Валерий Пушной - Битые короли

Кеша стремительно нырнул следом.

Речерская от другого дома наблюдала за подъездом. Неясно было, что происходило внутри, но чутье подсказывало, что все проистекало не так, как планировалось. Она усиленно ждала результатов.

И тут вдруг, как из-под земли, из-за угла вылетел микроавтобус и резко застопорился у подъезда. Из него высыпали люди в камуфляжной форме и масках. Быстро организовались и кинулись в подъезд.

Ксения остолбенела. Полиция. Неожиданно. Ее игра полностью ломалась. Все летело в пропасть. А куда летела она, даже страшно было представить.

В следующее мгновение из подъезда в окровавленной рубахе вырвался на улицу Громила и, не разбирая дороги, понесся прямо на полицейских, горланя и стреляя перед собой, чтобы расчистить путь. За ним выскользнул Кеша, послал пулю в спину Громиле и, увидав оперов и группу захвата, опрометью кинулся в другую сторону. Громила, падая, продолжал палить во все стороны, пока не отключилось сознание и не вышло вон вместе с духом. А Кеша уже был на другом конце дома. Запоздавшие выстрелы ему вслед не остановили. Петляя между домами, он уходил.

Ксения мгновенно сообразила, что ей делать. Завела мотор и сорвала машину с места, пытаясь предугадать, где вымахнет Кеша. Настигла в узком проулке. Круто затормозила и раскрыла дверь:

— В машину! — крикнула требовательно и громко.

Киллер, сжимая в руке пистолет, прыгнул не глядя. Она надавила на педаль газа и свернула из проулка.

Оперативники, выбежав из-за домов, заметались, потеряв Кешу.

Тот, увидав за рулем Речерскую, удивился. Но не подал вида. Он был ранен. Ксения, заметив кровь на рубахе, сказала:

— Надо перевязать.

— Царапина, — отмахнулся он. — Это ты меня предупредила?

— А кто ж еще? — моргнула девушка.

— А ментов тоже ты вызвала? — сказал Кеша.

— Ты что, дурак или притворяешься? — повысила голос она.

— Заткни рот, а то положу прямо тут! — пригрозил он, мутнея взглядом.

— Точно дурак, — без страха высекла Ксения. Знала, что сейчас она для него как соломинка, за которую он вынужден держаться что есть мочи. Но ей нельзя перегибать палку, ибо, чуть оклемавшись, Кеша может отомстить. Напомнила: — Я тебя второй раз вытаскиваю, а ты мне угрожаешь.

— Почему? — Он резко дернулся и захрипел от боли, только теперь сообразил, что у него была не царапина, а зацепило серьезнее, чем он хотел бы.

— Убери ствол, а то выстрелит случайно, — показала на пистолет она.

— У меня эта машинка случайно не стреляет, — отозвался киллер и убрал. Его рубашка все больше набухала от крови.

— Перевязать надо, — повторила Ксения. — Кровь остановить.

И решительно повернула к круглосуточной аптеке.

Кеша опасливо следил из машины за улицей, когда Речерская скрылась в аптеке. Дорога кипела транспортом, после ночи с появлением пешеходов начинали помаленьку оживляться тротуары, стали собираться люди на автобусных остановках.

Ксения купила бинтов, пластырей, пузырьков, вернулась в авто, бросила на заднее сиденье. Отъехала в тихий переулок, снова остановила машину, заглушила мотор. Разорвала на нем рубаху, стащила ее, оставив голым по пояс, и, как сумела, наложила бинты и пластырь на рану, но кровь все равно продолжала проступать.

Все было странно для Кеши. Непонятно. Его спасала Ксения. В голове не укладывалось. Ведь он хотел убить ее, направлял для этого Фаину. Из-за этой девки у него произошел разлад с Ролежаевым. И — на тебе! Она бинтует ему рану. Черт знает что. Сумятица в голове. По-хорошему прямо тут ее надо прикончить — и все разом встанет на свои места.

Впрочем, нет, уже никогда ничто не встанет на свои места. Многое изменилось, все изменилось. Она помогает ему сейчас. А без нее неизвестно что было бы. Или менты достали б, или ментовская пуля догнала.

Впрочем, удача редко покидала его. От ментов он мог бы уйти. Но куда кинуться раненому? Наверняка все его лежбища уже обложили, туда соваться нельзя. А тут — помощь. Надо быть идиотом, чтобы отказаться. И все-таки он был сбит с толку. Решил подождать, когда все прояснится.

— Почему ты была возле дома? — спросил, подозрительно щурясь.

— По двум причинам, — отозвалась Ксения, заводя мотор. — Если бы все произошло гладко, я бы собственными глазами первая увидела твою работу. Ну а если какой-то сбой, как сейчас, то по мере возможности помочь тебе. Что я, собственно, и делаю теперь.

— Гладко объясняешь, — недоверчиво покосился он. — Слишком гладко. Почему ты мне помогаешь?

— Не знаю. — Речерская включила скорость и тронула машину.

— Это не ответ! — проговорил он. — Будешь врать, отпущу твой дух на свободу, а тело пойдет червям на обед.

— Другого ответа у меня нет, — сказала Ксения. — Просто ты еще молодой, и как-то все это ненормально, чтобы Громила продолжал жить, а тебя не было.

Боль сильнее разливалась по телу Кеши. Он держался рукой за рану и чувствовал, что начинает слабеть:

— Куда ты везешь меня? — Его движения становились медленнее, голос терял свой напор.

— К себе домой, — проговорила она. — Там тебя искать никто не станет. Ты зря подозреваешь меня. Я думаю — нет, я уверена, что ментов на тебя навел Нарцисс. Он хотел убить двух зайцев сразу: руками Громилы — тебя, а руками полиции — Громилу, чтобы не платить тому деньги. Слишком большую сумму запросил за тебя Громила. Слишком. С такими бабками Нарцисс не любит расставаться. Он всегда говорит, что всему должна быть мера. Твою голову он оценил недорого, но был вынужден пообещать Громиле в пять раз больше. Вот и думай сам. — Ксения говорила то, что не соответствовало действительности, но что еще сильнее озлобляло Кешу против Нарцисса.

Он сбоку следил за ее лицом и не знал, верит ей или нет. Но как бы там ни было, независимо от его доверия, ее все равно придется убить. Да, придется, чтобы замести все следы. Всякий свидетель рано или поздно может сыграть роковую роль, поэтому поле за спиной должно быть тщательно зачищено.

Подъезжая к дому, Ксения притормозила, достала из багажника спортивную куртку, бросила Кеше, чтобы накинул на плечи, скрыл от посторонних глаз рану на теле.

Чуть раньше, после того как Громила устроил возле подъезда пальбу и рухнул, срезанный пулей Кеши, а двое оперативников пустились за Кешей в погоню, группа захвата вошла в подъезд и квартиру. Акламин кинулся по комнатам.

Глеб тяжело поднял голову на шум.

После исчезновения Фаины Кеша словно сорвался с цепи, на всякое слово Глеба пускал в ход кулаки, требуя деньги. Это слово било по ушным перепонкам Глеба, как повторяющийся звук испорченной пластинки.

— Бабки, бабки, мне нужны бабки, бабки, позвони, чтобы приготовили бабки!

Упорство Корозова доводило его до кипения. Он хватался за пистолет и мотал им перед глазами Глеба: