Валерий Пушной - Битые короли

Женщина по природе своей охотница, и сейчас над Ксенией больше всего возобладал именно этот инстинкт. Прежде казалось, что сила женщины в ее слабости, но теперь было ясно, что женская сила — в ее силе.

Речерская еще не остыла от разговора с Карасем, в салоне автомобиля ей было тесно и противно, потому, отбросив от себя навалившиеся мысли, стала сквозь стекла смотреть по сторонам.

— Останови! — сказала некоторое время спустя.

Фишка крутанул головой и свернул к тротуару. Девушка выскочила на асфальт.

— Тебя подождать? — Фишка сощурился, глядя ей в спину, но, видя, что она не отвечает, бросил вслед: — Ты смотри, далеко не теряйся, может, скоро опять приедем за тобой.

Ксения вышла на тротуар и пошла вдоль. Без напоминания Фишки было понятно, что разговор с Карасем не окончен, он только прерван — и, возможно, ненадолго.

Девушка медленно шла по тротуару. Вокруг нее куда-то спешили люди, мелькали перед глазами так быстро, что она даже не успевала рассмотреть их лиц. Каждый из них определенно торопился скорее спрятаться от сильной жары в какую-нибудь тень. А Речерская шла, не замечая изнурительного солнца и духоты, которая давила на окружающих. На душе у нее было легко и вместе с тем нудно.

Латенин в ее представлении был уже проигранной фигурой. Это досадно, но не смертельно. Всего лишь уязвлено самолюбие. Ну и пусть Палия держит его своими клещами. К тому же вряд ли он станет вырываться. Но она не Фаина и делать ставку на такого не будет. Тюфяк. Пустой человек. Пустые слова говорил ей.

Прошла по тротуару не так много, когда ей дорогу преградил высокий парень, выскочивший из-за руля остановившегося у обочины автомобиля. Он был во всем белом: белая рубаха, белые брюки, белые туфли, а на носу — солнцезащитные очки в белой оправе. Девушке сделалось смешно, оттого что на этом белом фоне сверху, как горелая головешка, торчала черная голова. Уж и ее надо было перекрасить в белый цвет.

Ксения попыталась обойти его, но он остановил:

— Прошу в машину! — то ли попросил, то ли потребовал, она не поняла. — Зачем на солнце жариться?

Речерская поморщилась, очевидно, его забота вызвана желанием подцепить красивую девчонку. Нет, парень, не за ту ты ее принял, она слишком дорогая штучка для тебя, уберись с дороги.

— Иди ты! — сказала и сделала шаг в сторону, чтобы пройти мимо.

Но тот удержал, схватив за плечо.

— Говорю, отстань! — Она посмотрела на его руку раздраженно — этого еще не хватало, чтобы всякий цапал ее.

— Ты дама бубен? — Парень сжал плечо. — Тебя приглашают в машину!

Ксения насторожилась. Еще один со своими приглашениями. И что сегодня за день такой? Никуда не спрячешься от этих приглашающих. Однако если водитель назвал ее так, стало быть, в машине сидел кто-то из ее прежних знакомых. Но с прежними знакомыми, кому Саша Апро проигрывал ее в карты, она встречаться не хотела. Ибо все они помнили ее в роли покорной игрушки, с какой могли делать все, что им заблагорассудится, кроме ограничений по условиям игры.

Теперь же она не та и не хотела, чтобы прежние знакомые напоминали ей о ее прошлом.

Одно обескураживало сейчас: она видела перед собой водителя, какого раньше не встречала, и видела машину, в которой прежде не ездила. А впрочем, она этому не удивлялась, ибо все течет и все меняется в жизни, точно так же меняют машины и водителей.

Она ведь тоже изменилась, уже не была прежней. Взяла руку парня, с усилием оторвала от своего плеча, отрезав:

— Пусть сам выйдет и пригласит, а не прячется за темными стеклами!

Водитель растерянно оглянулся на машину: все принимало неожиданный оборот, она ему как будто не отказывала, но и не собиралась выполнять его просьбу. Конечно, парень мог бы силой подтащить Ксению к авто — чай, невелика птаха, но не решался сделать это, ибо не знал, как отреагирует тот, кто отправил за нею. И тогда он хлопнул ее по плечу и попросил:

— Ну, ты погоди, постой, — и побежал к машине.

Девушка, заинтригованная, все-таки не осталась на месте, решив, что с ее стороны это будет унизительно, ведь она уже не игрушка в чьих-либо руках. Шагнула дальше, хотя любопытно было взглянуть на владельца машины.

Прошла десятка два шагов, не оглядываясь, как сзади ее окликнули по имени. Сделала вид, что не слышала, а сама в эти секунды пыталась вспомнить, знаком ли ей этот голос? И, кажется, поняла, чей был голос, впрочем, ей столько голосов приходилось слышать, что трудно упомнить всех их владельцев. За спиной раздались быстрые шаги, и уже близко прозвучало:

— Ксения, остановись, не надо убегать от меня!

Девушка задержала свой пружинистый шаг, оглянулась. К ней подходил Лев Ролежаев, какого все называли Нарциссом. Владелец бильярдного клуба «Нарцисс», где находилась подпольная карточная игровая комната. Единственный раз Саша привел ее, тогда запуганную девчонку, в кабинет к Ролежаеву со словами:

— Посмотри, Лев, это дама бубен. Моя золотая копилка.

— Есть в ней что-то, — окинул ее взглядом Лев и отвернулся.

Тогда Ксению задело, даже обидело его безразличие. Но события закружили Речерскую в своем круговороте так, что она быстро забыла о Нарциссе. Никогда больше не была в его кабинете, а карточную комнату в ее присутствии, так случалось, он не посещал. Сталкивалась с ним еще пару раз в коридоре клуба. Но Лев не заговаривал, окидывал взглядом, произнося по паре слов. И все.

Как-то она спросила у Саши: почему Льва называют Нарциссом? Это что, прилепилась кличка от названия бильярдного клуба или же бильярдный клуб назвали по уже имевшейся у Ролежаева кличке? Но Саша усмехнулся и ничего не ответил. Так и осталась в неведении.

Сейчас Ксения не удивилась, что Ролежаев остановил ее. Все всегда видели в ней источник дохода, Ролежаев не был исключением. И теперь увидел из машины — и, видимо, закрутил мозгами. Правда, это были только догадки. Интуиция подсказывала, что пугаться этой встречи не стоит. Лев подошел и протянул руку. Узкая ладонь Ксении машинально легла в его.

Ролежаев был человеком средних лет с вьющимися светлыми волосами, среднего роста и идеальными чертами лица. Ксения внимательно рассматривала его, ибо прежде ей не удавалось так хорошо вглядеться в это лицо. Не было не только возможности, но и не было желания.

Лицо было из ряда многих, просто мелькнувших мимо нее. Чуть удлиненное, с гладким лбом, открытыми глазами с длинными, как у женщины, ресницами, аккуратным носом, не толстыми, но и не тонкими губами. В общем, все было к месту и приятных форм, вместе с тем красавцем его назвать нельзя. Лицо как бы заметное, однако запоминалось не сразу и не с первого раза начинало притягивать к себе.

Фигура складная, природа соблюла пропорции тела, но не хватало какой-то малости, чтобы она мгновенно бросалась в глаза. Было все, не было лишь той изюминки, какая выделяет человека из остальных. Нужно время, чтобы найти нечто похожее на изюминку.