Моника Кристенсен - Угольная крошка

– Я позвоню шефу. Нам нужен криминалист.

Андреассен кивнул:

– Мы оцепили, насколько это возможно, весь район как место преступления. Но что если пойдет снег? Имеет ли смысл укрывать машины брезентом? Или позволить пожарным их увезти?

Капитан пожарной команды подошел к полицейским. Высокий мужчина со спокойными серо-голубыми глазами. Казалось, тушить горящие машины посреди Лонгиера – обычное для него дело. Но его спокойствие было напускным.

– Мы закончили, – сообщил он. – Больше не разгорится. Странные дела, все-таки. Машины обычно не вспыхивают сами по себе. Но это уже ваша работа – выяснить, как так вышло.

– Вы не заметили, что бы в машинах был кто-нибудь еще? Пассажиры, которые не смогли выбраться до того, как полыхнуло?

Пожарный посмотрел на них с неопределенным выражением:

– Ну вообще-то мы сначала спасаем людей, а потом уже тушим. В машинах никого не было. Разве только в багажнике. Но, как я сказал, это уже ваша работа. Если потребуется помощь в изучении того, что осталось от машин, обращайтесь. Мы же пока оставляем их здесь?

Кнут повернулся к Андреассену:

– Слушайте, а как вам идея взять его на опрос свидетелей? На парковке явно случилось что-то из ряда вон. Это нельзя назвать обычным пожаром.

Пожарный демонстративно фыркнул, но все же направился вслед за ними в кафе.

Они решили разделиться. Том Андреассен и Ян Мелум взяли на себя опрос свидетелей. Эрик Хансейд поехал в администрацию, чтобы проинформировать о произошедшем губернатора. Кнут же отправился в больницу: поговорить с Ханной и узнать, как обстоят дела у Стейнара Ульсена и может ли тот что-нибудь сказать.

– Что-нибудь сказать? – Ханна так рассердилась, что глаза налились слезами. – Ты совсем идиот, что ли? Не видел, каково ему пришлось? Можешь представить себе эту боль?

В кабинет у нее за спиной вошел главврач и осторожно взял ее за руку:

– Ханна, успокойтесь. Поймите, он всего лишь выполняет свою работу. – Он повернулся к Кнуту. – Вряд ли в ближайшее время он сможет что-либо сказать. Если вообще выживет. Он получил сильнейшие ожоги лица и тела. В данный момент мы ввели его в искусственную кому, иначе сердце может просто не выдержать. Мы делаем все, что в наших силах, но уже вызвали медицинский борт из Тромсё. Я рассчитываю, что он прибудет ночью. Скорее всего, его перевезут в Хаукеланд [9] Университетский госпиталь в Бергене, в Западной Норвегии (прим. пер.). .

Кнут сглотнул, встретив разгневанный взгляд Ханны, но вынужден был продолжить:

– То есть он не мог вообще ничего сказать? Никому?

– Нет, вряд ли, сами понимаете, – доктор задумчиво покачал головой. – Разве только в тот момент, когда вспыхнула одежда. Но я не знаю, был ли в тот момент кто-либо рядом с ним. Вам нужно спросить тех, кто прибежал первыми. Ханна, там уже был кто-нибудь, когда вы подошли?

Но она в ответ лишь уставилась на них непонимающим взглядом. По телу ее прошла дрожь.

– Вы, вы оба ненормальные. Там человек умирает. То, что с ним произошло, чудовищно… А ты… – Она подошла к Кнуту и отвесила ему звонкую пощечину. – … А ты думаешь только про свое чертово расследование. У тебя, что, нет ни капли сочувствия?

Она выскочила за дверь и зашагала прочь по коридору.

Доктор взглянул на Кнута:

– Не принимайте близко к сердцу. Она испытала ужасный шок. Такое случается даже с теми, кто работает на скорой. Мы тоже люди. Иногда и для нас бывает слишком. А это, надо признать, один из самых жутких случаев в моей практике. Я поговорю с ней. Приходите завтра. К тому времени Ульсена уже перевезут на материк. Прямо сейчас нам недосуг с вами болтать.

Кнут дотронулся до щеки, на которой пылал след от удара:

– Если он скажет хоть слово, даже полную бессмыслицу, пожалуйста, сразу же звоните мне. Нам нужно выяснить, правда ли это он забрал дочь из садика. И где она сейчас.

Владелец «Горняка» оглядел переполненное кафе. Кофе наливали бесплатно, но он также выставил несколько подносов с бутербродами и вафлями. Большинство брали что-нибудь перекусить. Полиция уселась в углу зала, освободив немного места вокруг себя, так чтобы никто не мог услышать, о чем они говорят со свидетелями. Но помещение было небольшим, поэтому кое-какие слова неизбежно долетали до присутствующих. Прежде чем начать, полицейские зажгли флуоресцентные лампы на потолке. И сразу стало понятно, что в кафе собрались далеко не только свидетели. Среди прочих в глубине зала обнаружился редактор «Свальбардпостен».

Андреассен поднялся и кашлянул:

– Я вынужден попросить всех, кто не присутствовал на парковке во время инцидента, покинуть помещение, – строго сказал он. – Кафе закрыто для обычных посетителей, и полиция хочет беспрепятственно опросить свидетелей.

Удивленные непривычно суровым тоном обычно такого обходительного офицера две трети присутствующих встали и беспрекословно покинули кафе, включая редактора, уходившего с явной неохотой.

Оставшиеся были напуганы и обеспокоены. Большинство хотели поскорее уйти домой. Один мужчина встал и сказал, что он здесь в командировке от агентства «Теленур» и не имеет никакого отношения к делу, а значит, наверное, может уйти?

– Никто из нас «не имеет никакого отношения» к этому делу, – раздраженно откликнулся один из местных. – Так что сядьте и дождитесь своей очереди.

Однако Андреассен повернулся к сотруднику «Теленур»:

– Когда вы оказались на месте происшествия? Машины уже горели?

– Да, горели, – мужчина энергично закивал. – Я шел по тротуару. Гулял и собирался возвращаться… ну, туда, где сидит «Теленур». И тут услышал крики и вопли, а потом заметил пламя. Я не подходил близко, поэтому особо ничего не видел.

– Окей, понял вас. Не могли бы вы теперь подойти к человеку вон за тем столиком? Это следователь КРИПОСа, он опросит вас детальнее, так, на всякий случай.

Андреассен огляделся:

– Есть ли здесь еще приезжие?

Никто не отозвался.

– Ладно, тогда мы продолжим по алфавиту. Вас тут всего одиннадцать, насколько я могу видеть. Капитан пожарного расчета к свидетелям не относится. Он будет сидеть рядом с полицией и отмечать все, что может пролить свет на возникновение пожара. Хорошо?

Юнас Люнд Хаген только что выключил телевизор, снова не дождавшись прогноза погоды. Новости спорта нагоняли на него такую скуку, что он впадал во что-то вроде транса от созерцания результатов лыжных гонок. Он принялся, как обычно, собирать по гостиной чашки и стаканы.

– Не можешь хоть один вечер посидеть чуть подольше? – раздраженно спросила жена, будто только что обнаружила эту особенность своего мужа, а не мирилась с ней уже почти двадцать лет. Сама она любила спорт и была спортивной по натуре.