Анна Малышева - Железный лес

– Извини, а это не Давид Балакян?

Марина, тоже подойдя к окну, кивнула. Голубые блики света прошли по ее гладким черным волосам.

– Кто бы мог подумать, – вздохнула она. – Мне всегда казалось, что он симулянт. Ты его знала?

– Немного. И у меня тоже было такое впечатление.

– Сделка сорвалась, – Марина постучала кончиком ногтя по стеклу. – Знаешь, не заводи золотых рыбок, если что. Они у тебя обязательно сдохнут. Маневичи сами шли тебе в руки, и если бы ты не выстроила свою версию, то сейчас зарабатывала бы на вдове столько, сколько захотела бы.

– Да, – ответила Александра, не сводя взгляда с детской площадки.

– Тебе хотя бы есть, чем заплатить за квартиру?

– Я только что заплатила за месяц вперед. Мелкие заработки всегда находятся. Понемногу справляюсь…

– Мне очень жаль, но пока больше ничем не могу помочь, – Марина повернулась к ней. Она смотрела на подругу изучающим долгим взглядом, словно не узнавая ее. – Я тебя все-таки не понимаю. То есть понять могу. Но сама бы так не поступила. Тем более ты же понимаешь, что это все косвенные улики.

– Но следователь принял мои слова к сведению, – Александра подошла к креслу и подняла с пола сумку. – Пойду! Хотела заглянуть в один салон, давно там не бывала.

В прихожей она натянула куртку, застегнула молнию до подбородка, обнялась на прощанье с подругой. Марина, отстранившись, улыбнулась:

– Ну, на связи! Первый хороший заказ, который мне подвернется, будет твой.

– Скажи честно, ты считаешь, что я сделала ужасную глупость? – спросила Александра, поправляя на плече ремень сумки.

– Возможно, – улыбка исчезла. – А с другой стороны… Опыт показывает, что правда обычно выплывает наружу. Если посмотреть на дело так, то ты все сделала правильно. Но с другой стороны… Ты могла бы отлично заработать.

– Как видишь, не смогла, – Александра открыла входную дверь, вышла на площадку, нажала кнопку вызова лифта. В шахте что-то дрогнуло, послышался тугой гул поднимавшейся кабины. – Знаешь, когда я узнала, что Ксения амбидекстр, я заинтересовалась этим вопросом. Представляешь, левши есть не только среди людей, но и среди животных. Например, все белые медведи – левши. Удивительно, правда? И почти все кенгуру – левши. А вот с приматами сложнее.

Лифт подошел, двери кабины раздвинулись.

– Исследования показали, что на воле большинство приматов – левши. Но в неволе большинство из них становится правшами. Они самостоятельно переучиваются, подражая людям. Никому не хочется быть изгоем.

Двери кабины стали закрываться, и Александра снова нажала кнопку вызова.

– Я где-то их понимаю, – произнесла Марина. – В смысле – приматов. Звони, если будут новости. Да и просто так звони!

…Давно стемнело, и тень Александры, умножаемая апельсиновым светом фонарей, то бежала впереди нее, то кралась сбоку, прижимаясь к стенам. Художница возвращалась домой с пустыми руками – ей обещали небольшой заказ на реставрацию, но только через неделю. Александра уже привыкла называть домом съемную квартиру, где жила несколько месяцев. Многие коробки так и не были до сих пор разобраны после переезда. Александра все собиралась взяться за уборку, но каждый раз ее останавливало опасение, которое она боялась сформулировать: стоит ли разбирать вещи, если она не сможет внести плату за следующий месяц?

Юлия Петровна была неизменно приветлива и, когда в последний раз Александра задержала квартплату на несколько дней, ничего не сказала. Но художница надеялась, что в следующем месяце ей удастся выкрутиться. Когда она вручала Юлии Петровне конверт, та с тонкой улыбкой осведомилась:

– А ваш друг? Тот, который ночевал у вас в августе? Что-то его больше не видно.

– Его звали Игнат, – Александра дождалась, пока квартирная хозяйка пересчитает деньги. – Он уехал.

Игнат, для которого она все-таки выполнила заказ, уехал в октябре. Гонорар за «Железный лес в червлёном поле» пришелся очень кстати. Александра втайне рассчитывала, что за этим заказом последуют другие, такие же несложные в исполнении и хорошо оплачиваемые. Но Игнату не удалось поставить свой смелый проект на поток.

– Я же говорил тебе – у меня «золотой глаз»! Мне никогда не удастся разбогатеть! – без тени уныния напомнил он ей, когда Александра провожала его в Шереметьево. Легкая куртка, серебристый ободок в волосах, спортивная сумка, набитая папками со старинными гербами… Игнат остался таким же, каким прибыл в Москву в августе. Имущества он не нажил.

– Я начинаю думать, что у меня тоже этот самый «золотой глаз», – усмехнулась художница. – Ну что ж, хоть чем-то мы были друг другу полезны. Ты убедился, что на любой товар есть спрос. А я хоть за октябрь заплатила. А Эмиль получил деньги за гобелен, на фоне которого мы все это увековечили.

– Идея была мощная, – вздохнул Игнат. – Мы втроем могли бы создать настоящий синдикат по производству фальшивых аристократов. И все были бы счастливы.

…После его отъезда у Александры не раз возникало чувство, что ей не хватает рядом старого знакомого. Она завидовала легкости, с какой тот шел по жизни, ни к кому и ни к чему не привязываясь. Его не тяготили муки совести, не мучила проблема выбора. «И квартирная плата!» – поднявшись по лестнице, художница отперла дверь своей квартиры.

Зажглась сильная лампочка без абажура под потолком обширной запущенной кухни. Александра замерла, услышав в тишине странный звук, но тут же успокоилась – в старых чугунных батареях звонко булькала вода, на днях собирались включить отопление. Она поставила чайник на огонь.

– Неделя, – вслух произнесла художница, не переставая думать об обещанном ей заказе. Долгие годы жизни в одиночестве сформировали у нее привычку озвучивать свои мысли.

Закипающий чайник гневно свистнул. Александра выключила газ и заварила чай. В последнее время она с трудом засыпала и решила пить меньше кофе. Устроившись за столом с чашкой, слушая глубокую тишину, наполнявшую старинный особняк, Александра старалась думать об отвлеченных предметах. Она вспоминала старых знакомых, пытаясь восстановить в памяти их лица. Любимые музеи. Места, которые запомнились ей неизвестно почему.

Чай остывал. У него был сладковатый сливочный вкус – Александра покупала молочный улун. Она так и не научилась ценить более элитные и сложные композиции, которые рекомендовали ей Эмиль и ее новая знакомая Людмила, владелица магазина благовоний рядом с бывшим магазином Федора Телятникова. «Ты навсегда испортила себе вкусовые рецепторы кофе!» – заявлял Эмиль. Людмила, более тактичная, ничего не говорила, с улыбкой взвешивая для Александры пакетик чая.

В дверь постучали – размеренно, громко. Александра резко повернулась на стуле. Она не помнила, заперла ли дверь на ключ. Ключ торчал в замочной скважине. Она никого не ждала.