Валерий Пушной - Битые короли

На следующее утро Ксения, одевшись проще, в джинсы и глухую легкую курточку, подъехала к дому, где скрывался чернявый. На час раньше. Поставила машину в стороне и стала наблюдать.

Через полчаса около крайнего подъезда возникло некоторое оживление. Двое парней в темных коротких куртках юркнули внутрь, а двое в серых пиджаках укрылись на улице за углом дома.

Еще через полчаса подъехал Громила. В рубахе и штанах с широкими штанинами. Он выбрался из машины и заглянул за угол. К нему подбежали двое, покивали головами и встали у дверей в подъезд. Громила посмотрел на время, достал из кармана телефон, и Ксения услыхала звонок в дамской сумочке. Выдернула смартфон, прижала к уху.

— Я начинаю, — сказал Громила так, что у нее в ухе загрохотало. — Ждать тебя не могу, спишь долго, а время — деньги!

Речерская негромко отозвалась:

— Я смотрю за тобой, Громила! Начинай!

Он покрутил большой головой вокруг, как бы выискивая, откуда могла смотреть заказчица, но ничего не увидел и крякнул:

— Я пошел!

— Не тяни резину, Громила, — тем же тоном отозвалась Ксения. — А то я подумаю, что ты боишься!

Тот хмыкнул и отключил телефон, зажимая его в огромной ладони, сделал короткую отмашку своим гаврикам и вместе с ними скрылся в темном подъезде.

Ксения посмотрела на время. Было ровно шесть часов утра.

Врач, сделавший операцию Фаине, сказал Акламину, что девушка родилась в рубашке и, после того как она придет в себя, с нею можно будет переговорить. Аристарх надеялся получить от нее информацию о месте нахождения Корозова. Ранение у Розы оказалось серьезнее, ее допрос откладывался на более поздний срок.

Разговорить Фаину удалось не сразу. Придя в себя на другой день, она замкнулась. Опера бились долго, и только в начале третьих суток, проснувшись среди ночи, она неожиданно позвала дежурившего возле двери оперативника и заговорила. Фаина чувствовала себя опустошенной, совершенно одинокой. Ее стремление уничтожить Речерскую ни к чему не привело. Вернее, привело к истории, какую никогда не могла себе представить. Злобы на Розу не было, появилась жалость к себе. Стонала не от физической боли, а от боли душевной. Все было напрасно, вся жизнь казалась бессмысленной. Она назвала адрес.

Опер тут же сообщил Акламину. Тот спешно собрался, вызвал группу захвата. Она погрузилась в микроавтобус, прихватила по дороге Аристарха и оперов и помчалась по адресу. Акламин глянул на часы: было ровно шесть часов утра. Прикинул — на месте должны быть минут через десять-пятнадцать.

В это время Громила грузно втиснулся с двумя подельниками в двери подъезда. Двое, какие вошли раньше, должны были блокировать лестничные марши выше квартиры Кеши.

Громила даже не предполагал, что Кеша с ночи ждал их появления, вооружившись стволом с глушителем и ножом. Сидел на ступенях лестницы двумя этажами выше, наблюдая за низом. Кеша знал методы работы Громилы: тот никогда не утруждал себя сложными планами. И кличка у него была не из-за огромного роста, а из-за стиля работы: он всегда сначала блокировал противника, а затем громил безоглядно. Посему Кеша приготовился к таким действиям.

Первая пара подельников поднялась на межэтажную площадку выше квартиры Кеши и стала ждать появления Громилы. Делали все бесшумно. Лишь через некоторое время Кешин слух уловил чирканье зажигалки. А потом снизу потянуло сигаретным дымком.

Кеша поднял ствол и легким неслышным звериным шагом пошел вниз. Подельники остолбенели, увидев его двигавшимся на них сверху с пистолетом в руке. Возник неожиданно, как привидение. Один из двоих изумленно выронил:

— Кеша, это ты, откуда?

— Я, чудики, я! Оттуда! — Он показал пальцем вверх и выстрелил. Два хлопка слились в один продолжительный.

Подельники Громилы не успели вытащить свое оружие. Кеша перетащил трупы в другой угол, чтобы снизу не было видно, и стал ждать Громилу. Тот, войдя в подъезд, подступил к двери квартиры. Обычно он выстрелами выбивал дверной замок и врывался внутрь. Подельники сверху не показывались, и он кивком головы отправил одного из подручных за ними. Тот метнулся наверх и наткнулся на ствол Кеши. Не успел открыть рот, как пуля пробила ему грудь.

Громила в эту минуту стоял лицом к двери. Услыхав хлопок, стал оборачиваться, и его глаза натолкнулись на взгляд Кеши. Второй подручный возле Громилы пошевелился, и тут же ствол Кеши фыркнул, отправляя пулю ему в живот. Парень согнулся, выронил пистолет, который громко брякнул о бетон лестничной площадки. Громила проследил, как подручный медленно сполз по стене на пол. Просипел вдруг осевшим голосом:

— Кеша, ты чего?

— А ты чего, Громила? — враждебно спросил Кеша. — Зачем пришел ко мне?

Громила не нашелся быстро, что ответить, и только пробубнил, следя глазами за направленным на него стволом пистолета:

— Так это, навестить.

— Я не приглашал тебя, Громила, — сузил глаза чернявый. — Кто послал тебя?

Кеша знал ответ, но хотел еще услышать его от Громилы.

— Поговорим, Кеша! — попросил Громила.

Кеша отрицательно мотнул головой, не оставляя противнику никакой надежды. Громила ощутил стремительное приближение конца.

— Сколько он тебе заплатил? — спросил Кеша.

Пальцы Громилы сдавливали рукоятку пистолета, но его рука была опущена вниз, и он отдавал себе отчет, что не успеет поднять ее — ствол Кеши изрыгнет пулю значительно быстрее.

— Кеша, кореш, разойдемся мирно, — предложил, цепляясь за соломинку. Его глаза горели желанием жить. — Я не хотел этого, Кеша, но он много дал за твою голову. Ты же знаешь, каким щедрым он бывает, когда хочет добиться своего. Я не мог отказаться. Прости, кореш, жадность подвела. Отпусти, и я сам всажу Нарциссу пулю между глаз! Ты мое слово знаешь, кореш. Жизнь, она дороже всякой платы. Так я пойду?

Громила слегка двинулся, сделал шаг к выходу из подъезда.

Но Кеша хорошо знал, что стоило ему лишний раз моргнуть, как Громила не задумываясь выстрелит. Сейчас верить его слову было нельзя. Сначала он пообещал Нарциссу, теперь обещает ему. Какое обещание у него в приоритете? Конечно первое. Потому что Нарцисс дает работу и щедро платит. А еще потому, что сейчас перед Кешей Громила наложил в штаны. Свидетеля такого позора никогда нельзя оставлять в живых. Кеша и сам поступил бы так же. Посему расклад в этой партии простой и понятный.

Кеша следил за Громилой внимательно, отпускать его живым не собирался.

Тот увидал в глазах парня кровавую пелену и почувствовал, как палец Кеши на спусковом крючке пистолета стал напруживаться. И тогда — была не была. Громила отчаянным прыжком бросился к выходу.

Кеша выстрелил и в ту же секунду понял, что только ранил.

А Громила уже нажимал рукой на дверь подъезда и поднимал свой ствол, чтобы разрядить его в противника.