Моника Кристенсен - Голландская могила

– В марте я ездил туда на снегоходе, – сказал вдруг стюард, задумчиво глядя вперёд, – мне иногда нравится взять вот так и уехать подальше от всех. Вы даже не представляете, насколько стюардам в Ню-Олесунне нелегко живётся. Покоя нет ни днём, ни ночью. Ну да я не об этом сейчас. Я о том, что в тот раз добрался и до Птичьего мыса.

Кнут Фьель так внимательно разглядывал Пола Юхансена, словно впервые заметил его.

– У нас нет никаких оснований полагать, что убийство произошло в марте. Сначала надо дождаться заключения патологоанатомов. Но уж если ты заговорил об этом – когда ты ездил туда, ты видел что-нибудь необычное? Ты что, подъезжал прямо к могилам?

– Нет, до самих могил я не доехал, – признался стюард.

– Но зачем вы туда ездили? – помешивая чайной ложкой в чашке, Эмма Роуз с любопытством посмотрела на стюарда. – Там есть маленький домик, вы хотели добраться до него?

– Нет, эта избушка заперта – это часть радиомаяка. Я собирался доехать до Нью-Лондона на другом берегу Конгс-фьорда и поехал прямо по льду фьорда. В 1920-х там пытались наладить разработки мрамора, и ещё с тех времён остались старые английские домики. Некоторые из них перенесли в Ню-Олесунн, но три домика осталось стоять на том берегу. Кстати, во время инспекций губернатор ночует в одном из них, – стюард взглянул на Кнута. – Я собирался перебраться через горы и спуститься вниз, к домику под названием «Кэмп Зоэ» на берегу Кросс-фьорда. Но за несколько дней до этого был сильный снегопад, и снегоходную трассу так занесло, что я поехал на ледник 14 июля, к другому домику. Кстати, его владелец – наш губернатор. Лет шестьдесят-семьдесят назад его дедушка, Рафаэль Берг, был тут, на Шпицбергене, охотником. А вот судя по внуку, этого не скажешь. В Лонгиере говорят, что он больше похож на заваленного работой бухгалтера.

Он вытащил самокрутку и сунул её в рот, однако закуривать не стал.

– По пути назад я решил было заехать в Сарстанген, но это далековато, так что вместо этого я поехал на Птичий мыс. Никого, кроме меня, там не было. Правда, на льду возле берега я заметил свежий след от снегохода, но в этом ничего удивительного нет. В марте все местные жители расчехляют скутеры и катаются.

– Ну, теперь мы, по крайней мере, знаем, что в марте там были вы, – улыбнулась Эмма Роуз.

Пол Юхансен рассмеялся.

– Но я голову в могилу не прятал. Убей я кого-нибудь, то засунул бы тело в мясорубку, а из фарша приготовил бы ужин.

– Давайте не будет забывать, что ведётся расследование, – все эти шутки явно вывели Фьеля из себя. Он резко поднялся, собрал со стола листочки и коротко кивнул инспектору Роузу: – Не прогуляетесь со мной до нашего домика? А оттуда мы позвоним в Лонгиер, в управление губернатора.

Они вдвоём направились к двери, а Эмма Роуз с улыбкой похлопала стюарда по руке.

– Ай-яй-яй, – сказала она, – не надо так шутить с этим молодым человеком. Уж очень он серьёзно относится к своей работе. К тому же мой муж согласен – он тоже считает, что убийство произошло здесь, в Ню-Олесунне или где-то в окрестностях. И тогда получается, что убийца – местный. Согласны?

Самолёт до Шпицбергена вылетал на следующее утро. Билет оказался недешёвым. Значит, по приезде придётся экономить.

Изначально он планировал купить билет в один конец, но в агентстве его отговорили. Сказали, что полиция острова крайне подозрительно относится к тем, кто покупает билеты в один конец. А забронировав билет в два конца, он обеспечивал себе спокойное пребывание в Лонгиере.

Обратный рейс он забронировал на 15 июня. Значит, на острове он пробудет три месяца с небольшим – и этого достаточно, чтобы успеть сделать всё задуманное.

На борту самолёта, салон которого был заполнен лишь наполовину, он плотно позавтракал и вытащил папку, где хранились газетные вырезки. Он отметил номера телефонов, по которым собирался позвонить.

Другие пассажиры вокруг болтали и смеялись, занятые своими делами. Он почувствовал внутри какую-то необъяснимую пустоту. Женщина, сидевшая неподалёку, несколько раз взглянула на него. В этом он был уверен. Однако когда он улыбнулся ей, она отвела взгляд.

Мучить его начали сразу, в приёмной.

– Губернатор Берг? Это из «Свалбардпостен». Они уже много раз звонили. Вы возьмёте трубку? – молодая секретарша в очках боязливо посмотрела на него.

– Нет, здесь, в приёмной, я по телефону разговаривать не буду. К тому же они и подождать могут. Попросите перезвонить попозже.

– Я уже просила несколько раз, и теперь редактор Опедал сердится…

Губернатор молча посмотрел на неё и прошёл по коридору в свой кабинет.

– Да. Алло? Да, губернатор на месте, но он немного занят… Нет, этого я не знаю. Да, я передала ему. Он обязательно перезвонит, когда освободится.

Редактор Опедал уже пытался разузнать хоть что-нибудь у дежурного и консультанта по связям с общественностью. Но безрезультатно. Он позвонил напрямую заместителю губернатора, но та тоже не брала трубку.

– Просто не верится… – пробормотал он, – так-то мы обращаемся с журналистами! А ведь это чёртово управление губернатора – государственная структура! Они просто обязаны отвечать на подобные запросы! Мне что, и правда завалиться туда и караулить в приёмной?!

Управление губернатора находилось на окраине Лонгиера, на холме, откуда открывался вид на долину. Прямоугольное здание казалось более просторным, чем на самом деле. Рядом с ним располагался дом губернатора, бревенчатый деревянный сруб с камином в большой гостиной и пристройкой, где губернатор принимал официальных гостей и устраивал для них торжественные ужины.

Средства на ремонт здания выделялись довольно редко, а хватало их, как правило, на новый линолеум и пару стульев. Но всех такое положение вещей вполне устраивало. От простых полок с документами и желтоватых деревянных столов веяло спокойствием и стабильностью.

Кабинеты были маленькими – все, кроме губернаторского. В его кабинете хватало места для двух кресел, низенького кофейного столика и небольшого стола для совещаний с расставленными вокруг стульями. Возле стены стоял стеллаж из тёмного полированного дерева, а в нижней его части полки закрывались дверцами. Над столом висела большая карта Шпицбергена. Когда-то давно губернатор воткнул большие красные кнопки туда, где были полицейские посты. Однако вскоре жители города принялись подшучивать над ним – мол, губернатор разработал целый план вторжения на их территорию, и кнопки пришлось вытащить. Теперь губернатор довольствовался едва заметными карандашными пометками. Тем не менее, ему нравилось стоять возле карты, рассматривая территорию, которую он вполне мог назвать своим королевством.