Анна Малышева - Железный лес

– Червленое поле, усеянное золотыми лилиями, – задумчиво проговорил Игнат. – Мы видим здесь более двенадцати фигур, а мастера надо попросить, чтобы он срезал некоторые наполовину, когда будет делать кайму. Будет идеальный баннер.

– Баннер?! – поднял брови Эмиль, прижимая к груди гобелен. Его заметно пошатывало.

– Баннер – это средневековый флаг, несущий изображение герба владельца, – пояснил Игнат. – Никто ниже ранга рыцаря-баннерета не имел права на флаг. Сейчас этого титула нет. А прежде он давал привилегию во время сражений вести своих вассалов под собственным флагом. Титул баннерета следовал сразу после титула баронета.

– Обалдеть, сколько ты знаешь, – Эмиль закрыл глаза. Он побледнел, под ярким светом ламп его лоб блестел.

– По-моему, тебе надо лечь отдохнуть, – Александра забрала у него гобелен и положила полотно на полку. – А нам пора. Завтра продолжите общение. Я вижу, вам есть о чем поговорить.

– Оставайтесь ночевать! – жалобно попросил Эмиль.

– А что, Саша, давай останемся? – Игнат, сощурившись, цепко оглядывал полки. – Ну какой смысл тащиться по дождю полчаса…

– Двадцать минут, – отрезала она. – И дождь уже кончился. Эмиль, спасибо тебе огромное!

Она расцеловала окончательно размякшего приятеля.

– Игнат, идем.

– Я тебе завтра с утра позвоню, – он похлопал покачнувшегося хозяина по плечу. – У тебя шикарная коллекция!

– А я не коллекционер, – протянул он, провожая гостей до двери. – Я только продавец…

У его ног терлась серая кошка с круглой мордочкой и маленькими ушами. Она требовательно, протяжно мяукнула. Эмиль засмеялся:

– Напоминает, что пора выпускать остальных из клеток.

– Ты всех их выпускаешь?! – Игнат с опаской покосился на двери «кошачьих» комнат.

– Только здоровых. Чтобы размяли лапы. Ночь – это их время!

Они дошли по бульвару до Мясницких Ворот, и Александра предложила:

– Идем переулками. Так ближе.

С Чистопрудного бульвара они свернули в Архангельский переулок, затем в Кривоколенный.

– В Москве начинаешь понимать, насколько ничтожная наука – геометрия, – проговорил Игнат, шагая рядом. – Тут квадрат гипотенузы ни разу не равен сумме квадратов катетов. Мне кажется, этот путь дольше.

– Он короче, поверь мне, – Александра шла быстро, жадно вдыхая влажный ночной воздух. Игнат послушно следовал за ней, приноравливаясь к ее шагу.

– Завтра, – чуть задыхаясь, продолжала она, – мы с тобой сделаем то, что должны были сделать вчера утром. Позвоним в полицию. Это не может так продолжаться. Мне снятся кошмары. Я их не помню, к счастью, но они мне снятся из-за него.

– Из-за этого типа в мансарде?

– Да! – она остановилась так резко, что Игнат чуть на налетел на нее. – Эта мансарда была моим прошлым, понимаешь? Огромной частью моей жизни. Пусть это была не самая идеальная жизнь, не самая счастливая, но она была моя! Я работала, думала, училась, встречалась с друзьями. Я была там счастлива, по-своему, не каждому подошло бы такое счастье, как мое! А теперь… Он словно занял мое место. И вместо прошлого у меня теперь – черное пятно на полу. И мухи.

Александра пошла дальше, Игнат молча двинулся за ней. Она сворачивала из переулка в переулок автоматически, не глядя на названия. Ее спутник озирался, глядя в свой телефон, пытаясь определить маршрут.

– Мы сейчас не туда повернули, – подал он голос.

– Я хочу посмотреть на свой прежний дом.

– А я не хочу.

– Можешь зайти в магазин и купить чего-нибудь на завтрак. Ты же всегда голоден.

Но, дойдя до освещенной витрины круглосуточного магазина, оба как вкопанные остановились на тротуаре, глядя на особняк в лесах. На железных стойках напротив входа в подъезд были натянуты красно-белые полосатые ленты.

– Они начали реконструкцию? – проговорил Игнат после паузы.

– Давай зайдем в магазин, – Александра потянула на себя дверь.

– Полиция утром приезжала, когда я уже сменилась, – знакомая продавщица говорила это с явной досадой, словно ей пришлось пропустить интересный фильм. – Что там точно случилось – никто не знает, сменщицу опрашивали, меня завтра будут опрашивать. Вроде бы, там кого-то убили или наркоман умер. Я что-то такое предсказывала, когда ты уехала, Саша. Конечно, прошел слух, что подъезд стоит пустой, и сюда полезла всякая нечисть. Хоть бы входную дверь забили! Это же центр, тут шляются такие клоуны, что ах. И днем и ночью.

Игнат стоял в двух шагах от Александры, внимательно изучая витрину с колбасами. Продавщица окликнула его, завлекательно играя хрипловатым голосом:

– Чего-нибудь желаете, молодой человек?

– Я бы взял вина, – Игнат быстро взглянул на Александру. Продавщица перехватила его взгляд и заговорщицки заулыбалась:

– Вовремя надумали, через полчаса я бы вам ни за что не продала. Возьмите вот это, итальянское! Мне очень нравится!

Игнат, любезничая с продавщицей, сделал еще несколько покупок. Александра стояла спиной к ним, глядя сквозь витрину на огороженный лентами подъезд своего бывшего дома. Там же, в стекле витрины, она видела отражение Игната и продавщицы. Не оборачиваясь, Александра громко сказала:

– Купи заодно штопор. Я никак не найду свой после переезда.

Они шли по переулку медленно, словно примерная супружеская пара, которая прогуливается перед сном. Александра едва прислушивалась к тому, что говорил Игнат. А он говорил непрерывно.

– Мы естественно держались, правда? Его нашли утром. Тебе еще не звонили, значит, тебя с этим не связывают. Дверь открыта, бери, что хочешь.

– И объявления нет, – вяло ответила она.

– Чего?

– Я оставила на двери объявление со своим новым адресом. Чтобы старые клиенты могли меня найти, если у них нет телефона. Но объявление сорвали.

– И прекрасно, что сорвали! – горячо воскликнул Игнат. – Иначе полиция сразу поехала бы к нам.

– Ко мне, – поправила Александра. – Ты пока еще там не живешь на постоянных основаниях.

– Ты всегда была такой, – фыркнул Игнат. – Это – мое, это – твое. Может, это и неплохо. А я… Я, наверное, везучий неудачник. Бывает и такое. У меня во всем, что касается дел, золотой глаз . Слыхала такой термин?

– Впервые слышу, – Александра свернула в свой переулок. – Это что-то хорошее?

– Не очень. Это термин стрелков, из любого вида оружия, вплоть до лука. Такое бывает – великолепный стрелок, бьет по цели, не промахиваясь. Но! Если не целится. А на соревновании стрелок начинает целиться по мишени, и тут где-то в мозгу включается этот проклятый золотой глаз . И стрелок промахивается. Такие никогда не выигрывают соревнований.

– И ты такой? – она свернула в подворотню.

– Увы. Я легко придумываю отличные бизнес-идеи для других людей, но сделать что-то для себя, в одиночку – не могу. Все идет прахом. Какой-то голос говорит мне, что я промахнусь, проиграю. И я промахиваюсь. Начинаю делать глупости, вредить самому себе.