Ю Несбё - Королевство

– Сдай назад! – заорал я, стаскивая с камня оторванный конец веревки и засовывая его в карман куртки, где уже лежал мобильник Ольсена.

Конец веревки чуть опустился, однако до него оставалось почти три метра, хотя – это я понимал – Карл подогнал «вольво» к самому краю. Я ухватился за большой камень здоровой левой рукой и полез вверх. Камень покачнулся. А я-то думал, что врал, когда говорил, что тут камнепады бывают, – ведь камень-то явно от скалы отвалился! Но другого выхода у меня не было. Положив правую руку на уступ, я напрягся, и, к счастью, спина так сильно болела, что я напрочь забыл о боли в среднем пальце. Я поднял руки и изогнулся, выпятив задницу, будто гусеница, а после резко выпрямился и правой рукой схватился за веревку. И что теперь? Второй рукой придется держаться, а завязать узел одной рукой не получится.

– Рой! – На этот раз кричала Шеннон. – Они к последнему повороту приближаются.

– Газ! – заорал я, перехватив веревку на полметра выше и одновременно обмотав ее вокруг ладони. – И сильнее!

Я слышал, как она передала мою просьбу, и, когда веревка дернулась, вцепился в нее левой рукой, напружинил живот, поднял ноги и уперся ими в скалу. И побежал прямо в небо. Я попросил Карла поддать газу не потому, что боялся Ольсена, – просто если держаться за веревку только руками, долго не провисишь. И думаю, что в то утро я, наверное, установил мировой рекорд в беге на сто метров по вертикальной поверхности. Кажется, я, как и лучшие мировые спринтеры, даже ни разу не вздохнул за все это время. Я думал лишь о пропасти подо мной, гибели, которая с каждым метром была все вероятнее. Выбравшись на Козий поворот, я не отпустил веревку и, лишь проехав еще несколько метров на заднице по гравию, наконец отцепился. Шеннон помогла мне встать, мы добежали до машины и залезли внутрь.

– Гони за амбар! – скомандовал я.

Мы съехали на размытую землю за амбаром, и я успел увидеть, как из-за Козьего поворота появился «лендровер» Ольсена. Хорошо бы еще, чтобы он не заметил ни нас, ни веревку, анакондой вьющуюся по траве следом за «вольво».

Я сидел на переднем сиденье и отдувался, а Карл вышел и принялся сматывать веревку. Шеннон подбежала к стене и выглянула из-за угла.

– Они остановились, – сообщила она, – похоже, они привезли с собой… beekeeper – как это по-норвежски?

– Пасечник, – ответил Карл, – боятся небось, что там, внизу, осиное гнездо.

Я затрясся от смеха, и в спину мне словно нож воткнули.

– Карл, – тихо проговорил я, – почему ты сказал, что был вчера вечером у Виллумсена?

– Чего-о?

– Виллумсен рядом живет. Но ты сказал, что видел, как Эрик с женой гуляли. А ведь они живут на отшибе.

Ответил Карл не сразу.

– А сам-то как думаешь? – спросил он наконец.

– Ты хочешь, чтобы я что-нибудь предположил, – сказал я, – а ты, вместо того чтобы правду сказать, подтвердил, что так оно и было?

– Ну ладно, – взглянув в зеркало заднего вида, Карл удостоверился, что Шеннон по-прежнему подглядывает из-за угла за Ольсеном сотоварищи, – я мог бы сказать, что поехал проветриться и пораскинуть мозгами. И это была бы правда. Вчера главный подрядчик увеличил процентную ставку на пятнадцать процентов.

– Вон оно что…

– Они отложили начало строительства, потому что считают, что мы не провели экспертизу грунта и забыли учесть влияние погодных условий.

– А в банке что на это говорят?

– Они пока не в курсе. Я уже продал предприятие вкладчикам за четыреста – нельзя же еще до начала строительства сообщать о том, что в бюджете у нас дыра на шестьдесят миллионов.

– И что будешь делать?

– Пошлю главного подрядчика в задницу и буду напрямую договариваться с субподрядчиками. Заморочек получится больше – придется общаться со строителями, каменщиками, электриками и всеми остальными и контролировать работу. Но так выйдет намного дешевле, чем если отстегивать главному подрядчику по десять-двадцать процентов каждый раз, когда они будут нанимать электриков.

– Но ты же не поэтому вчера катался вдоль озера?

Карл покачал головой:

– Я…

Он умолк – задняя дверца открылась, и на сиденье уселась Шеннон.

– Они готовятся к спуску, – сказала она, – возможно, это надолго. А вы тут о чем говорите?

– Рой спросил, где я вчера был. И я уже начал рассказывать, что ездил на дачу Ольсена. Спустился к сараю для лодок. Пытался представить все, что Рой тем вечером пережил. – Карл вздохнул. – Ты имитировал самоубийство и сам чуть не утонул, Рой. Все это – ради меня. Тебе не надоело?

– Надоело?

– Разгребать за мной?

– Ты же не виноват, что Ольсен свалился в Хукен, – возразил я.

Он посмотрел на меня. Возможно, он догадался, о чем я думаю. О свободном падении. И Сигмунде Ольсене, упавшем на машину в пяти метрах от скалы. Может, поэтому он и заговорил:

– Рой, я кое-что должен рассказать тебе…

– Все, что мне надо, я и так знаю, – перебил я его, – и главное – это что я твой старший брат.

Карл кивнул, улыбнулся, но так, будто вот-вот расплачется.

– Все так просто?

– Да, – кивнул я, – вообще-то, просто.

Когда они закончили и вылезли обратно к Козьему повороту, мы пили на кухне кофе. Я принес бинокль и навел его на их лица. Было уже три, значит они проковырялись почти четыре часа. Я приоткрыл окно, и до нас донесся голос Курта Ольсена. Губы Курта складывались в слова, понятные даже отсюда, а лицо у него побагровело – и на этот раз в этом были виноваты не ультрафиолетовые лучи. Эрику же явно хотелось побыстрее убраться оттуда, и он, может статься, догадывался, что Ольсен что-то подозревает. Двое скалолазов, помогавшие ленсману и Нереллу, показались мне растерянными, – скорее всего, о цели спуска им ничего не сказали: опасаясь сплетен, Ольсен, как говорится, в курс дела их не вводил.

Когда Эрик снял с себя этот смешной костюм сапера, он и двое других залезли в машину ленсмана, а вот сам Курт повернул голову и уставился прямо на наш дом. Солнце светило в окно, поэтому видеть-то он нас не видел, но не исключено, что стекло бинокля блестело. И возможно, он разглядел на гравии свежие следы шин и веревки. А может, я просто параноик. Но Ольсен сперва плюнул на землю и лишь потом развернулся и уселся в машину.

Я ходил из комнаты в комнату и собирал вещи. По крайней мере, те, которые, как я считал, могли мне сгодиться. Уезжал я недалеко, и планировать ничего не требовалось, но я все равно планировал. И собирал вещи так, словно возвращаться не собирался.

Когда я вошел в детскую и стал запихивать одеяло с подушкой в большую синюю икеевскую сумку, сзади раздался голос Шеннон:

– То есть все так просто?

– Ты про переезд? – спросил я, не оборачиваясь.

– Что ты его старший брат. И поэтому ты ему все время помогаешь?