Александр Охотин - Почка на экспорт

— Богдан не разрешил. Не пугай, говорит, его раньше времени, а то начнёт сгоряча всё крушить направо и налево, нам ничего не оставит, — Олег расхохотался.

— Тоже мне, стратеги, — проворчал я. — А как вы узнали, что нас убивать будут?

— Тут большого ума и не надо. В Листвянке мои ребята ещё вчера появились, не дожидаясь тебя, — он насмешливо посмотрел на меня. — Но всё равно, хорошо, что ты туда съездил. Мы ведь этого Сысоя в лицо не видели, надо было опознать. Вдруг на заимке кто другой обосновался? Ну, а когда ты сказал, что это он, всё сразу стало понятно. И джип его этот чёрный, что крутился поблизости от карьера, тоже от самой Листвянки вели. К такому раскладу в нашем деле всегда надо быть готовым.

— Понятно, — протянул я. — Что теперь? Будем Гнома за жабры брать? Или Сысоя?

— Пока нет. Богдану надо кое с кем переговорить в городе. Он ведь, как заметил Гном, хоть и крутой, но не самый большой босс здесь. Хотя и один из самых, — подчеркнул он, многозначительно косясь на меня. — Короче, ему надо встретиться с людьми, договориться, чтобы не мешали нам разбираться с восточными и москвичами, объяснить кое-что.

— Слушай, Олег, а если бы Гном платил в общак из тех денег, что заработал с Сысоем, вы ему что, разрешили бы продолжать в том же духе?

— Это вряд ли, — посуровел Олег, — Богдан к таким вещам плохо относится. Он наркоту, и ту не признаёт, хотя сейчас ей многие занимаются.

— Хочешь сказать, в центре нельзя купить наркотики? — усомнился я.

— Можно, это без проблем. Но мы не держим крышу людям, которые этим занимаются. Они ходят под другими группировками. Просто платят нам зато, что работают на нашей территории, и всё.

— А без этого никак нельзя обойтись?

— Наивный ты, Саша, человек. Нас же люди не поймут, если мы начнём из себя чистоплюев строить. Везде продают — и у нас должны. Не мы придумали, не нам менять.

— В общем, пока боевых действий против Сысоя не предвидится? — вернулся я к прежней теме нашего разговора.

— До завтра вряд ли. Опять же, надо всё обдумать. Просто так никто не полезет оружием махать. Тебе куда, домой?

Я кивнул, глядя на проносящиеся мимо витрины магазинов. Вечерний город жил своей жизнью, готовясь к предстоящим выходным, наряжаясь в огни фонарей и улыбаясь рекламными красавицами с плакатов.

Мне чертовски захотелось вдруг посидеть где-нибудь в уютном местечке, присоединившись к этому празднику городских улиц, попивая свежесваренный кофе и вороша прошлое.

У меня иногда бывают такие приступы ностальгии, и я ничего не могу с ними поделать. Но сначала надо переодеться. В таком виде — я скептически осмотрел мокрый и грязный комбинезон — на праздник не пустят. Даже с Горенцом.

Я усмехнулся и покосился на него.

— Чего ты? — насторожился Олег.

— Да так, о своём подумалось. Слушай, Олег, а что с моей машиной?

— Что с твоей машиной? — спросил он, сворачивая в мой двор и останавливаясь у подъезда. — Вон, стоит. Хоть помыли тебе её.

У дома и в самом деле была аккуратно припаркована моя «Тойота», чистенькая и свежая, только что из мойки.

— Подожди, а ключи? А сигнализация? — изумился я, судорожно хлопая по карманам. — Как вы её завели?

— Держи, начальник, — он протянул мне брелок сигнализации с висящим на нём ключом. — Сам виноват, выронил, когда садился в мою машину. Я лишь подобрал и попросил ребят, чтобы занялись твоей колымагой. Новую брать ещё не надумал?

— Меня и эта устраивает, — ответил я.

— Да, чуть не забыл, — он вытащил из кармана плотный пакет. — Это тебе за Мишаню. Всё, как обычно.

— Нет, Олег, не надо. Всё оплачено, сегодняшним днём в том числе. Да и до того ты меня частенько выручал. Так что в расчёте.

— Не спорь. Бабки платит Богдан, с ним и объясняйся.

— Не буду. Деньги верни, или оставь себе, мне всё равно. В любом случае, думаю, наше с вами сотрудничество подошло к концу. Штопать ваших подранков будет кто-нибудь другой. Хирургов в городе пруд пруди, прикормите ещё кого-нибудь.

— С ума сошёл! — возмутился Олег. — Нет, Саша, тебя не контузило, случайно? Ты лучше скажи, если так.

— Всё нормально, Олег. Удачи.

Я хлопнул дверью и побрёл к подъезду. Откуда-то вдруг появилась и упала на плечи усталость, прижимая к земле. Давно мы с тобой не расслаблялись, Махницкий, сказал я сам себе. Поеду сейчас в какой-нибудь кабак, сниму девчонку повеселее и буду куролесить с ней до утра, назло всем окрестным головорезам. К чёрту, надоели.

В подъезде послышался рёв, из него брызнули рыжими каплями кошки, а вслед за ними, победно сотрясая воздух лаем, вылетел Митька. Я посторонился и невольно позавидовал ему. Живёт себе полноценной жизнью, гоняет кошек и не забивает голову всякой дребеденью.

Войдя в квартиру, я подошёл к надрывающемуся телефону и отключил его. Потом упал в кресло и закурил. Всё. Своего я добился. Теперь за моих недругов вплотную возьмётся Богданов, и я им не завидую. Сегодняшнюю выходку он точно не простит. Вот и хорошо. Пусть бандиты между собой разбираются. А добропорядочный гражданин, доктор, между прочим, Махницкий может умыть руки и проводить ночи, не шастая непонятно где, а в своей постели. Желательно, ещё с кем-нибудь. Иначе невольное воздержание последних дней меня доконает, решил я и отправился в ванну.

Горячая вода вернула румянец на моё изрядно побледневшее лицо. Где ты, черноморский загар, вздохнул я.

Телефон зазвонил сразу, как только его вновь включили в сеть. Я пожал плечами, подчиняясь неизбежному, и снял трубку.

— Алло.

— Саша? Слушай, ну разве можно так? Звоню тебе целый день, никто не подходит к телефону, — упрекнула меня Наташа.

— Я только что вернулся домой.

— А где был?

Я предпочёл отмолчаться.

— Алло, ты меня слышишь? — забеспокоилась она.

— Слышу, слышу, — успокоил я её. — Наташа, нам надо с тобой поговорить.

— Ого, как всё серьёзно, — рассмеялась она, — ну, говори.

Я прислушался. Помимо её голоса в телефонной трубке присутствовал какой-то фон. Музыка, чей-то смех, звон стекла и весёлые выкрики.

— Наташа, ты откуда звонишь?

— Мы в «Аркаде», празднуем день рождения подруги. Ты её знаешь. Катя Резникова.

Катю я знал. Весьма неприятная, на мой взгляд, особа с болезненной тягой к дорогим побрякушкам. Обладательница богатого папы, сколотившего капитал на перепродаже металла, она считает, что весь мир лежит у её худых ног и переполнена презрением к тем, у кого не торчит из кармана толстая пачка баксов. Не могу понять, что у них с Наташей может быть общего. Впрочем, это не моё дело, напомнил я себе.

— Отец разрешил тебе уехать из дома?

— Сначала нет, конечно. Ты же его знаешь. Но я-то умею настоять на своём. Да и компания здесь приличная, почти у всех охранники с собой. Папа лишь настоял, чтобы за мной поехали трое Горенцовских громил. Сидят теперь в холле, злятся чего-то, — Наташа вновь весело рассмеялась. Вино, наверное, ударило в голову. — Алло, Саша. Так о чём ты мне хотел сказать?