Александр Охотин - Почка на экспорт

Найдя нужный дом, мы поднялись по лестнице. Я взглянул на замки и улыбнулся. Нет, ну до чего всё-таки самонадеянный человек! Поменять то замки он поменял, справедливо не доверяя прежним, но и новые были ничуть не сложнее. Нет чтобы поставить сигнализацию, охранную систему какую-нибудь, подумал я, один за другим открывая нехитрых сторожей Батоновой квартиры.

Мы прошли внутрь. Олег по-хозяйски расположился у телевизора, вертя пультом, а я отправился на кухню в поисках чая. Где-то здесь должна быть пачка, с прошлого раза ещё, вспомнил я, роясь в шкафу…

Щёлкнули замки входной двери, и в прихожей послышалось знакомое сопение. Потом за моей спиной раздался громкий удивлённый возглас:

— Мать твою… Я ж поменял замки!.. Ты как сюда залез?!

— Замки, друг мой Батон, надо менять с умом, — ответил я, не прекращая поисков. — Ты куда чай задевал, а?

— Руки! — гаркнул он.

— Что — руки? — удивился я.

— За голову! И не оборачиваться!

— Ты что это здесь раскомандовался, Батон? — послышался голос Олега. — А ну, положи пушку! Кому сказал?

Я обернулся. Батон, опустив пистолет на пол, растерянно переводил взгляд с Олега на меня.

— Ай-ай, кто ж так старых друзей встречает, — пристыдил я его. — Пошли в комнату, потолкуем.

Батон, набычившись, послушно зашагал за мной.

— Садись, — я толкнул его в кресло, — и рассказывай, где бы нам Сысоя найти. Вопросы к нему кое-какие появились, а он взял да и пропал.

— Откуда мне знать, — мрачно ответил он.

— Так, фильм «Красный партизан Батон», часть вторая. Где тут у нас утюг-то был? — я обвёл взглядом комнату.

— Что ты с ним церемонишься, — не выдержал Олег. — Дай, я с ним поговорю.

Я не успел и глазом моргнуть, как Батон уже скорчился на полу, поскуливая и пачкая кровью ковёр.

— Будешь говорить? — склонился над ним Горенец.

— Да… не знаю я… никакого Сысоя, — с трудом прошептал Батон.

— Человек с дёргающимся веком, — вмешался я, удерживая уже занёсшего кулак Олега.

— Угу, — Батон закашлялся и сел, мотая головой.

— Где нам его найти?! — крикнул Олег.

— Не знаю, — ответил Батон, опасливо косясь на

Горенца, — ей-богу, пацаны. Я же пешка, и мне мало что известно.

— Верю, — похлопал я его по плечу. — Но ты пошевели извилиной, где у Гнома есть запасная нора, чтоб друга своего укрыть?

— Если только в Листвянке… Там заимка охотничья, с баней, туда раньше партийные шишкари ездили. А потом Лёва её к рукам прибрал. Больше ничего на ум не идёт, пацаны, честное слово.

Горенец, презрительно сморщившись, принялся натягивать куртку.

Я чуть задержался, прощаясь.

— Ладно, Батон, до встречи. Ты уж не взыщи, если что не так. Гному про наш визит не рассказывай, не надо. Как другу советую. А замочки поставь понадёжнее, не ленись. Договорились?

— Угу, — пробурчал он и попросил — Пистолет верните.

— Перебьёшься, — ответил Олег, и первый вышел из квартиры. Я последовал за ним.

— Нужен? — спросил он меня на лестничной площадке, протягивая ствол.

— Нет, на что мне, — отказался я. — Толку от этой хлопушки всё равно никакого, шум один.

— Как знаешь, — и пистолет, громыхая, полетел в мусоропровод.

— Я проскочу завтра в Листвянку, поищу Сысоя, — пообещал я.

— Один?

— Брось, Олег, мне Богдан не указ.

— Злишься на него всё-таки?

— Нет, — коротко ответил я, садясь в машину.

— Мы выбрались из Восточного и направились к центру.

— Ты домой? — спросил Олег.

— Ага.

Машина остановилась у подъезда, скрипнув тормозами.

— Не забудь, завтра стрелка с Гномом, — напомнил он.

— Не забуду. Удачи.

Я стал неторопливо подниматься по ступенькам. Кошачья братия, обсевшая батарею, недружелюбно зашипела при моём появлении.

— Зря вы так, — укорил я их, — я ваших сородичей, можно сказать, в санаторий пристроил. Будут теперь на свежем воздухе жить.

Не добившись с кошками взаимопонимания, я поднялся на свой этаж и вошёл в квартиру. Дом встретил меня тишиной. Лишь тиканье часов приветствовало хозяина.

Я заварил крепкий чай и долго сидел, бездумно покуривая, под мягким светом торшера, игнорирую периодически начинавший звонить телефон. Потом встал, тщательно вымыл посуду и завалился спать.

На другой день после работы я отправился за город, в Листвянку. Времени до встречи с Гномом оставалось немного, и я торопился. Опаздывать на такого рода мероприятия, как вчера объяснил мне Олег, не принято. Выбравшись на шоссе, я прижал к полу педаль газа и помчался вперёд, обгоняя попутки и заставляя шарахаться в сторону идущие по встречной полосе машины. Грязный мокрый снег, выпавший за ночь, брызгами тяжёлого крошева разлетался из-под колёс.

Я вертел рулём, стараясь не думать о таких вот лихачах, зачастую оставляющих свои бренные останки на обочинах дорог. Минут через двадцать впереди замаячили полуразвалившиеся чёрные домишки, а вскоре мелькнула и табличка с надписью «Листвянка».

Я свернул с шоссе на разбитую грунтовку, сплошь состоящую из рытвин, наполненных грязной водой и осколками льда.

Вблизи деревня производила удручающее впечатление. Покосившиеся ветхие заборы, дома, вросшие в землю по самые окна, и чумазые небритые обитатели Листвянки, пьяные через одного, наводили на печальные мысли. Но раздумывать над судьбой российской деревни было некогда.

Я остановился у более-менее приличного здания с вывеской «Магазин». Несколько аборигенов, томимых смутными желаниями, кучковались на входе, размахивая руками и выясняя, кому из них скорее даст в долг продавщица.

Я вылез из машины и подошёл к ним, по щиколотку утопая в жиже, ощутимо попахивающей навозом. Страждущие уставились на меня, как евреи, узревшие Моисея.

— Что, мужики, похмелиться надо? — посочувствовал я.

— А то, — недоверчиво протянул один, кося налитым кровью глазом.

— Дело нужное, — одобрил я. — Мне нужна дорога на охотничью заимку. Говорят, где-то есть такая поблизости. Не поможете? Литр с меня.

Они замерли, не веря своему счастью. Потом тот, красноглазый, протянул трясущуюся руку и выпалил, распространяя вокруг запах сивушного перегара:

— Давай!

— Что давай? — не понял я.

— Деньги давай. Я покажу.

Я протянул ему деньги, и он шустро рванул впереди машины, указывая путь и разгоняя случайных прохожих, бредущих по узкой улице. Проехав через всё село, я уткнулся в какую-то лесную тропу, лишь по ширине напоминающую дорогу.

— Езжай, езжай! — замахал руками мужик в ответ на мои опасения. — Так всего метров сто будет. Это специально сделали, маскируются, слуги народа, — он сплюнул, — чтобы, значит, посторонние не шлялись. Езжай, не бойся!

Посмотрев мне вслед, он развернулся и шаткой походкой заторопился обратно к магазину. Ему, видимо, и невдомёк было, что заимка давно перешла из рук «слуг народа» в руки «хозяев жизни».