Наталья Александрова - Веер княгини Юсуповой

– Спасибо тебе, братишечка! – проговорил золотозубый и протянул горбуну пачку денег.

– Это чего? – просипел горбун, удивленно и неприязненно разглядывая деньги.

– Как – чего? – опешил золотозубый. – Деньги твои, за работу… как договаривались…

– Кому они нужны, эти керенки? – горбун сплюнул на пол. – Нет, мил человек, тот наш договор теперича отменяется! Теперича по-новому будет! Мы с тобой, мил человек, по-честному весь хабар поделим, который вы с матросиком принесли.

– Это с какого же перепуга? – окрысился золотозубый.

– А с такого, что я так решил. И тебе, мил человек, это очень даже выгодно. Много ли тебе от того матросика перепало бы? А так твоя целая половина будет!

Золотозубый молчал, скрипя зубами. Горбун смотрел на него исподлобья.

Молчание затянулось, и тогда горбун просипел:

– Ну, мил человек, не тяни, давай уже! Либо соглашайся на мои условия, либо…

– Либо? – переспросил золотозубый, потянувшись к ножу.

– Либо девять грамм! – отчеканил горбун, и в руке его откуда ни возьмись появился маузер Колодного.

– Ладно, – смирился золотозубый. – Твоя взяла!

– Это правда, – горбун усмехнулся. – Моя всегда берет!

– Давай тогда, что ли, хабар делить… – золотозубый поднял с пола тяжелый мешок, поставил его на стол. – Ну, кто делить будет? Доверяешь мне? – он дернул завязки мешка, и из него жарко сверкнуло золотом и самоцветами.

Блеск отразился в глазах горбуна, и в этих глазах вспыхнуло безумное пламя.

– Тебе? Доверить? – переспросил горбун. – Да я тебе луковицу гнилую не доверю! Сам буду делить!

С этими словами он подкатился к столу, дернул к себе мешок и уставился в него, а потом запустил руку и принялся ворошить кольца, серьги, браслеты и ожерелья.

– Ржавье! – просипел он захлебывающимся от восторга голосом. – В жизни столько ржавья не видал!

– И не увидишь! – тихо проговорил золотозубый и вонзил в шею горбуна нож.

Тот как-то странно кашлянул, в горле у него забулькало, изо рта пошла розовая пена, и горбун повалился на стол, все еще сжимая в руках золотые украшения.

Золотозубый подождал, пока горбун перестанет дергаться, оттащил его от стола и бросил на пол, поверх трупа Колодного. Затем разжал его руки и вытащил несколько колец и серег, которые горбун сжимал даже мертвый.

Надежда приехала на дальний конец Васильевского острова и вышла из маршрутки.

Дальше никакой транспорт не ходил, и Надежда отправилась пешком по проулку между мрачной краснокирпичной стеной какого-то заброшенного завода и высоким дощатым забором.

Ее охватило гнетущее чувство, которое усилилось, когда где-то неподалеку послышался хриплый собачий лай, перешедший в тоскливый, унылый вой, от которого по ее спине пробежал ледяной озноб. Она уже хотела развернуться, но тут забор кончился, вместо него появилась ржавая железная ограда, местами погнутая, а местами и вовсе повалившаяся. Самые большие проломы были заделаны металлической сеткой.

За этой оградой среди чахлой прошлогодней травы тянулись неровные ряды могил. Покосившиеся деревянные и чугунные кресты, надгробные камни с выбитыми датами, изредка – печальные каменные ангелы с опущенными факелами, мраморные надгробья, потемневшие от времени и непогоды.

Надежда шла вдоль кладбищенской ограды, с грустью глядя на это запустение. Мелькнула здравая мысль развернуться и уйти отсюда подобру-поздорову. Ну не найдет она здесь ничего путного, да еще и стемнеет скоро. А в темноте по кладбищу только вампиры гуляют… Она даже остановилась, и только привычка доводить каждое начатое дело до конца заставила ее идти дальше.

Наконец показались ворота, перед которыми стоял бульдозер с поднятым щитом, рядом – черная машина. Тут же толстый лысый мужчина в куртке с меховым воротником раздраженно разговаривал со стариком в черном поношенном пальто.

– Ты понимаешь, дед, что у меня сроки? Ты понимаешь, что мне за каждый день простоя платить приходится?

– А вы понимаете, молодой человек, что здесь люди похоронены? Чьи-то предки!

– Да мне на этих предков… наплевать с высокой вышки! Уходи, дед, и не мешай работать, а то похороним тебя здесь вместе с твоими предками, и дело с концом!

Тут лысый мужчина заметил Надежду и смерил ее неприязненным взглядом:

– А ты еще кто такая?

– Корреспондент интернет-издания «С добрым утром, Петербург!» – моментально нашлась Надежда, ловким жестом выхватывая из кармана мобильный телефон. – А вы кто такой? – проговорила она строго. – Представьтесь, пожалуйста! И почему вы угрожаете этому человеку, который вам, между прочим, в отцы годится? Вы разве не знаете, что старость нужно уважать? Или у вас на этот счет другое мнение?

– Чего?! – Лысый побагровел, его глаза чуть не вылезли из орбит. – Да я тебя…

– Имейте в виду – наш разговор транслируется в Интернете в режиме реального времени! На нас сейчас смотрят несколько тысяч человек. Так что вы хотели сказать? – Она поднесла телефон к губам и громко произнесла: – Дорогие подписчики, мы находимся перед входом на историческое Екатерининское кладбище. Здесь есть захоронения еще восемнадцатого века. Сейчас мы с вами стали свидетелями того, как этот господин угрожал применением насилия…

– Ничем я не угрожал! – выдохнул лысый, вскочил в свою машину и крикнул шоферу: – Гони домой!

Машина возмущенно фыркнула и умчалась.

Старик повернулся к Надежде и проговорил:

– Спасибо вам! Вы меня выручили.

– Но завтра он опять вернется!

– Завтра что-нибудь придумаем. А вы на самом деле кто? Я ведь понял, что вы никакой не корреспондент…

– Да, конечно… – Надежда смутилась. – Это так, экспромт… впрочем, как видите, он сработал. На самом деле я пишу статью об очень интересном человеке, об Илье Николаевиче Сумракове. Он здесь работал сторожем еще до войны.

– Да, действительно, был такой человек. Не только до войны – он и блокаду пережил, и еще после войны здесь обитал. Мой отец хорошо его знал, да и мне в детстве приходилось с ним встречаться.

– А вы не знаете, почему он именно здесь, на этом кладбище, осел?

– Как не знать? Конечно, знаю. Он ведь был по боковой линии родственником графов Сумароковых… знаете, был такой поэт в восемнадцатом веке?

– Знаю, – кивнула Надежда. – А при чем тут Сумароковы? Какое отношение они имеют к этому кладбищу?

– Самое прямое. На этом кладбище многие члены этого семейства похоронены. Вот Илья Николаевич и хотел быть поближе к своей родне. В живых-то никого уже не осталось, так он возле мертвых поселился. Здесь его потом и похоронили.

– А вы могли бы показать мне их могилы?

– Конечно, могу! – с этими словами старик развернулся и зашагал по узкой дорожке в глубину кладбища.