Наталья Андреева - МоLох

— И что ты ему рассказал? — напряженно спросил у Боброва Карен.

— Да он пока ничего не спрашивал. Только намекал.

— Что у вас там происходит? — озабоченно спросил Карен. Когда надо, он умел собираться. Боброву даже почудилось, что магнитолу приглушили. Теперь он отчетливо слышал каждое слово Карена, и уловил в его голосе новую интонацию. Карен Квашнина боялся.

— Вора пока не раскрыли. Он убивает свидетелей. Вот Квашнину с его… с этим, как его?

— С Байдашевым?

— Да. Им пришлось задержаться в Чацке.

— Как долго они еще там пробудут? — требовательно спросил Карен.

— Все выходные на сто процентов. Мы едем на турбазу.

— Куда?!

— Выездной корпоратив.

— И почем?

— За все платит Квашнин.

Карен хохотнул.

— Ты молодец, что позвонил, — сказал он. — Значит, Квашнин устраивает банкет, а вор не найден. Да еще убийства… Развлекается, значит, вместо того, чтобы делом заниматься. Небось, шерше ля фам?

— Не без этого, — скромно сказал Бобров, и стал презирать себя еще больше.

— Василий Дмитриевич уже не в первый раз лажается. Но то, что он под меня копает… Андрюша, надеюсь, ты понимаешь, что тебя туда, в Чацк не сослали, а спрятали? — вкрадчиво сказал Карен. — Ради твоего же блага. Не держи на меня зла.

— Я не держу, — вздохнул Бобров.

— Значит, мы по-прежнему друзья? — «Пи… т», — подумал Бобров. «В гробу он видал нашу дружбу». Но вслух трусливо сказал:

— Конечно.

— А друзей не предают. Так ведь?

— Само собой.

— Я в долгу не останусь.

«Где-то я уже слышал эту фразу», — усмехнулся Бобров. «И даже от Карена. Она означает, что меня в очередной раз хотят использовать, а потом кинуть. И что мне делать?»

— Я ничего не расскажу о… о нашей дружбе.

— Я рад, что ты меня услышал. Я тебе позвоню.

И Карен дал отбой. Бобров посмотрел на часы: пора выходить. Он может подождать своих пассажиров на площади, там наверняка уже тусовка. Одни ждут машины, на которых поедут на турбазу, другие заказанный Свежевским автобус. Бобров вышел из дома в скверном настроении, несмотря на хорошую погоду. Его внутренний барометр показывал небо, сплошь затянутое черными тучами.

«Как бы еще кого-нибудь не убили», — с тревогой подумал Бобров. И прикинул свои шансы. Мартин, конечно, рискует больше, но ведь он, Бобров видел синий капроновый шнурок. И рано или поздно он вспомнит, где именно его видел.

…На главной городской площади и в самом деле собралась толпа. Бобров с удивлением увидел, что людей гораздо больше, чем сотрудников банка. Некоторые держали в руках плакаты. Это было похоже не на сбор туристов, а на стихийный митинг.

«Убирайся в свою Москву, рыжий!», — прочитал он на одном из плакатов. «Рыжий ВОР!» — огромными печатными буквами было написано на другом. «Вон из нашего города!!!». В толпе в основном были женщины средних лет и воинственно настроенные пенсионерки. Но встречались и молодые мамочки, которые пришли на площадь со своими чуть ли не грудными детьми. Мужчин было мало, и вели они себя не активно. Молча, курили и хмуро смотрели на своих жен, которые их сюда и привели.

«Детей-то зачем притащили?» — мрачно подумал Бобров. Он увидел, как на площадь постепенно стягивается вся Чацкая полиция, включая сотрудников ГИБДД. Полицейские машины оккупировали парковки в центре, так что Бобров туда еле втиснулся. И понял, что все, кто приедут позже, не смогут найти здесь место.

Митингующих постепенно окружали полукольцом росгвардейцы, выставляя вперед щиты. Бобров почему-то вспомнил римских легионеров, разгромивших восстание рабов. Только жители Чацка в отличие от гладиаторов были не обучены к сопротивлению и не вооружены ничем, кроме рукописных плакатов.

Была пятница, вечер, который чацкий мэр традиционно проводил в своем загородном поместье в компании главных чацких силовиков, включая прокурора. Причем, начинали они загодя, с обеда. В сауну, где «заседали» городские шишки, сунуться никто не решался. Беспокоить было не велено. Поэтому Росгвардия просто стояла, выставив щиты, но никаких действий не предпринимала, ожидая сигнала. А сигнала не было.

Митингующие, поняв это, приободрились. Крики стали громче, одна очень уж активная пенсионерка подошла к росгвардецам вплотную и вдруг принялась на них орать:

— Ироды! Что ж вы творите?! Здесь ваши матери! А вы за прИшлых!

Рослые парни в камуфляже растерянно молчали, выставив щиты. Их командир нервно переговаривался с кем-то по рации:

— А ты войди! Надо доложить! Что значит, парятся? А мы тут скоро спечемся! — чутким ухом уловил Бобров.

Делать было нечего, он приехал слишком рано. Ни Бетси, ни Гольдмана, ни тем более Шурочки, зависшей у маникюрши, на площади еще не было. Бобров достал из кармана айфон и начал снимать толпу с плакатами, растерянных полицейских, выставленные щиты, машины с мигалками…

Постепенно на место общего сбора прибывали другие сотрудники «Счастливого», которые, как и ожидалось, не смогли найти свободного местечка на парковках. Все они были забиты, мало того, оцеплены полицией. Поэтому парковаться «счастливцам» пришлось на ближайших улицах, которые стремительно забивались машинами и людьми. На зрелище высыпали жители этих близлежащих к чацкому центру домов. Была пятница, вечер, к тому же по-летнему тепло. Многие успели принять по такому случаю на грудь. Конец рабочей недели попал на хорошую погоду, и люди строили планы, жмурясь на солнышко. А тут вдруг понаехали буржуи! И стали хозяйничать в чужих дворах!

Игравшая в домино большая шумная компания мужичков-крепышей, двое из которых были в тельняшках, обнажающих широченные плечи в синих наколках, прихватила недопитые полторашки с разливным пивом и пошла, выяснять, в чем проблема? Жители «их двора» уже начали переругиваться со «счастливцами», сначала вяло, но по мере того, как прибывали новые машины, обстановка стала накаляться.

— Чего приперлись? Валите отсюда! Это наш двор!

— Да мы ненадолго. Сейчас возьмем на борт пассажиров и уедем.

— А наше какое дело? Наш двор! Валите отсюда!

— Не видишь, что творится? На площади митинг! Там полиция все места заняла!

— А наше какое дело?

— Вы моим детям гулять мешаете!

— Отвали от моей машины, быдло!

— Сам м… к!

— Да че ты на него смотришь, Васек? Вали его!

Бобров с ужасом смотрел, как разгорается бунт. Тот самый, бессмысленный и беспощадный. Никакой логики в действиях митингующих не было. Их явно кто-то подстрекал выступить против москвичей. Но кто? И зачем их так настойчиво выдавливают их Чацка? А вот у тех, кто защищал свой двор от чужих машин, она как раз была, эта логика. Бобров увидел, как крепыши в тельняшках и их собутыльники обступили новенькую «Киа» одной из сотрудниц отдела кредитования, как сжимается это людское кольцо. Перепуганная женщина спряталась в машине, заблокировала двери и с перекошенным лицом вцепилась в руль.