— Надо, чтобы всех захватить. Народу-то сколько! Обязательно напутают, — и Протопопов оглушительно вздохнул. Бобров невольно поморщился: от Колькиных вздохов в ушах образуются пробки. Сколько же в его могучей груди воздуха!

— Да когда они уже отсюда уберутся! — простонала Леночка, секретарша Шелковникова, имея в виду клиентов.

Сергей Валерьевич забронировал домик вместе с Мартином. Который в банке так и не появился. Шелковникова пригласили в «Майбах» Квашнина, поэтому Леночка должна была ехать на автобусе, вместе с рядовыми сотрудниками, к коим она себя не причисляла. Она, директорская секретарша и тайная любовница, должна трястись в автобусе с какими-то операционистками и толстыми бухгалтершами! Уже на этом этапе начался раздрай. Кого в какую машину посадят? Ехать же в автобусе все сочли унизительным.

Поэтому Леночка попыталась зацепить Свежевского, а когда Стас ловко увернулся, мол, некогда мне, переключилась на Протопопова.

— Коленька, в твоей машине ведь найдется местечко? — льстиво улыбалась Леночка, выставляя вперед свое впечатляющее декольте. Протопопов упорно отводил глаза, словно за его могучим плечом стояла невеста, Зинаида. — Кто с тобой едет?

— Ну, Миллер.

— И все?

— Откуда я знаю? — Протопопов, которого провожала невеста, представил себе, как хорошенькая декольтированная Леночка на глазах у Зинаиды садится в его машину и помрачнел. Он тут же переключился на Боброва:

— Андрюха, давай махнемся? Бетси ко мне, а Ленка к тебе. Идет?

— Бетси едет с Гольдманом, — возразил Бобров. — Тогда бери Шурочку. Тем более, с тобой едет Миллер.

«Что за чушь мы обсуждаем?» — злился он. «Мы как дикари. Варвары. Скандал на пустом месте. Ленка, вон, на слезах, из-за того, что ее записали в автобус. Да какая разница, если к ночи все напьются, а наутро забудут кто с кем приехал? Главное, в чьем домике и в чьей постели проснуться. Уж Ленка-то наверняка переберется, как только приедет на турбазу в домик к Шелковникову, а Мартина, если он вообще поедет, выпрут в мансарду, поскольку ему пьяному все равно, где спать. Он так напивается, что не соображает, где он и с кем».

— Граждане, банк закрывается! — заорал Свежевский, потеряв терпение. — Объявление все видели? У нас короткий день!

— Сволочи! — провыла какая-то бабка. — Чтоб вас разорвало!

— Спокойно, бабуся, твои гробовые в сохранности, — невпопад сказал Стас.

— Да чтоб ты сдох, окаянный! Хоронить меня вздумал! — набросилась на него с кулаками бабка.

— Олег, займись, — попятился Свежевский.

— С каких это пор ты мне начальник? — обиделся Миллер.

— Я по дружбе прошу.

— Ах, по дружбе… — И Олег улыбнулся скандальной бабке так, как умел улыбаться только он. — Бабушка, идите сюда. К моему окошку.

Когда, наконец, и ее выпроводили, «Счастливый» стал похож на ржаное поле, где выстрелом из ружья спугнули стаю ворон. Сотрудники разом сорвались со своих мест и ринулись к выходу. Как сказал Свежевский, в семь был назначен сбор на главной городской площади. Кто не успел, тот опоздал.

Бобров позвонил сначала Гольдману, потом Бетси, и выяснил, что оба приедут сразу туда, на площадь. Ося вообще работал до семи.

— Я из больницы приду, постараюсь не опоздать.

Бетси сказала, что возьмет такси из Шепетовки до центра. Таким образом, у Боброва, который нервничал, что не успеет и весь день чертил схемы, образовалась уйма свободного времени. И вместо того, чтобы метаться, он два часа не знал, куда себя деть. Он даже чуть, было не выпил Осину таблетку, так ему стало вдруг скучно и тоскливо. Вещи он собрал еще вчера. Да и какие вещи, на два-то дня? Спортивный костюм и чистые трусы с носками? Плюс бритвенный станок и зубная щетка.

В шесть Бобров начал шататься из угла в угол. И все больше коситься на таблетку в бумажке, которую зачем-то выложил на стол. Через десять минут он, все больше презирая себя, уже нарезал вокруг стола, на котором лежала злополучная таблетка, круги, словно акула вокруг облюбованной добычи. Круги становились все уже, рука Боброва невольно тянулась к заветной бумажке. Наконец, он уперся животом в стол и нервно сглотнул. Еще секунда, и…

«Нет, так не пойдет!» — разозлился на себя Бобров. И вдруг позвонил Карену.

Карен не то чтобы удивился, он пока не выкинул Боброва из контактов, но был уверен, что Бобров позвонит лишь, когда его конкретно прижмет. Карен так и спросил:

— Что у тебя случилось?

Судя по фону, он ехал в машине, скорее всего, в бар. Рабочая неделя в Москве закончилась, а Бобров еще помнил, как и где ее заканчивают. Его ноздри зашевелились, словно обожженные кокаином. Он почувствовал глухую тоску. Да пошло оно все!

— Здесь, в Чацке, Квашнин, — сказал он Карену вместо того, чтобы дать отбой. И тут же начал презирать себя за малодушие.

— Я в курсе.

— А ты в курсе, что он под тебя копает?

— Из вашего Чацка под меня подкоп сделать сложно, — сострил Карен.

— Он такой же мой, как и твой, этот Чацк, — огрызнулся Бобров. — Потому что Квашнин хочет поменять нас местами.

— В смысле? — насторожился Карен.

— В твоем прошлом разве нет ничего такого, что могло бы тебя скомпрометировать?

— Так все давно похоронено.

— Квашнин так не думает.

Бобров блефовал. Ну, какие грехи могут быть у Карена? Чтобы сплавить его в Чацк. Но потом Бобров вспомнил об их холостяцких похождениях. Об элитном борделе, скрывающемся под вывеской «Массажный салон», заряде кокаина, который вбил в себя как-то Карен, после чего потерял тормоза, о сердечном приступе вследствие третьего выпитого энергетика, когда Боброву пришлось вызвать Карену скорую. А потом объяснять разозленному ночным вызовом врачу, что случилось и пытаться всучить ему взятку. Взятки давать у Боброва никогда не получалось, а в тот момент он к тому же, был под кайфом. Поэтому врач и Боброва пытался запихнуть в машину скорой помощи, говоря при этом: «Что-то вы мне, молодой человек, подозрительны».

Они тогда ночь напролет зажигали в клубе. А потом поехали в бордель, к девкам. Как и все, у кого были деньги, и кто был молод. Кто отсидел рабочую неделю в офисе, изнывая от скуки, и в пятницу вечером решил отжечь.

Но Карен-то в отличие от Боброва был женат! Свидетельство о браке он получил вместе с дипломом, также как и ключи от квартиры на Кутузовском проспекте. Именно родня супруги и двигала Карена по карьерной лестнице. Видимо, Карен тоже об этом помнил. В ту ночь его жена была в отъезде, Карен сплавил ее на заграничный курорт вместе с тещей и маленьким сыном. А в больнице завели карту. Врач оказался упертым, изъять ее не получилось, и Карен остался в базе. Вместе с анализами, которые выявили наличие в моче и крови всего того, что там быть не должно у законопослушного гражданина, топ-менеждера частного банка, счастливого мужа и отца. Который сказал жене, что выпил грамулечку армянского коньяка, почитал на ночь книжку и лег спать.