Ольга Карпович - Неуловимая наследница [litres]

– А что она натворила? – вклинился Педро.

– А почему вы уверены, что это именно она что-то натворила? А не с ней что-нибудь случилось? – спросил Олег.

– О, такая женщина… – мечтательно улыбаясь, произнес испанец. – Она не могла стать ничьей жертвой. У нее было лицо королевы. Или преступницы…

Бунгало, в котором проживала блондинка, поразившая испанца Педро, Рогов нашел быстро. Но находка эта ничего не дала. Хозяин домика подтвердил, мол, да, снимала его молодая светловолосая европейка, расплатилась с ним наличными, назвалась мисс Ферр. Документы? А документы он не проверял, зачем ему? Никаких проблем с ней не было.

Олег заранее знал, что так будет, и все же надеялся – вдруг хоть зацепка, хоть малейший след? Специально для него, как привет из прошлого. Она ведь знала, что он приедет сюда по горячим следам, не могла не знать.

В самом бунгало тоже оказалось чисто. Стандартный пляжный домик – кровать, стол, плетеные кресла, шкаф для одежды, терраса с подвешенным между опор гамаком. Он, конечно, мог пригласить сюда экспертов, заставить перевернуть весь дом, найти хоть отпечаток пальца, хоть волосок. Не робот же она, должна была хоть как-то наследить.

Но что толку? Все равно она опять ускользнула, эта проклятая баба, за которой он гонялся вот уже… Страшно подумать, почти двадцать лет. На острове ее уже нет, это очевидно. И то, как она исчезла, остается загадкой только для этого нелепого греческого служаки Кондоса. Он, Олег, сразу все понял, как только увидел спускающуюся по почти отвесному склону мыса лестницу и причал внизу. Совершив тройное убийство, она ушла на катере. Горничная обнаружила тела только два дня спустя, пока информация дошла до России, прошло еще двое суток. И теперь, через пять дней после совершения преступления, поднимать береговую охрану бесполезно.

Так что пускай проведением экспертизы и прочей волокитой занимаются местные полицейские, его коллеги из России, которые прилетят завтра – ведь убитый все же был их соотечественником, ребята из Интерпола, которые непременно тоже подтянутся. Ему здесь делать больше нечего.

Оставался только один вопрос, не дававший полковнику Олегу Андреевичу Рогову покоя. Зачем она забрала с собой некого смазливого и придурковатого грека по имени Ник? Предположение, что за этой личиной мог скрываться один из членов банды, он отмел сразу. Серферы, с которыми он успел побеседовать, все сходились на том, что Ника знают давно. Пересекались с ним на Миконосе и в других излюбленных этими спортсменами местах и в прошлые годы. А это означало, что человек он случайный. Почему же Ольга не убрала его? Что заставило ее пощадить свидетеля, едва не провалившего дело, которое она готовила много лет?

Рогов знал, что эта загадка теперь прочно поселится в его голове. Будет зудеть, как заноза, заставляя лежать по ночам без сна и перебирать в уме версии. Внезапный приступ милосердия? Исключено. Похищение с целью выкупа? Мелко. Серфер оказался крайне ловок и сумел сбежать? Быть того не может.

Ладно, подумать над этой задачкой у него время еще будет. Так же, как и попробовать установить личность этого Ника. Кто знает, уж не совершила ли Ольга впервые в жизни роковую ошибку? Не потянется ли от этого парня ниточка, которая наконец приведет Олега к ней?

Перед вылетом в Москву он все же заглянул в участок и передал Кондосу копии собранных материалов. А то ведь этот приземистый увалень, почитающий всех жертвующих на раскопки античных культурных ценностей отморозков добрыми людьми, так и не нароет ничего. Только и будет, что раздувать щеки и заполошно голосить:

– Как же это могло случиться? Невероятно!

Кондос быстро пробежал глазами его записи и вытаращил на Олега глаза.

– А при чем тут эта женщина? Туристка? Вы что, хотите сказать, что это она убила троих людей? Дорогой мой, но это же невозможно. Кто она, по-вашему, такая? Богиня войны Афина?

Рогов коротко усмехнулся.

– Почти. Господин Кондос, ваш тихий и мирный Миконос посетила глава одного из самых крупных в мире преступных группировок, женщина, возглавляющая огромный наркокартель, преступница, за которой уже много лет безуспешно гоняется международный розыск, уроженка России Ольга Котова. Более известная под кличкой Фараонша.

– Ольга Александровна, там этот грек опять буянит, – сунулся к ней в кабинет Иван.

Синдикат, который Ольга сколотила за годы, включал в себя людей самых разных национальностей. Чтобы контролировать потоки опия, курсирующие по всему миру, нужно было иметь своих людей и на Ближнем Востоке, и по всей Европе, и в России, и, разумеется, здесь, в Турции, где Ольга жила в последние годы. В настоящий момент они выходили на американский рынок, и в команду Ольги добавилось несколько заокеанских представителей.

Ольга давно уже в совершенстве выучила английский, хотя от славянского акцента так и не смогла избавиться. Немного говорила по-немецки и по-испански. И объясниться легко могла с кем угодно. И все же подспудное чувство подсказывало, что по-настоящему доверять можно только выходцам из России. Не потому, что русские более честные и благородные люди, чем граждане других стран. А потому, что русский язык был ее родным, и только когда собеседник говорил на русском, она уверена была, что различит по малейшим нюансам речи, по оттенкам интонации то, что он ведет двойную игру.

И, разумеется, Иван, начальник ее личной охраны, человек, от которого напрямую зависела ее жизнь, был русским. Бывший спецназовец, инструктор по подготовке особых отрядов, боец, по-звериному умевший чуять опасность, он не раз спасал Ольгу от происков конкурентов. Отвечал за ее безопасность и в разъездах, и, конечно, в поместье под Стамбулом, которое Ольга сейчас считала своим домом.

Ольга отвела взгляд от экрана компьютера, устало глянула на Ивана. Лицо у того было грубое, мясистое, левую половину его пересекал кривой извилистый шрам, из-за чего глаз был полуприкрытым, а рот будто вечно кривила мрачная усмешка. При одном взгляде на страшную физиономию Ольгиного телохранителя все, кто вздумал замыслить что-то против нее, невольно начинали трепетать. И только самой Ольге было известно, что по отношению к близким людям Иван проявляет поразительную преданность и с ними же становится по-детски ранимым и обидчивым и в то же время тревожным, как мать-наседка.

– Что ему нужно? – коротко спросила она.

Иван насупился, досадливо махнул огромной ручищей.

– Скандалит. Требует, чтобы его выпустили. Пытался высадить дверь домика для гостей. Не смог, конечно, но шуму наделал.

– Хорошо, я позже зайду, поговорю с ним, – кивнула Ольга и снова отвернулась к экрану, давая понять, что разговор окончен.