Кирилл Казанцев - Черные списки судьбы

– Чего тут? – шумно сопел подошедший Витька. Он покрутил головой, вдохнул-выдохнул, поглядел на Макса.

– Воняет, точно. – Витька сунулся к одной двери, к другой, – вот же мать их за ногу.

Макс включил мобильник, посветил. Пол оказался покрыт пылью, причем таким слоем, будто в гробнице, куда сотни лет не ступала нога человека. Фанерные двери затянуты паутиной и еще какой-то липкой дрянью, летает мошкара, вдоль стен тянутся черные отвисшие провода. Витька присел на корточки у двери справа и шумно дышал в замочную скважину.

– А я вам говорила, – донесся сверху старческий торжествующий голос, – я на лавочке сидела и почувствовала.

Сверху послышался стук палки. Витька усмехнулся.

– Вот чума старая, все сечет, – и дернул дверь за ручку. Оказалось закрыто, и дверь еще была довольно крепкой, в прах рассыпаться не торопилась, открываться тоже. Витька немного попинал ее, махнул Максу рукой.

– Пошли там посмотрим.

Оба чуть ли не бегом рванули из дома, обежали его, свернули за угол и столкнулись с Настей. Та едва успела отскочить с дороги, Витьку немного занесло, и он вляпался в грязь, шумно высказался по этому поводу.

– Вы чего? – Девушка подозрительно смотрела на них. – В салочки поиграть решили?

– Это ты чего, – Витька тер ботинок о лопухи, – чего не на работе?

– У нас по законодательству суббота и воскресенье выходные дни, – огрызнулась Настя. – Что затеяли, спрашиваю? Почему эта долбежка с утра? Я отоспаться хотела!

Она смотрела на Макса, точно ему претензии предъявляла за вчерашний рассказ о депутатском наезде. Макс отвел взгляд – сказать было нечего. Удивился, что сегодня уже суббота, как быстро время идет, почти неделя после неудачного собеседования прошла, а других предложений не поступало. Надо бы резюме закрыть, все равно выходные…

– Не нравится – продавай квартиру и газуй отсюда, – Витька выбрался из лопухов, – катись в свою Москву, тебя там давно ждут.

– А ты не командуй, – бросила Настя, – сама решаю, где жить. Меня хоть где-то ждут, в отличие от тебя, – она зло улыбнулась, а Витька набычился, ссутулился, точно хотел стать ниже ростом.

– Я предлагаю то, что нужно обоим, – с прежней улыбочкой проговорила Настя, – да, Витюш? Да только предложение твое не актуально более, Тамаркой ты докомандовался, выгнала она тебя и офигенного мужика себе нашла. Я его видела – красавчик! Высокий, блондин, плечи – во! – Она развела руки в стороны, потом согнула правую в локте, повернулась, как культурист в стойке, прижала локоть к животу. Витька выдохнул и шагнул к Насте, Макс схватил его за ворот тельняшки.

– Хорош, – сказал он, – прекрати.

Витька дышал, как конь и все сжимал кулаки. Настя и не шелохнулась, насмешливо смотрела на обоих. Потом поправила на плече ремень сумки, легко перепрыгнула узкую в этом месте лужу и пошла в сторону магазина.

– Курва, – выдохнул Витька, – вот же сучка…

– Пошли, пошли, – Макс за ворот тельника направлял его, – не отвлекайся.

Прошли вдоль торцевой стены дома, завернули за угол. Окна тут выходили на овраг, полынь и крапива вымахали чуть ли не в рост человека, и подойти к дому незамеченным было раз плюнуть. Витька вырвался, поправил тельник и топал вдоль дома.

– Не выгнала, а сам ушел, – пробурчал он, – надоела мне Тамарка предъявами своими и разжирела до безобразия. Не люблю жирных баб… Во, смотри!

Он приподнялся на носки и потянулся к крайнему от угла окну. Створка оказалась приоткрыта, на раме видны следы взлома – старое дерево рассыпалось на крупные щепки. Макс поддел створку снизу, и окно легко открылось, газом запахло еще сильнее.

– Скоты, – Витька подпрыгивал, силясь дотянуться до подоконника, – это ж надо, а. Мы же все сгореть могли. Ну бабка, чисто ищейка, куплю ей корвалола за свой счет.

Макс аккуратно отодвинул Витьку и влез на подоконник, перевалился внутрь. И сразу оказался в кухне, до того пыльной и старой, что страшно было пальцем к чему-то прикоснуться, казалось, все немедленно рассыплется в прах. На полу виднелись стертые следы от кроссовок, валялись щепки. Кто-то ночью открыл не только вентили на плите, но и про духовку не забыл, и про газовую колонку на стене. Макс нашел общий кран, перекрыл газ и подумал, что неплохо бы сорвать с трубы кран-«бабочку», чисто на всякий случай, если враг вернется. Распахнул окно, чтобы проветрить, Витька только-только оказался рядом, внимательно рассматривал порезанную ладонь, лизнул ее.

– Все правильно, – он поморщился от запаха и выглянул в окно, – вон лавка, а вот окно. Бабка и почуяла раньше всех, пока гуляла. Мы ей должны, получается.

– Вроде того. – Макс рассматривал древние, советские еще белые шкафчики с синими дверками, шторки-тряпки, отклеившиеся от стены и свернутые рулончиками ветхие обои, прочный стол, все еще – с ума сойти! – покрытый не выгоревшей клеенкой с подсолнухами, и пузатый холодильник «Орск». Пустой, само собой и чистый внутри, разило оттуда так, что Макс моментально его захлопнул. От оврага доносился грохот и рев строительной техники, слышались даже голоса. Витька показал в ту сторону неприличный жест.

– Еще посмотрим, – выкрикнул он в окно, – раньше выстрела не падаем!

Макс вышел в коридор, осмотрелся. Планировка была типа «квартира вокруг сортира» – две комнаты по обе стороны коридора, ванная с туалетом напротив входной двери. В коридоре стоял темный полированный шкаф, на дверцах можно было спокойно писать разные слова или рисовать картинки, столько было тут пыли. От двери до двери тянулся темный узкий половик с неприятными извилистыми узорами, недалеко от шкафа мрачно поблескивало из полумрака зеркало, в нем двигались мутные тени. Квартира в точности напоминала ту, где они жили с Наташкой. На душе разом сделалось противно и мерзко, Макс попятился, но из кухни напирал Витька. Он пролез вперед, вывалился в коридор, открыл шкаф, сунулся внутрь, погремел там чем-то.

– Захаровы тут жили, – сообщил он, роясь в чужом шкафу, – нормальная семья, мать в библиотеке работала, папаня на заводе, выпивал немного, детей двое. Наследство они получили и уехали в город жить, потом еще куда-то, не знаю. Собака у них была, доберман, красивый пес, породистый, умный, – Витька закрыл шкаф и двинул к зеркалу. – Сдох, бедолага через пять лет, отравился…

И вдруг повалился вперед, едва успел выставить перед собой руки и разом стал меньше ростом. Заорал больше от неожиданности, чем от боли, принялся барахтаться на половике, а тот будто пожирал Витьку за неподобающее отношение к чужим вещам, да еще похрюкивал при этом.

– Мама! – Витька отбивался от половика. – Мама дорогая, это что за нафиг?

Макс прошел вдоль стенки, осторожно, по шажку, пока под правой ногой не пропал пол. Вот просто взял и пропал, точно выдернули его. Мигом вспомнились и фильмы, и особенно игры, когда старый дом мстит за вторжение, расставляя ловушки. Но все оказалось гораздо прозаичнее – под половиком обнаружилась нехилых размеров дыра в полу. Вернее, крышка от дыры, основательно прогнившая, Витька проломил ее и едва не свалился в бездну, в погреб, проще говоря. Витька победил-таки половик, сгреб его и кинул в комнату за спиной, на коленках подобрался к краю пропасти, поглядел вниз, плюнул туда.