Эндрю Гарв - Инцидент в «Кукушке»

– Может, он ухитрился найти и более простой выход? Есть ли четкое доказательство, что письмо написано ею? Конечно, Эдвард так и подумал. Ему знаком ее почерк?

– Не думаю… Но теперь, когда ты сказала… Откуда? Они ведь впервые встретились в поезде. Послушай, а это идея! Ах, если бы нам удалось разыскать письмо и доказать, что это подделка! Тогда мы могли бы добиться продолжения следствия! – на мгновение глаза его засияли, но потом он вздохнул и поник, как шарик, из которого выпустили газ. – Нет, никуда не годится! Здесь прокол, и я просто уверен, что твой мистер «X» предусмотрел бы его. Откуда он знал, что папа потеряет письмо? А если бы этого не произошло и полиция сверила бы почерки? Тогда подделка обнаружилась бы, и на поверхность выплыл бы заговор. Проверив бумагу, чернила и почерк, они бы вышли на истинный след… Ты ведь знаешь, судебная экспертиза творит в наши дни чудеса! Он все просчитал и не стал бы идти на столь отчаянный риск.

Цинтия неожиданно рассмеялась.

– Милый, а карта?! Мы ведь совершенно забыли… – она озорно посмотрела на Хью. – Сейчас все встанет на свои места. Ей-богу, я все поняла. Разве не видишь? Этот тип «X» умышленно выбрал для свидания место, которое трудно найти, нарисовав эту карту в верхнем углу, с тем чтобы Эдвард взял бумажку с собой. «X» его там поджидал. Письмо ведь вовсе не потерялось – его у Эдварда похитили!

– Боже! – воскликнул Хью. Теперь-то все выстроилось в цепочку: пустынный солончак и черная баржа, ничего не подозревавший Эдвард, неожиданно появившийся «X», ударивший Эдварда сзади, уничтоженное письмо…

– Так вот почему отец вдруг упал! Его ударили по затылку!!

– Похоже, что так, дорогой… Хью резко втянул в себя воздух.

– Давай не будем так увлекаться. Отец говорил, что на солончаках, когда он добрался туда, никого не было видно. Откуда же так незаметно выпрыгнул мистер «X»?

– Разве не мог он спрятаться по другую сторону баржи? И сзади наброситься на Эдварда, когда тот стал обходить ее в поисках девушки?

– Да, это мысль… – протянул Хью, вновь воспрянув духом. – Послушай, Цинтия, ведь это многое объясняет – практически всю механику преступления. Пока отец лежал без сознания, «X» мог испачкать платок помадой, которую заранее прихватил с собой, а шляпу положить рядом с трупом. Тогда понятно, почему папа говорит, что он очнулся на том же месте, где и стоял. Тогда и Хоусон прав, утверждая, что обморок так долго не длится. Дорогая, ты гений!

– Но мне непонятно, где прятался «X», когда твой отец подошел близко к барже.

– Вряд ли за баржей – скорее всего, он немного отстал и спрятался в одной из промоин. Это совсем не трудно… Цинтия, как же все здорово! Я и не думал, что можно так просто все объяснить. Это почти что целая версия… И все же осталось много загадок! Во-первых, мотив преступления, место и время… Какова последовательность действий этого «X», и самое главное, кто он такой? Вряд ли нам удастся что-нибудь доказать, пока мы не выйдем на его след. А это не так-то просто. С чего же начать, черт возьми?!

– Может, обратиться к полиции?

– О, только не это! Они уверены, что задержали убийцу, зачем же им еще беспокоиться? Для них наша версия – не более чем фантазия.

– Тогда остается рассчитывать лишь на самих себя. Давай-ка прикинем, что нам в действительности известно об этом мистере «X».

Хью неопределенно пожал плечами.

– Можно предположить лишь, что это мужчина и, видимо, весьма энергичный… Что он был знаком с Хелен Фэрли и имел основания стремиться избавиться от нее. Это, пожалуй, и все…

– Еще он знал о случае в поезде, дорогой, несмотря на то, что о нем не сообщалось в газетах. Как ты думаешь, сплетня распространяется быстро?

– Не знаю, поможет ли это… Девушка могла и сама ему все рассказать. Совсем не обязательно, чтобы он имел отношение к Стиплфорду.

– Ты так считаешь? Но ведь он хорошо ориентируется в солончаках…

– Верно. Но ведь это не слишком сужает пространство поиска.

– Видишь ли, – задумчиво протянула Цинтия, – мне кажется, следует начать с девушки. У нее ведь были друзья и знакомые, которые могли передать информацию «X». Теперь, когда мы решили, что налицо был шантаж, все может оказаться гораздо проще, чем нам казалось раньше. А что если завтра мне отпроситься с работы и попытаться хоть что-нибудь выяснить о девушке и ее ближайших знакомых?

– Вот и прекрасно! Я думаю, Квентин не стал бы возражать против этого – терять-то нам нечего! Постой, у меня где-то был ее адрес, – Хью достал записную книжку. – Вот он. Брэндон-гарденз, одиннадцать «а», Юго-запад. Она была продавщицей в универмаге «Ховарт», в отделе дамского белья.

Цинтия улыбнулась.

– Прекрасный повод отправиться за покупками. Я пришлю счет, мистер, – пошутила она, поднимаясь со стула. – Любовь моя, мне пора уходить, а не то миссис Эндрюс о нас с тобой плохо подумает.

– Поосторожней там завтра, ты мне обещаешь? – попросил ее Хью. – Не делай ничего сгоряча, мистер «X» может оказаться отчаянным типом.

Цинтия рассмеялась.

– Разве что и он в магазине работает?… Поцелуй меня на прощанье, и я полетела…

Цинтия задумчиво разглядывала свой небогатый гардероб, раздумывая, что бы такое надеть для посещения фешенебельного универмага на Оксфорд-стрит, где работала Хелен Фэрли. Может, представиться репортером или писательницей детективного жанра, – но не спугнет ли она преступника? Напустить на себя властный вид или представиться беззащитной и слабой? Наконец она остановилась на элегантном темно-синем костюме из индийского шелка и небольшой соломенной шляпке, вполне подходивших, как ей показалось, для обеих этих ролей.

Ровно в половине одиннадцатого утра она толкнула «вертушку» в дверном проеме большого универмага – не слишком рано, чтобы не вызвать подозрений, но еще до того, как толпы многочисленных покупателей привлекут к себе все внимание продавцов. После раскаленной июньским солнцем столицы Цинтия словно нырнула в прохладный аквариум, устланный мягким зеленым ковром, и направилась сразу же к дорогому «белью от Ховарта». Небольшой отдел с двумя продавщицами: женщиной средних лет с тонкими поджатыми губами, уже занимавшейся с покупательницей, и молодой симпатичной блондинкой лет двадцати пяти, стоявшей в выжидательной позе. Цинтия уставилась на женскую комбинацию, напряженно придумывая, с чего бы начать.

О чем же заговорить с этой девушкой? Задачка была не из легких. Необходимо так много узнать: любила она или нет покойную Хелен Фэрли, была ли та молчаливой или, напротив, болтушкой, приходили ли к ней полицейские? На вид девушка казалась простой и приветливой – на такую смерть Хелен Фэрли должна была оказать самое гнетущее впечатление. Цинтия вдруг решила, что, действуя напрямик, она добьется более значительных результатов, чем мнимая журналистка или писательница.