Ю Несбё - Королевство

– Торпеда – это профессиональный футболист?

– Ты чего, рехнулся? Нет, конечно. Но у меня есть знакомый, который знает одного негра: тот работает в отеле «Рэдисон» в Осло и когда-то играл в футбол. Хорошо он играет или нет, я не знаю, но мы предложим ему такую же работу в нашем отеле, только платить станем больше. Возможно, он согласится.

– Ну а почему бы и нет? – сказал я. – Он в любом случае вряд ли сыграет хуже этих вот.

На поле защитник как раз решился на перехват, но намокшие ядовито-зеленые пластмассовые травинки еще не утратили способность сопротивляться, и игрок повалился ничком в пяти метрах от дриблера.

– И еще я хочу, чтобы мы с тобой стояли вон там. – Карл кивнул на верхний ряд.

Я встал вполоборота. Помимо директора банка и Виллумсена, я увидел и нового мэра Восса Гилберта. Карл говорил, что тот согласился официально открыть строительство – символически копнуть лопатой землю. Карл уже подписал договоры с основными поставщиками, и теперь надо было поторопиться и начать строительство до заморозков.

Вновь повернув голову, я увидел Курта Ольсена – тот стоял возле скамьи запасных и беседовал с тренером нашего футбольного клуба. Судя по виду тренера, разговор ему не нравился, но в открытую отказаться от советов одного из когда-то лучших игроков он не решался. Заметив меня, Курт Ольсен положил руку на плечо тренеру и, дав последние наставления, зашагал, споро переставляя свои ноги колесом, к нам с Карлом.

– А я и не знал, что Опгарды – футбольные фанаты, – сказал он с трясущейся сигаретой во рту.

Карл улыбнулся:

– А вот я помню, как ты на кубке обыграл самого Одда.

– Так и было, – подтвердил Ольсен, – мы тогда проиграли один – девять.

– Курт! – послышалось сзади. – Тебе бы сейчас на поле выйти!

Смех. Курт Ольсен криво улыбнулся кому-то позади нас и кивнул, а потом снова переключился на нас:

– Ну, все равно хорошо, что вы тут. У меня к тебе, Карл, вопрос. Да и ты тоже послушай, Рой. Тут поговорим или пойдем по хот-догу съедим?

Ответил Карл не сразу.

– Хот-дог – дело неплохое, – решил он наконец.

Прикрываясь от ветра и дождя, мы дошли до киоска с хот-догами, стоявшего неподалеку от ворот. По-моему, зрители не сводили с нас глаз: благодаря счету ноль: два и недавнему решению муниципалитета Карл Опгард вызывал интерес более сильный, чем Футбольный клуб Уса.

– Я хотел еще раз обсудить тот день, когда исчез мой отец, – сказал Курт Ольсен. – Ты сказал, что он уехал из Опгарда в половину седьмого. Верно?

– Столько лет прошло, – уклончиво произнес Карл, – но если в деле так записано, то да.

– Именно так и записано. Но сигналы вышки мобильной связи свидетельствуют о том, что телефон моего отца находился неподалеку от вашей фермы до десяти часов вечера. После этого – молчание. Возможно, он разрядился, кто-то вытащил сим-карту или сам телефон сломался. Или телефон оказался так глубоко под землей, что сигналы просто не доходили наверх. Нам в любом случае надо обойти с металлодетектором прилегающие к вашей ферме территории. А значит, трогать там ничего нельзя, и начало строительства придется отложить до лучших времен.

– Ч-что?.. – выдавил Карл. – Но…

– Что – но? – Ольсен остановился возле киоска, погладил усы и спокойно посмотрел на Карла.

– И когда настанут эти лучшие времена?

– Хм… – Ольсен выпятил нижнюю губу и сделал вид, будто прикидывает, – территория там немаленькая. Через три недели. Или четыре.

Карл застонал:

– Господи, Курт, это нам дико дорого обойдется. Мы уже подписали договоры с поставщиками. И заморозки…

– Очень сожалею, – бросил Ольсен, – но полицейское расследование важнее, чем твое желание быстрее обогатиться.

– Мы не о моей прибыли говорим, – голос у Карла едва заметно дрожал, – это прибыль всей деревни. И думаю, ты скоро узнаешь, что Ю Ос со мной согласен.

– Ты про старого мэра? – Курт показал продавщице в киоске один палец, и та, похоже, поняла, потому что взяла щипцы и сунула их в кастрюлю. – Я сегодня поговорил с новым мэром, то есть с тем, который принимает решения. С Воссом Гилбертом. – Ольсен кивнул в сторону трибуны. – Когда я рассказал обо всем Гилберту, тот заволновался: а вдруг идейный вдохновитель нашего нового проекта по строительству отеля окажется замешан в деле об убийстве? – Ольсен взял у продавщицы салфетку с торчащим из нее хот-догом. – Но он сказал, что, разумеется, останавливать меня не собирается.

– А что мы скажем журналистам, – спросил я, – когда нас спросят, почему начало строительства отложено.

Курт Ольсен повернулся и, в упор посмотрев на меня, с влажным чавканьем откусил хот-дог.

– Честно сказать, не знаю, – пробубнил он с полным ртом переработанных свиных кишок, – но, может статься, Дану Кране это дело покажется интересным. Ну вот ты, Карл, подтвердил свои показания, а я сообщил тебе о том, что строить пока нельзя. Удачи! – Курт Ольсен поднес два пальца к воображаемому козырьку и удалился.

Карл посмотрел на меня.

Естественно, он посмотрел на меня.

С матча мы уехали за пятнадцать минут до его окончания, когда счет был ноль – четыре.

Мы поехали напрямую в мастерскую.

Я придумал кое-что.

И у нас появилась работенка.

– Вот так? – спросил Карл. В пустой мастерской его голос эхом отскакивал от стен.

Я склонился над токарным станком и всмотрелся. СИГМУНД ОЛЬСЕН, – нацарапал Карл шилом на металлическом корпусе мобильника, когда-то принадлежавшего ленсману. Четко и понятно. Может, даже чересчур четко.

– Надо будет потереть его травой, – сказал я и засунул телефон в кожаный чехол. Я закрепил его в средней толщины зажиме и помахал телефоном из стороны в сторону. Зажим не слетел, значит держался крепко. – Пошли. – Я открыл дверь металлического шкафа, стоявшего в коридоре между мастерской и кабинетом.

Там как ни в чем не бывало висел он.

– Ух ты! – удивился Карл. – Он у тебя до сих пор сохранился.

– Я же его ни разу не надевал.

Я вытащил желтый кислородный баллон и чуть потемневший гидрокостюм. На полке лежали маска и трубка для дайвинга.

– Позвоню-ка я Шеннон, – сказал Карл, – надо предупредить, что вернусь поздно.

В мастерскую той ночью я вернулся совсем замерзшим, и мне все никак не удавалось унять дрожь. В машине Карл сунул мне в руки походную фляжку, и я, как говорится, принял немножко для согрева. Фляжку эту Карл оставил мне, а сам поехал домой к Шеннон – та наверняка уже лежала в кровати и ждала его. Ясное дело, меня пожирала ревность, я уже и сам это признавал. Но что толку? Ведь я все равно останусь ни с чем. Ничего добиваться я не стану. Подобно жестянщику Му, я вел безнадежную борьбу с собственной страстью. Я-то думал, что давно избавился от этой напасти, но она вновь меня настигла. Я знал, что единственное лекарство – это расстояние и забвение, но знал также, что вмешаться и отправить кого-то в Нотодден здесь некому, поэтому бежать мне придется самому.