Ю Несбё - Королевство

– Это последствия невыплаты очень большого кредита, Рой.

– Да, а это последствия последствий невыплаты очень большого кредита.

– По-твоему, пусть мои должники меня грабят, а я должен сидеть и ничего не делать? Ты правда так думаешь? – Судя по голосу, он скорее возмущался, а не боялся – мне оставалось лишь восхищаться способностью Виллумсена оценивать ситуацию, назовем это так.

– Я особо об этом не думаю, Виллумсен. Ты делаешь то, что ты должен, я делаю то, что должен я.

– Если ты думаешь, что спасешь таким образом Карла, то зря. Поуль все равно доделает работу, контракт не отменить, мне с ним сейчас никак не связаться.

– Действительно, никак, – сказал я, заметив, что произнесенная мною фраза прозвучала как неуместная цитата из истории поп-музыки. – Поуль мертв [28] Отсылка к фразе «Пол мертв». Согласно городской легенде, участник группы «Битлз» Пол Маккартни погиб в автокатастрофе и был заменен двойником. .

Виллумсен вытаращил осьминожьи глазки. Теперь он увидел пистолет. И, судя по всему, узнал его.

– Мне опять пришлось спуститься в Хукен, – сказал я. – «Ягуар» лежит на «кадиллаке», оба перевернуты. Обоих раздавило, получилось как сэндвич из ретроавтомобилей. А то, что от датчанина осталось, из-за ремня безопасности виднеется прямо, черт возьми, как свиная рулька.

Виллумсен сглотнул.

Я помахал пистолетом:

– Я это нашел между рычагом передач и крышей, наверное, он отлетел.

– Рой, чего ты хочешь?

– Хочу, чтобы ты не убивал никого из членов моей семьи, в том числе жен моего брата.

– Договорились.

– А еще – чтобы ты списал Карлу долг. Плюс выдал нам еще один кредит на ту же сумму.

– Не могу, Рой.

– Я видел у Карла экземпляр контракта, который вы оба подписали. Здесь и сейчас мы порвем и твой, и его экземпляр на куски и подпишем договор на новый кредит.

– Не выйдет, Рой, контракт у моего адвоката. Карл наверняка тебе рассказывал: его подписывали в присутствии свидетелей, поэтому просто так ему не исчезнуть.

– Раз я говорю «порвем на куски», я буквально это и имею в виду. Вот кредитный контракт на замену старому.

Свободной рукой я включил настольную лампу, вытащил из внутреннего кармана листок А4 с идентичным содержанием и положил на одеяло перед Виллумсеном.

– Здесь написано, что кредит списывается с тридцати миллионов до гораздо меньшей суммы. По факту до двух крон. Здесь также обоснование указано: ты лично советовал Карлу урезать расходы на страхование отеля, а потому признаешь долю своей вины в том, что Карл оказался в подобной ситуации. Короче говоря, его несчастье – твое несчастье. А кроме того, ты выдаешь ему новый кредит на сумму в тридцать миллионов.

Виллумсен энергично затряс головой:

– Ты не понимаешь. У меня столько нет . Я сам брал в долг, чтобы дать Карлу денег. Я надорвусь, если деньги не верну.

Чуть ли не захлебываясь слезами, он договорил:

– Всем кажется, раз жители деревни столько тратят, я деньги лопатой гребу. Рой, да они же все ездят в Конгсберг и Нотодден и покупают новые машины. Они не хотят, чтобы их в моих подержанных кто-то увидел.

Слегка затрясся двойной подбородок, лежавший на воротничке полосатой пижамной рубахи.

– И тем не менее тебе придется подписать, – сказал я, протягивая ему прихваченную с собой ручку.

Я увидел, как его взгляд пробежался по листку. Затем он озадаченно уставился на меня.

– О свидетелях и дате мы подумаем после того, как ты поставишь подпись, – сказал я.

– Нет, – сказал Виллумсен.

– Что – нет?

– Я не подпишу. Умирать я не боюсь.

– Ну конечно. Боишься обанкротиться?

Виллумсен молча кивнул. Затем хохотнул:

– Помнишь, как мы в прошлый раз оказались в этой же ситуации, Рой? И я сказал, что рак вернулся. Я солгал. А вот теперь он вернулся. Поэтому списать такой большой долг я не смогу, а дать еще – тем более. Хочется оставить жене и другим наследникам крепкий бизнес, сейчас значение имеет только это.

Я медленно и долго кивал, чтобы он понял: его слова я как следует обдумал.

– Жаль, – сказал я. – Очень жаль.

– Да, действительно, – согласился Виллумсен, протягивая мне бумаги с приложением, которое Карл составил за ночь.

– Да, – сказал я, не забирая их и доставая телефон. – Тогда придется сделать кое-что похуже.

– Рой, я через такое лечение прошел, что, боюсь, пытка меня не проймет.

Не отвечая, я вбил имя Шеннон и открыл фейстайм.

– Убить меня? – спросил Виллумсен, подчеркивая интонацией, что убивать человека, из которого ты собираешься вытрясти деньги, – откровенный идиотизм.

– Не тебя, – сказал я, смотря на дисплей телефона.

На экране появилась Шеннон. Вокруг темно, но свет камеры отражал снег на покрытом льдом озере Будалсваннет. Обращалась она не ко мне, а к кому-то, кого видно не было:

– Ничего, если я немного поснимаю, Рита?

– Конечно, – послышался голос Риты.

Шеннон развернула телефон, и в резком свете его камеры возникла Рита. На ней были меховые пальто и шапка, из-под которой торчала купальная шапочка. Изо рта вырывалось дыхание: она подпрыгивала перед квадратным отверстием во льду – в него как раз поместится один человек, а выбираясь, он сможет упереться руками в лед с обеих сторон. Рядом с отверстием лежала ледяная пила и кусок выпиленного ими льда.

– Убить твою супругу, – сказал я и поднес экран к лицу Виллумсена. – Идею мне, кстати, Поуль подал.

Я и не сомневался, что у Виллумсена рак. И увидел боль в его взгляде, когда он осознал, что мог потерять то, что, как он думал, потерять невозможно, то, что он, наверное, любил больше самого себя, то, что служило ему единственным утешением, поскольку переживет его, будет жить за него. Да, в тот момент Виллумсена мне было искренне жаль.

– Она утонет, – сказал я. – Естественно, несчастный случай. Твоя жена ныряет. Плюх. И когда станет выбираться на поверхность, заметит, что отверстия больше нет. Она почувствует, что лед над ней непрочный, поймет, что это тот самый выпиленный ими кусок льда, и попытается его вытолкнуть. Но Шеннон просто подержит на ледяной крышке ногу, чтобы она не сдвинулась с места, и опереться ногами твоей жене будет не на что – только на воду. Холодную воду.

Виллумсен тихо всхлипнул. Порадовался ли я? Надеюсь, нет – или же, значит, я психопат, а такого никому не хочется.

– Начнем мы с Риты, – сказал я. – Если не подпишешь, перейдем к другим наследникам. Мотивации Шеннон хватает – она не исключает, что твоя жена поучаствовала в вынесении ей смертного приговора.

На экране Рита Виллумсен разделась. Она откровенно мерзла – ну еще бы, – а освещенная резким светом бледная кожа сморщилась и посинела.

Я заметил, что купальник у нее тот же, что и когда мы катались на лодке по озеру летом. Казалось, она не постарела, а помолодела. Как будто время не закольцевалось, а шло в обратную сторону. Я услышал, как ручка процарапала лист бумаги.