Кирилл Казанцев - Черные списки судьбы

– Отвали! – выкрикнула она. – Я тебе завтра десять штук таких куплю!

Не помогло, пацан вцепился Максу в руку и вдруг укусил его чуть ниже локтя. Настя вскочила, Макс успел подставить ладонь бабке под затылок, а та уже приходила в себя. Взгляд стал прежним, острым, лицо чуть порозовело, синева с губ пропадала на глазах. В спину толкнули так резко, что Макс едва не свалился на полуживую бабку. Та слабо улыбнулась, в спину снова больно толкнули, потом раздался шум и треск. Макс обернулся на миг. Настя держала пацана за локти, тот рвался у нее из рук, бился точно в припадке, орал, брызгая слюной, ревел дурниной:

– Отдай, отдай, мое!

На площадку выскочила лохматая девчонка и тоже заорала, кинулась к Насте, вцепилась ей в ногу.

– Заткнись, дебил! – Настя пыталась оттащить орущего пацана подальше. – Завтра ящик дерьма этого тебе принесу и прослежу, чтобы все сожрал… И ты, дрянь!

Она уволокла мальчишку вниз, его сестра тащилась следом, бабка приподнялась на локтях и помотала головой. Макс отбросил конфету, помог бабке сесть. Ее чуть мотало, лицо бледное, но уже не мертвенно, руки дрожат, губы тоже.

– Лекарство выпить забыли? – Макс снова проверил бабке пульс. Почти порядок, если учесть, что четверть часа назад она была в коме. Бабка кивнула, огляделась.

– Палка моя, нет палки…

– Сейчас найдем. – Макс покрутил головой. Палка обнаружилась неподалеку, валялась у плинтуса. Макс потянулся к ней, и тут из квартиры выскочила Анька. Как была в блядском платье, с неумытой мордой в черно-розовых разводах, пропахшая табачным дымом и сивухой, она перепрыгнула через бабку и кинулась к Насте.

– Не трогай ребенка! – раздался рев. – Отпусти мальчика! Ты у него конфету украла!

Настя толкнула пацана к матери, тот налетел на нее, Анька покачнулась и чудом удержалась на ногах. Пацан что-то горячо шептал ей, размазывая сопли, девчонка поскуливала рядом. Анька обернулась, уставилась на Макса.

– Ты украл? – ее мотнуло вперед. – Ты ребенка моего обокрал? Я тебя посажу, скотина, тебя на зоне грохнут…

Она подхватила с пола отбитое бутылочное горлышко и с «розочкой» наперевес кинулась к Максу. Выбор у того был невелик: или вскочить и бросить бабку наедине с пьяной самкой, или вспомнить недавнее прошлое. Ведь как вчера было: ночь, улица, фонарь, аптека, в смысле, подъезд, гопники, дешевое пойло и разбитая бутылка. Анькин выводок дружно заржал, пацан показал Максу средний палец, девчонка радостно повторила жест.

– Пошла отсюда, шлюха! – невесть откуда взялся Витька, схватил Аньку за шиворот платья и от души врезал ей под зад коленом. Анька нелепо взмахнула руками, бутылка улетела под потолок и оттуда скрикошетила ей на хребет. Витька пнул Аньку вперед, та грохнулась на колени и заорала.

– Убивают! Детей моих убивают!

– Нифига, это еще не убивают! – Витька схватил Аньку за шкирку, отчего платье треснуло и вовсе уж похабно задралось. Он проволок Аньку по полу, пинком распахнул дверь в ее квартиру. – Убивают не так. Чтобы я тебя не видел, или живьем прикопаю с выродками твоими!

Он швырнул Аньку в крохотный темный коридор, следом пинками загнал ее выводок и захлопнул дверь. Анька матерно выла там, скреблась в дверь. Витька грохнул ногой в створку так, что треснула фанера, послал Аньку в ответ, и все стихло. Бабка молча наблюдала за ним, Настя не решалась подняться с площадки перед лестницей, выглядывала оттуда.

– Извините, вспылил. Я на крышу пойду. Твоя очередь после трех.

Витька глянул на Макса, вытащил из-за ремня монтировку и двинул наверх. Макс помог бабке подняться, подал палку. Старуха уже уверенно держалась на ногах, Настя взяла ее под руку.

– Пойдемте, баба Надя, я помогу. – И повела старуху наверх.

– Поживу еще, – бормотала старуха, кое-как переставляя ноги, – поживу, с вами вместе.

«Само собой». Макс дождался, когда Настя и бабка доберутся до квартиры, пнул к Анькиной двери огрызок конфеты и тоже пошел на крышу. Хотелось воздуха, простора и тишины и посидеть немного под открытым небом, и плевать хоть дождь там, или снег, или торнадо, лишь бы не в каменный мешок своей квартиры.

На крыше было хорошо, пахло ветром, волей, речной водой и нагретым за день железом. На первый взгляд было пусто, только у самого основания трубы мигал крохотный багровый огонек. Макс направился туда, огонек мигнул, запахло потянуло табачным дымом.

– Не курить на посту.

Витька мигом затушил окурок о крышу, поднялся на ноги.

– Слушаюсь, товарищ командующий. Да я аккуратно, меня им отсюда не видно.

Тут в глаза ударил мощный луч прожектора, Витька грохнулся обратно за трубу, Макс пригнулся и отбежал в тень. Полоса света скользила по крыше, выхватила ножки кресла и часть трубы, проползла до края и исчезла. Витька высунулся из укрытия, пробежал на цыпочках к креслу, схватил его и уволок в надежное место. Макс рассматривал стройку: ничего нового, не считая мощного прожектора, коего вчера еще не было, и это осложняет дело.

– Чего притащился? – выдал из темноты Витька. – Рано еще. И вообще отойди, я тебя боюсь, ты покойников воскрешать умеешь.

Он так и обтирал спиной трубу, Макс присел на подлокотник кресла. Подумал, что неплохо бы в самом деле истребить нафиг «зеленку», в смысле, растительность по периметру дома. Представил, как это будет, картину довершил залитый соляркой пруд неподалеку, и получилось апокалиптическое бог знает что. По крыше снова скользнул луч прожектора, Витька аж дышать перестал.

– У нее глюкоза в крови резко снизилась, и кома началась. Хорошо, что сознание не потеряла, иначе все. Сладкое в этот момент надо дать, конфету или сироп, – Макс поджал ноги, и луч прополз мимо, – и сахар в крови восстановится. Еще бы неплохо инсулин внутривенно, но «скорая» на нас забила, как я понял.

– Ага, – подтвердил Витька, – забила. На трупы приедут, живые мы им не нужны. А ты на врача, что ли, учился?

– Не, служил срочную, потом контракт на три года. Нас в школу выживания отправили, я прошел и даже диплом получил.

– Теоретик…

На ярко освещенной стройке вдруг разом погасли все огни, осталось только освещение в центре, где уже вырос каркас поганого ТЦ, напоминавший конструкцию из обгоревших спичек. Прошмыгнуло мимо несколько человек, проехал самосвал, и все стихло. На крыше раздались шаги, Витька отклеился от трубы, негромко звякнула монтировка. Макс вскочил, вгляделся в темноту.

К ним шла Настя, она выбралась из чердачного окна, огляделась и теперь осторожно шла к трубе, перед каждым шагом пробовала крепость железа перед собой, точно на болоте. Подошла, вся пропахшая дымом и гарью, в той же футболке и джинсах, выше локтя под рукав футболки тянулась длинная свежая ссадина.