Алексей Биргер - Ведьмин круг

- Боялся, что милиция ее заметет?

- Нет. О милиции он не думал. Я так понял, она для кого-то очень лишней оказалась, и могли ее...

- Как же она вела дела со Свиридовым? Он ведь ее сестру пришил.

- Скажешь тоже, начальник! - Деревянкин криво усмехнулся. - Она сама ему собственную сестру заложила, потому что тоже на него глаз имела, а бабья ревность - это штука страшная... Наташка с ней поделилась, что вот, мол, Сенька Кривой к ней подкатывает­ся, чтобы Лехана она ему подставила, а Машка до Лехана бегом...

Высик за секунду обдумал услышанное и спросил:

- Как она опять сошлась со Свиридовым?

- Ну, это только гора с горой не сходится...

- Где ты сам со Свиридовым встретился? Где расстался? - Высик старался выстреливать вопросами, меняя тему, гоняя Деревянкина из угла в угол, чтобы у того не было передышки.

- Мы в Свердловске расстались, в начале сентября.

- Ишь ты, на полстраны раскатались! Откуда прибыли в Свердловск?

- Из Шлыкова.

- Что такое это Шлыково?

- Деревня, наших родителей родина общая, откуда они на заработки подались. На Каме стоит. Километрах в тридцати город Шлыки есть, а мы, значит, прямо на берегу.

- Кем вы со Свиридовым друг другу приходитесь?

- Мы, значит, оба Шлыковы, по матерям. Но у нас вся де­ревня Шлыковых, так что трудно мне сосчитать, в каком мы родстве. Если разобраться, то, наверное, чуть ли не седьмая вода на киселе. Троюродные братья или навроде того.

- Кто из вас старше?

- Я. Но Лехан всегда сильнее был. И напористей. Я, навроде того, его адъютантом ходил.

- Ты некоего Владимира Куденко не знаешь?

- Нет... А что?

- Да так. Было у меня подозрение, что он тоже каким-то боком вам родней приходится. Не важно. Увиделись вы в Шлыкове, и что?

- Я, значит, с Дальнего Востока путешествовал. И, думаю, заверну по пути в родные места, авось, подкормиться удастся, а то я совсем... С баржей договорился, по Каме на ней вниз про­шел, от Молотова... Ну, то есть, от Перми бывшей...

- Понимаю.

- Ну вот. И с Леханом встретился.

- Что он о себе рассказывал?

- Да так, ничего особенного. На фронт из лагерей попро­сился, штрафбат прошел, попал на Карельский фронт, в октяб­ре сорок четвертого был ранен - в Норвегии, под городком с таким названием, что не выговоришь. По госпиталям поски­тался и от Мурманска добрался до Архангельска, там и ушел на гражданку. В общем, прошлые грехи кровью смыв... А в Ар­хангельске он с Машкой и пересекся.

- Случайно?

- Я не понял. Он эту тему обходил. Просто спросил у меня, куда я дальше собираюсь. Домой, говорю. А он: «Только перед этим поедешь в Архангельск, Машку там-то и там-то найдешь, скажешь ей, чтоб смывалась. Если в Архангельске ее не будет, узнай, куда она поехала, и дуй за ней. Я тебя на дорогу хорошо обеспечу, а она подбавит, когда ее найдешь.»

- Это уже в Свердловске?

-Да.

- Почему он раньше тебе этого не предложил?

- Не знаю. Сначала в Свердловск за собой повез, говорил там у него все схвачено, и я ему в делах пригожусь. Дня два мы там прожили, я отсыпался и откармливался, а он все куда-то уходил. К вечеру возвращался - недовольный, хмурый. Видно не заладилось у него что-то. И вот на третий день он со мной разговор о поездке в Архангельск и завел.

- Много денег дал?

- Много. В жизни столько в руках не держал.

- Откуда у него деньги были?

- Ну, начальник!.. О таком не спрашивают.

- И ты все умудрился настолько растранжирить, что на подъезде к дому в сумочку полез?

- Так ведь маршрут какой получился...

- Он только предупредить ее велел или что-то конкретное добавил?

- Ну, добавил два слова. Я их не очень-то понял, хотя зазуб­рил, чтоб не забыть.

- Какие два слова?

- «С онкологией нелады».

- Гм... Действительно, странно. И больше ничего?

- Ничего.

- Хорошо... Теперь продиктуй-ка мне все адресочки, по ко­торым ты со Свиридовым прошелся и по которым в разных го­родах искал Плюнькину.

Деревянкин боязливо поежился.

- А может, не надо, начальник?

- Надо... Начал говорить, так договаривай до конца. Это бу­дет не во вред твоему Свиридову, а, возможно, во спасение... Короче, не валяй дурака, диктуй.

И Деревянкин продиктовал все адреса, от Свердловска до Пскова, где-то сообщая их в точности, где-то приблизительно, но с подробным описанием внешнего вида домов и их располо­жения.

- Теперь так. - Высик дважды проверил записанное. - Дер­жи. - Он вынул несколько банкнот и положил их на стол. - На первое время хватит. Только расписку напиши.

- Какую еще расписку?

- Ну как - какую? Получил столько-то и столько-то на со­держание из фондов отделения милиции...

- Ну, ты даешь, начальник! Если кто такую расписку увидит - все решат, что я стукач.

- Правильно, решат. Только никто ее не увидит. Если будешь хорошо себя вести. А вздумаешь податься в бега - я эту расписку обнародую, и тебе ни одна сволочь помощи не окажет. А то еще и пришьют. Сам посуди, как я могу тебе стопроцентно доверять? Взялся невесть откуда, попался на попытке кражи... Мне под­страховаться надо. И потом, я с помощью этой расписки тебя от тюрьмы отмазать смогу... если ты мне поможешь.

- С этого бы и начинал. Мне вам помогать не в мазу, так что...

- А тебе ничего особенного делать не надо. Поселишься по указанному адресу. Упомянешь, что ты из Архангельска. Каждое утро будешь приходить в милицию - отмечаться, что не сбежал. Заодно расскажешь, что там делается. Кто приходил, кто уходил, сколько народу видел, не обращался ли к тебе кто, не пытался ли знакомство завязать. Если ничего не будет происходить - так и скажешь, что ничего не было. Дня три там посидишь, а потом подумаем, как тебя дальше в жизни пристроить.

- В общем, в суки меня вербуете, как ни крути... - провор­чал Деревянкин.

- А куда тебе деваться? И потом, работка непыльная. Давай, пиши расписку и топай до хаты.

- Лучше уж на нары... - начал Деревянкин и умолк под гипнотизирующим взглядом Высика.

Высик подождал, пока он распишется, забрал у него расписку, взял чистый листочек бумаги.

- Вот, смотри. Топаешь до конца Угольной линии. Метров через сто три дома, деревенского типа. Стоят свободно: видно при каждом раньше был большой огород, но теперь только утоп­танная земля осталась. Тебе надо в первый дом. Хозяйка - На­дежда Петровна, глухая и слабоумная старуха. Но выгоду свою знает. Скажешь ей, что слышал, мол, у нее свободная комната имеется. Поторгуйся для порядку. Но если что, мы тебе еще день­жат подкинем.

- Угу, - отупело кивнул Деревянкин, запоздало ошеломлен­ный тем, как легко и энергично его раскрутили: он сдался и готов был безропотно принимать судьбу.

Потом Высик смотрел из окна, как Деревянкин удаляется по улице и исчезает за углом, и ему было неуютно. Не то чтобы кошки скребли на сердце, но... Не слишком ли опрометчиво он поступил? В задачке с Деревянкиным еще оставалось несколь­ко неизвестных, и запускать его в дело, не зная хотя бы прибли­зительно параметров этих неизвестных... В частности, Высик не сомневался, что о чем-то Деревянкин все-таки умолчал. Знать бы, о чем именно. О чем-то, связанном со Свиридовым? С Ма­рией Плюнысиной? С целью его возвращения в родные места? В зависимости от ответа вся картина могла резко поменяться.