Михаил Шторм - Алмазы Карибского моря

Слон навис над ним, с трудом перебравшись через получившийся завал. В сумерках он походил на еще одну скалу — ожившую. Потом рядом грянул выстрел: один, другой. Живая скала постояла немного в неустойчивом равновесии и опрокинулась, скрывшись из виду…

— Кто стрелял? — поинтересовалась Джейн, когда рассказ подошел к концу.

— Э-э… Одна из тех девушек, которые прятались на дереве, — ответил Быков.

— Брюнетка или блондинка?

— Это так важно?

— Понятно, — протянула Джейн. — Самого интересного ты мне рассказывать не хочешь.

— Это история не про мои отношения с женщинами, — стал защищаться Быков. — Не в этом дело.

— А в чем?

— Я хотел донести до тебя мысль, что в каждой критической ситуации, когда смерть казалась неминуемой, приходило спасение.

— Не совсем так, — сказала Джейн.

— Что ты имеешь в виду?

— Не спасение приходило. Появлялся спаситель. Тот, кто неожиданно вмешивался в события и менял их ход. Индеец, отважная охотница… — Помолчав, американка добавила с горечью. — А сюда никто не придет, потому что люди не подозревают о существовании этой пещеры. Так что мы не спасемся. Я знаю это.

Подтверждением этого мрачного пророчества стал новый рокочущий рев, прокатившийся по пещере.

Где-то посыпались камешки, сорвавшиеся от вибрации.

И звук этот был страшнее самого рева.

— На этот раз он гораздо ближе, — пролепетала Джейн.

— Обман слуха, — сказал Быков. — Но, пожалуй, на всякий случай сменим позицию.

Рычание прозвучало не просто ближе. Таинственный зверь явно унюхал существ, осмелившихся нарушить границы его владений. И вряд ли он питался мхом или какими-нибудь грибами.

— Цепляйся за мою шею, — сказал Быков, включив мобильник. — Здесь достаточно высоко, чтобы бежать. Только не забывай пригибаться одновременно со мной. И освещай путь.

— Оно клацает! — пролепетала Джейн. — Когтями или зубами, не знаю. Но я слышу, слышу!

— И оно нас слышит. Поэтому молчок!

Поддерживая американку под бедра, Быков взял с места в карьер. Он понимал, что тряска причиняет наезднице страдания, однако решил не обращать на это внимания. Нужно было как можно скорее выбраться на поверхность. Существо, обитающее в катакомбах, должно было обладать превосходным слухом и обонянием. Кроме того, оно прекрасно ориентировалось в этом лабиринте, в отличие от людей, спасающихся бегством.

Быков молил бога, чтобы коридор внезапно не сузился или не закончился бы непреодолимой преградой. Хотя понимал, что господь вряд ли вмешивается в подобные ситуации, учитывая то, что мир населен хищниками и все они чем-то питаются. Кем-то . И не так уж редко людьми.

Невозможно было представить себе ту тварь, которая неотступно преследовала беглецов, но кое-что о ней сказать было можно. Во-первых, она была очень велика, если не огромна, и это чувствовалось по сотрясению почвы под ногами всякий раз, когда чудище приближалось. Во-вторых, оно передвигалось достаточно медленно, иначе люди давно были бы пойманы.

Оставалось только благодарить провидение за долгие скитания в подземелье, потому что многочисленные следы, оставленные Быковым и Джейн сбивали преследователя с толку. Руководствуясь великолепным нюхом, он часто проскакивал мимо нужного поворота, а размеры не позволяли ему разворачиваться быстро.

Тем не менее конец погони был предрешен. Джейн давно действовала на автомате, точно зомби, не понимая, зачем и куда ее тащат, несут и заставляют бежать. Временами, когда боль в ноге становилась невыносимой, она теряла сознание, а заодно — и светлячок мобильника, и тогда Быков был вынужден останавливаться, теряя драгоценные секунды и метры.

В итоге батарея села окончательно, и они очутились в полной темноте. За секунды до этого Быков успел увидеть боковой лаз, затолкал туда Джейн и юркнул следом. Пол, стены и потолок были покрыты острыми выступами и наростами, ранящими кожу при каждом неосторожном движении. Джейн проползла несколько метров и остановилась, пробормотав:

— Дальше слишком узко.

— Попробуй еще, — попросил Быков, опасаясь, что зверь сможет выковырять его из норы, если не удастся забраться поглубже .

Джейн молчала. Должно быть, в очередной раз потеряла сознание. И очень вовремя. Кто знает, как отреагировала бы ее психика на тот факт, что чудовище подберется к их укрытию вплотную?

Несмотря на беспросветный мрак, Быков понял это. Близость чудища ощущалась каждой клеткой, каждой порой, каждым волоском, вставшим дыбом. Сработало также обоняние. Запах, проникший в нору, был настолько густ и смраден, что Быкова едва не вывернуло наизнанку. Стало жарко и душно — это принюхивающаяся морда заткнула отверстие. Раздалось шипение втягиваемого воздуха. Затем раздался рев такой оглушительной громкости, словно где-то совсем рядом прогремел гром. Зловоние сделалось невыносимым.

— А-а-а! — закричала Джейн, вся сотрясаясь от панической дрожи и рыданий.

Она решила, что настал их смертный час. Быков — тоже.

В нору протиснулась лапа чудовища, а, может, его щупальце или хобот — это было невозможно определить, поскольку темнота стояла такая, что хоть глаз выколи. Быков поджал ноги. Каждое мгновение он ожидал, что вот сейчас коготь… или присоска… или щупальце схватит его и поволочет наружу, туда, где поджидает алчно разинутая пасть.

Но этого не произошло, хотя невидимое чудовище неоднократно возобновляло попытки добраться до добычи. Когда же в нору снова проник свежий воздух, Быков машинально прикоснулся к волосам, словно желая проверить, не поседел ли он за эти минуты, показавшиеся ему вечностью.

— Оно ушло? — спросила Джейн из темноты.

— Да, — ответил Быков, прислушиваясь к удаляющемуся шуму.

— Но оно может притаиться и подстерегать нас где-нибудь поблизости.

— Может.

— Что же делать? — спросила Джейн. — Так и будем подыхать в этой вонючей дыре?

— Подождем и пойдем искать выход, — пообещал Быков. — Пусть только эта тварь уйдет подальше.

— Она никогда не уйдет.

— Уйдет. Даже монстрам нужно пить и есть.

— А нам? — В голосе Джейн звенела нарастающая истерика. — Нам, по-твоему, не нужно пить и есть?

— Успокойся, — попросил он.

— Я не могу успокоиться! Я ничего не могу! Разве ты не видишь, что я на пределе?

— Не вижу, — горько пошутил Быков. — Тут, понимаешь ли, темновато.

Он тотчас пожалел о своей шутке. Джейн расхохоталась незнакомым, визгливым смехом, который очень скоро перешел в рыдания. Не переставая вопить и брыкаться, не щадя свою сломанную ногу, она забилась в самой настоящей истерике, вызванной как паникой, так и приступом клаустрофобии. Быков мог только заслонять лицо руками и втягивать голову в плечи, чтобы уберечься от ударов ее пяток. Но через некоторое время Джейн отдалилась и уже больше не доставала его ногами. Не переставая вопить, плакать и ругаться, она стала уползать куда-то вглубь норы.