Александр Серый - Чертова дюжина

К осыпи вернулся в самый раз — враг показался на «финишной прямой». Жаль, что патронов маловато: с десяток в рожке — не больше. Я экономно выстрелил — одиночным. Фонарик погас одновременно со стоном бандита. Преследователи ответили злыми очередями. Мне грозили рикошеты — прямым попаданием природную «баррикаду» не пробить. Обошлось.

— Эй, не надоело? — голос насмешливый и мне незнакомый — с обрыва вещал другой.

Второй выстрел я сделал поверх осыпи — не целясь. Боевики удержались от соблазна полить меня очередной дозой свинца.

— Повторяю условие! — прокричал парламентер. И перечислил известные нам предложения по поводу судьбы Савельевых.

Интересно, сколько у полковника осталось людей? Так, одного, по словам Павла, срезал с вертолета «связник». Троих замочили мы с тем же Пашей. Ну, двоих точно… В кого-то давеча попали при первой попытке прорваться в пещеру. Только что я продырявил очередного. Пилоты — при машине. Значит, здоровых трое, включая командира. Итого — максимум пятеро… Неплохо.

— Чего молчишь?

— Жду, когда у тебя, гнида, подчиненных не останется!

Теперь молчал он — переваривал.

— А у тебя патронов много? — поинтересовался невидимый визави.

— Хватит. В крайнем случае, тебя лично голыми руками придушу.

— Самоуверенный! — расхохотался тот.

— Костя, не валяй дурака!

Ба! И кто же это? «Замечательной души человек» собственной персоной. Жив, курилка.

— Регина и Илья у нас. Подумай о них!

— Пусть сами думают. Так им, хитромудрым, и надо!

— Ай-ай-ай! — вступил в диалог командир боевиков и зло скомандовал: — Заткните ему пасть!

Я бросил тело максимально далеко от осыпи. Повторный бросок в левую штольню совпал с разрывом гранаты прямо в центре преграды, за которой я секунду назад прятался. Уши заложило, рот полон пыли и мелких камешков. Поняли, паразиты, что я один на стреме…

На осыпи завозились. Я от души пальнул на звук. Промахнуться с такого расстояния, пусть и в темноте, трудно: мужик заверещал и скатился на мою сторону. Остальные, видимо, замерли под прикрытием «баррикады».

Моя рука пошарила вокруг — и сердце наполнилось ликованием: пальцы легли на приклад автомата убитого. Я высадил до конца магазин и кинулся по левому рукаву, не обращая внимания на выступы в стенах и на полу. Через десяток метров включил брелок — ориентироваться стало легче. Фора — всего две-три минуты. Необходимо максимально ее использовать.

Рукав позади ожил. Боевики включились в преследование, постреливая для острастки. Я не особенно опасался — штольня отклонялась то влево, то вправо.

Сколько продолжалась гонка — не знаю и по сей день. Тогда казалось — вечность. Силы покидали меня — держался на одних нервах и желании выиграть. На ушибы и ссадины вообще перестал обращать внимание.

Дневной свет брызнул сверху неожиданно. На мгновение я, ослепленный, прикрыл глаза от резкой боли. Небольшая пещера в форме чаши, которую у донышка насквозь пробила штольня, уходящая дальше в каменные недра острова. На стыке стены и «потолка» — расщелина. Высоко…

В критической обстановке организм изыскивает резервы, позволяющие человеку совершать поступки, немыслимые в нормальном состоянии. Кинув автомат за спину, я полез по стене, цепляясь за щербины и выбоинки в камне руками, ногами и даже подбородком. Наверное, любая кошка позавидовала бы, наблюдай она сейчас за мной. Однако кошки с когтями не имелось, но сюда приближались разъяренные коты с автоматами, готовые растерзать мою измученную плоть.

— Вон он! — Крик первого преследователя гулко раскатился по пещере.

Фиг вам, ребята! Я уже протиснулся в расщелину. Мой финальный рывок превзошел мечты лучших каскадеров Голливуда.

Раздосадованные неудачей, боевики принялись стрелять мне вслед и жестоко поплатились. Эффект детонации сделал свое дело: свод грота вздрогнул и осыпался. Квадрат поверхности плато осел, сдвигая края расщелины. Я еле успел отскочить из опасной зоны. Теперь отверстие уменьшилось до размеров, способных пропустить разве что пресловутую кошку. Надеюсь, кое-кого из боевиков еще и камнями придавило. Лучше бы полковника или Синицына.

Я рухнул на высохшую от солнца траву. Рядом начинался лес.

Из затхлого и холодного подземелья в теплый, облитой свежим солнечным светом лес — что из ада в рай. Мир, покой, тишина… Птички чирикают. А всего полчаса назад шла настоящая война.

Я набрел на маленькое болотце и, взглянув в зеркало воды, ужаснулся: всклокоченное чудовище, перепачканное кровью и грязью, смотрело на меня из глубин. Пришлось взяться за умывание. Вскоре отражение приобрело человеческие черты.

Все тело ныло, словно его пропустили через молотилку. Омытые ссадины не кровоточили, но ощутимо болели. Отлежаться бы часов восемь в пахучей траве, набраться сил, отдохнуть… Нет времени! Это остров, на нем в прятки много не наиграешься. Если боевики не найдут выхода из штольни, то вернутся назад на берег и тогда… Тогда у меня минут сорок-пятьдесят форы — крохи! Я обязан в течение их обнаружить стоянку вертолета, а затем воссоединиться со своими товарищами.

Куда идти, я не имел ни малейшего представления, и потому побрел прямо. Душу согревало сознание того, что автоматный магазин еще наполовину заполнен…

Рейд продолжался около часа. Поляна открылась совершенно неожиданно — просторная, ровная. Лес огибал ее подковой, краями подступая к береговому обрыву, под которым шумело волнами озеро. Точно в центре стоял пятнистый краснозвездный вертолет с распахнутой дверцей.

Я спрятался за стволом сосны и осмотрелся. Первым заметил Илью. Он сидел возле шасси, привязанный к нему веревкой. Судя по поникшей головушке — дремал. Человек в летном комбинезоне прогуливался по краю обрыва, не сводя глаз с происходящего внизу. Там, несомненно, творилось что-то любопытное, ибо женский смех достигал и моих ушей. Иных двуногих существ на поляне я не разглядел.

Замечательно: всего два пилота! (Второй, вероятно, прохлаждался под обрывом с Регинкой!) Снять охранника пулей не составило бы труда. Однако я не хотел преждевременно шуметь.

Армия дает мужчине много. Одним из приобретений я считал умение неплохо ползать по-пластунски. Пятьдесят метров до вертолета — сущая безделица, когда трава достаточно высока, чтобы скрыть твое тело. Правда, движения измученного туловища не выглядели со стороны грациозно классическими, но мы в конце концов не на показательных военных учениях.

Илья услышал меня, когда нас разделяли три метра. Щедрин-младший поднял посоловелые глазенки и тупо уставился на приближающуюся гусеницу. Взгляд быстро приобрел осмысленное выражение — знакомы, как-никак. Я выразительно приложил палец к губам. Илюша ошалело кивнул.