Анна Малышева - Железный лес

– Да… – протянула Александра. – Необыкновенный вид.

– Мы осматривали этот дом еще на стадии строительства, можно было подняться сюда по лестнице, лифты не работали. Сперва эта башня мне совсем не понравилась. Она была какая-то чужая здесь, нахальная. Выскочка в хорошем обществе, понимаете? И квартиры здесь скупали, соответственно, выскочки, – Мария Маневич тихо засмеялась, словно воспоминания ее развеселили. – Но когда я увидела эту панораму… Стены между лоджией и комнатой еще не было и окон тоже… Казалось, можно взмахнуть руками и полететь! Как Наташа Ростова в лунную ночь.

Светловолосая женщина снова засмеялась и направилась к двери:

– Присаживайтесь, рулет уже готов. Александра, вы будете чай или кофе? Кофе? И по бокальчику, да?

– С удовольствием, – Натэлла, сбросив туфли на ковер, по-турецки уселась на мягком бархатном диване, похлопала рукой по подушкам, приглашая Александру присесть рядом. Та повиновалась. На кухне звенела посуда. Музыка в глубине квартиры стала громче.

– Я знаю, что вы подружитесь, – Натэлла откинула голову на спинку дивана. – Черт, я всегда засыпаю на этом месте. Здесь какая-то кошачья энергетика. Если ты понимаешь, что я хочу сказать.

– Она не очень грустит, – тихо, осторожно заметила Александра. – Или мне так кажется?

– Ну, ведь прошло время…

– Время?! – художница изумленно подняла брови. – Трех недель еще нет, как Маневич погиб.

– Этот брак давно уже держался на волоске, – хладнокровно ответила Натэлла. – Волосок оборвался. Правда, не так, как я думала. Теперь Маша одна. Чего она и добивалась.

Последние слова Натэлла произнесла так тихо, что Александра была не уверена, что правильно расслышала. Переспросить возможности не представилось – в гостиную вернулась хозяйка. Она катила перед собой сервировочный столик.

– Прошу, – она наполнила чашки, наклоняя пузатый фарфоровый кофейник, разрезала лопаткой рулет. Налила красное вино в три бокала. – Я очень хотела с вами познакомиться!

Мария обращалась только к Александре, ее же и угощала. Натэлла угощалась сама, без всякого стеснения. Она первая подняла бокал:

– Пусть все дурное останется в прошлом!

– Пусть! – без тени печали повторила Мария Маневич.

Александра молча к ним присоединилась, подняв бокал. Она все время молчала, но при этом чувствовала, что находится в центре внимания.

– Да ведь все уже и кончено, – продолжала вдова, раскладывая ломтики шоколадного рулета по тарелкам. – Утром я была у следователя. Дело передается в суд. Я знаю, горячая выпечка очень вредна, но не могу удержаться. Обожаю!

Она опустилась в кресло напротив Александры, непринужденно облизывая пальцы, испачканные сахарной пудрой. Натэлла, опустошив бокал, протянула его подруге, та немедленно наполнила его и поставила пустую бутылку на нижнюю полку сервировочного столика. Сделала движение, собираясь подняться:

– Принесу еще вина…

– Погоди, – остановила ее Натэлла. – Что сказал следователь? Эта мерзавка созналась?

– Созналась, но не в убийствах, – Мария Маневич снова откинулась на спинку кресла. Она говорила спокойно, но ее лицо словно осунулось, кончик носа заострился. Под глазами стали заметны серые тени. – Галина призналась, что преследовала Ваню, изводила его анонимными письмами. Я знала об этих письмах, хотя ни одного не читала. Ваня говорил, что стал объектом преследования какого-то странного шантажиста. Который не требует денег. Я предлагала ему пойти в полицию… Но он не хотел. Сказал, что раз никаких требований не выдвигается, то это не шантаж, а хулиганство. Все совпало – появление той… Женщины. И письма. Я-то думала, это делает Валерия или ее муженек, который якобы ничего не знал.

– Такие муженьки никогда не знают, что их женушки тянут деньги с богатых любовников, – брезгливо бросила Натэлла. – Только удивляются – ах, откуда этот золотой «роллекс» на день рождения?! Мы же сидим без работы. Как мило со стороны моей супруги!

И, залпом допив вино, заключила:

– Все он прекрасно знал. Должен был догадаться, если не полный идиот. Значит, Галина не признает, что убила его?

– Нет. Но она сказала, что связалась с ним по телефону и сообщила о связи Валерии с Ваней.

– Когда это было? – Александра впервые включилась в разговор. До сих пор она жадно ловила каждое слово. – Давно?

– Да в тот самый вечер, когда этого Ветошникова и убили, – ответила Мария Маневич. – Время смерти определили приблизительно, так мне сказали. Вечер понедельника – начало ночи с понедельника на вторник. Точнее не удалось – он там пролежал больше суток, в дикой жаре.

– Ф-фу, избавь от подробностей, – Натэлла заломила руки за голову и взбила пышные черные волосы. Ее породистой, диковатой внешности очень шли гнев и презрение. – То есть она призналась, что виделась с ним в тот вечер?

– Да, – кивнула Мария Маневич. – Подробностей мне не сообщили, но Галина признает, что виделась с ним. Но не в том доме, где его убили. Она говорит, что никогда там не бывала.

– Прекрасно, а как он там оказался? – саркастически осведомилась Натэлла. – Ключ от мансарды был у твоего мужа. Галина имела к нему доступ. Плюс – он же ей рассказывал все абсолютно.

– По-моему, он ее вообще не воспринимал как отдельную личность, – Мария Маневич смотрела в одну точку. Сейчас женщина не казалась ни свежей, ни умиротворенной. – Она была для Вани чем-то вроде живой записной книжки. Нельзя так относиться к людям.

– Да-да, пожалей ее еще! – Натэлла скривила яркие губы. – Выкрала ключ от мансарды, позвонила мужу Валерии, назначила встречу в заброшенном доме. Прихватила из служебного сейфа пистолет. И прикончила мужика, который был виноват лишь в том, что он либо дурак, который целый год ничего не замечал, либо скот, который приторговывал своей женой, чтобы пережить финансовый кризис. Вот как все было.

– Об этом пистолете мы все давно забыли, – Мария Маневич взяла пустую бутылку, поднялась. – Ваня купил его несколько лет назад. И стрелять научился, и разрешение получил. Но он боялся этого пистолета. Всегда боялся. Будто чувствовал…

Светловолосая женщина прикрыла глаза и мгновение стояла неподвижно. Потом тихо добавила:

– Я сейчас.

Когда она скрылась на кухне, Натэлла порывисто повернулась к Александре:

– Ты же знаешь, да? Всех троих убили из одного пистолета, из собственного оружия Маневича. Галина хранила его у себя в сейфе.

– И там же она прятала деньги, украденные у Федора… – проговорила, будто про себя, Александра.

– Бедный Телятников, – Натэлла сощурилась, так что ее густо накрашенные длинные ресницы сомкнулись в две черные линии. Открыла сумку, достала сигареты. – Пойдем на террасу, здесь я не курю, в доме дети.