Дмитрий Гавриленко - Азарт [СИ]

Уже семь лет внучка росла без отца, перешедшего к другой женщине. Как он смог бросить такую очаровашку? Может, вертихвостка деньгами соблазнила либо ещё чем. Бабушкина поддержка помогла выстоять в трудные минуты, а внучке — не отстать в нарядах от сверстниц. По этой причине собиралась в дорогу с весёлым настроением. Подкрасила чуть-чуть губки, потянула лаком ногти на руках и ногах. Повиляла попкой, даже потанцевала перед трельяжем, задорно встряхивая золотистыми кудряшками. От дома до трассы подбросил сосед, направлявшийся к живущей неподалёку тёще. А там голоснула, и её подобрал чисто выбритый молодой мужчина в тунике и светлых бриджах. Легковушка не новая, хотя и резвая, и смотрится неплохо. Когда подъезжали к городу, водитель свернул на просёлок, сказав, что заедет за своей сестрой и вместе отправятся дальше. В березняке шоферюга неожиданно притормозил, остановился, не заглушая мотор, и изнасиловал Юльку. Затем довёз её до окраины, там велел сойти. Дочка не растерялась, запомнила номер и сразу отправилась в полицию. Насильника задержали по горячим следам. Когда его предъявили для опознания среди других, примерно такого же возраста мужчин, та, не колеблясь, опознала обидчика.

В тот же день судебно-медицинский эксперт выдал заключение, что пострадавшая, не достигшая половой зрелости, лишена девственности незадолго до освидетельствования. На теле имеются характерные для изнасилования следы. Улики такие, от которых никуда не спрячешься.

Были исследованы немногочисленные вещественные доказательства. На плавках (их насильник даже не стал снимать) найдена сперма. Экспертиза установила: она принадлежит владельцу авто. На ворсистом чехле сиденья обнаружено пятнышко крови. Определено, что кровь эта — печать утраты Юлькиной невинности. Вопреки очевидному, водитель обвинение в изнасиловании отрицал. Он лишь признал, что подвёз девушку по её просьбе до города.

Прокурор получил надёжную основу для того, чтоб наказать преступника на всю катушку. В деле хранились подробнейшие показания Юльки насчёт действий насильника в березовой рощице. Тёмные стёкла скрыли их от мира, однако пострадавшая запомнила всё. Она без стеснения описала действия шофёра, заставшие её врасплох. Отчаянно сопротивлялась, поэтому он не смог снять с неё плавки, только приоткрыл левой рукой то место, которое ему было нужно.

И вдруг в судебном заседании потерпевшая, не предупредив свою мать, изменила показания, заявив, что насильником стал водитель из воинской части. С ним она будто бы проехала полпути до города. Изнасиловал и прогнал из кабины. Юлька вынуждена была снова голосовать. Ложные показания дала из-за страха перед матерью. Ей разве скажешь, что под юбочкой орудовал неизвестно кто да ещё в мундире рядового, каковых тысячи! Номер грузовика она не запомнила. Машина умчалась, подняв за собой облако пыли.

Обманщица получила дома выволочку, но тайну свою не раскрыла. Противоречивость показаний суд расценил как сигнал того, что потерпевшая готова простить обидчика. А ей, матери, это не нужно, так как у неё одна дочь, и она не жалеючи отдала ей собственные силы. Пусть насильник получит по заслугам. Она готова заплатить, если сыщику удастся выведать причину явной Юлькиной лжи и восстановить правду.

Детектив тут же пояснил, что берёт аванс, который в любом случае возврату не подлежит. Посетительница согласилась, хотя, по всему заметно, для неё это не пустячная сумма. И все-таки настроение у женщины улучшилось, щёки порозовели — кровь с молоком. Она как будто передала часть своей ноши в крепкие мужские руки.

Так оно и оказалось на деле. Проводив гостью, Рябинкин обратился к интернету. Удалось откопать: насильник имел полукустарную мастерскую по ремонту транспортных средств. Жена после рождения первенца оставила работу в больнице. Спустя три года у них родился ещё один ребёнок. Мужчина оставался единственным кормильцем в семье. Мастерская обладала хорошей репутацией. Вот и всё. Достоверно или не очень — придётся устанавливать самому.

Ефим тут же позвонил по сотовому бабушке Юльки, жившей на пенсию неподалёку от него. Умел говорить с пожилыми людьми, поэтому договориться о встрече не составило труда. Проехал две остановки на трамвае, прошёлся пешком. Дом допотопных времён, однако с домофоном. Добротно отремонтирован, кровля перекрыта. Новые блестящие петли. Да и домофон со знаковым индикатором, подсветкой клавиатуры, а не абы как, по старинке. Ждать долго не пришлось: дверь открылась изнутри, женщина несла мусорное ведро. Сыщик проскользнул в подъезд. Потолки высокие. Панели свежевыкрашены. Лифта нет. Поднялся на третий этаж и позвонил в квартиру слева.

В бабушке, открывшей ему, с удивлением узнал черты Юлькиной матери. Он ни на миг не усомнился, что через энное количество лет сегодняшняя клиентка станет такой же морщинистой, редковолосой и тем не менее сохранит черты прежнего очарования. Выцветшие глаза смотрели не настороженно, а скорее приветливо. Она уже знала: стоящий перед ней коренастый молодой человек помогает дочери расхлебать постигшее её несчастье.

— Вы сразу узнали о том, что стряслось с внучкой? — поинтересовался Рябинкин, как только хозяйка усадила его в тёплое кресло. С него спрыгнул большой лохматый лежебока-кот.

— Да. Делишки побоку (а я солила на зиму огурчики), и, как чокнутая, помчалась к моим дорогим. Наполохалася я. Накануне фильм про маньяка смотрела, вот, думаю, и она напоролась на нелюдя.

— Потом вы стали думать иначе?

— Какое там! Все они одним чёртом мазаны-перемазаны. Меня самочувствие внучки волнует. Помню, у нас в деревне парни калитку снимали, если девка до замужества погуляла. Позор. Там по согласию случалось, а тут приневолил. Ребёнка, считай. Хорошо, хоть она не растерялась, номер запомнила да пошла куда надо.

— У Юльки от вас характер?

— Не-е, сынок, что ты! Я мнительная, трусливая. Да и доченька моя, правду сказать, не срезает на ходу каблуки. Я когда-то разошлась со своим, теперь она. Судьба, видать. А внучка в отца уродилась. Бесшабашная. Я говорю: не мотайся часто, нарвёшься, не приведи Господь, на нехорошего человека. А она: не бойся, бабуля, я ему яйца туфелькой расквашу. Вот и расквасила.

— Когда отец другую нашёл, сильно переживала?

— Юлька-то? Конечно, переживала. Ещё как! Потеряшкой маленькой была, вечно игрушки теряла, потом вот отца. Подросла, почувствовала: одно крылышко тю-тю. Безотцовщина. Я советовала своей: смирись. Ради ребёнка. Прости изменщику. Да куда! Ревность глаза застлала. Развелись. Он слинял, ничего не взял из имущества. Алименты аккуратно платил.

Возле глаз морщинки укрупнились, Ефим почувствовал у неё на душе свинцовую тяжесть горького сожаления. Лохматый кот подошёл к его ноге и стал тереться, оставляя на джинсах светлую шерсть.