Виктория Платова - Увидимся в темноте

Все недолгое время, что Брагин пытается (под присмотром матери) разговорить Кирилла, тот снимает с пальцев остатки воска. Ему нравится это занятие.

А Брагин – не нравится.

Удильщик всячески демонстрирует неприязнь: снова заслоняет лицо шторкой из прижатых друг к другу ладоней, а потом разводит их – вдруг Брагин исчез, ко всеобщему облегчению? И, заметив, что Брагин никуда не делся, начинает издавать тихий звук, отдаленно похожий на завывание ветра в трубе.

– Вам лучше уйти, – шепчет Сергею Валентиновичу Полина.

– Вам лучше помочь мне, – шепчет Полине Брагин. – Вы же знаете, как с ним разговаривать.

– Ничего не получится. Вы вызываете в нем беспокойство.

– Я же молчу.

– Это не имеет никакого значения. Просто уйдите.

Завывания в трубе продолжаются и, кажется, становятся сильнее; направление ветра поменялось, получено штормовое предупреждение. Беги, Брагин, беги, не нужны тебе лишние проблемы. Мучаешь больного ребенка, а если это станет достоянием общественности?

Затравят на хрен.

Брагин пытается вызвать в себе хоть каплю сочувствия к мальчику с красивым застывшим лицом и с ужасом понимает, что в нем этого и близко нет – ни сочувствия, ни сострадания. А есть железобетонная уверенность: удильщик куражится, издевается, упивается своей полной безнаказанностью. И единственное, чего хочет Сергей Валентинович, – ухватить маленького негодяя за шкирку и хорошенько потрясти. Или вот – шваркнуть его башкой об угол стены (люминесцентный отросток даже не успеет подать звуковой сигнал SOS): навязчивое, невыполнимое, непроизносимое вслух желание, да вы людоед, батенька, а еще других в чем-то обвиняете.

«Ты – не он».

В какой момент ветер в трубе начинает выплевывать именно эту фразу – вполне осмысленную и лишенную смысла одновременно. «Тынеон, тынеон, тынеон, тынеон», – повторяет Кирилл монотонным голосом, глядя прямо перед собой.

– Что это значит? – шепчет Полине Брагин. – О чем он? О ком?

– Уходите, – шепчет Сергею Валентиновичу Полина. – Уходите немедленно.

И Брагин уходит, почти ненавидя себя за те неприглядные бездны, которые открыла в нем маленькая рыба-удильщик по имени Кирилл: Сергей Валентинович жесток и нетолерантен, нетерпим к чужой инакости; духовный пигмей – вот он кто. Но Кирилл не только открыл бездны – поселился в них. Сергей Валентинович волен не замечать зыбкий огонек, мерцающий под давлением в девятьсот атмосфер, но сам огонек это не отменяет. Вот он и дрожит, не дает старшему следователю покоя.

Заставляет с трудом засыпать и просыпаться с тяжелым сердцем.

Возможно, Кирилл Ветров обладает важным знанием, недоступным пока следственной группе. Которое пролило бы свет на появление нескольких предметов: они не принадлежали Ольге Трегубовой или ее тетке – и потому никак не могли оказаться в их комнате.

Ключи.

Три ключа на металлическом кольце: два от квартиры, дома или офиса, один (совсем крошечный) – скорее всего, от почтового ящика. Кольцо – самое обычное, к нему прикреплена оборванная цепочка из нескольких звеньев: на цепочке когда-то болтался брелок, но теперь он утерян. Ни один из ключей не подходит к дверям на Малой Гребецкой или к магазину «Гортензия», почтовые ящики тоже не отозвались. Впрочем, с ключами еще можно как-то примириться: вынырнули из прошлой жизни в другом городе, найдены на улице, одолжены знакомыми.

Отпечатков пальцев на них нет. А те, что могли быть, тщательно стерты.

Их нет и на медиаплеере, обнаруженном в сумочке Трегубовой. С плеером вообще все сложнее, чтобы не сказать инфернальнее. Изначально он был разряжен, и педантичный криминалист Ряпич зарядил его на второй или на третий день, когда дошли руки. В плеере обнаружилось несколько плейлистов – некоторые со странными названиями:

КОТ САМУРАЯ

Крест-Накрест

Полное погружение

Сентиментальное путешествие

УБЕЙ ЕЕ

Покатушки

Самое симпатичное – «Кот Самурая», самое невинное – «Покатушки», самое интригующее и страшное одновременно – «Убей ее».

Самое смешное – композиции во всех плейлистах полностью дублируют друг друга, хотя и идут не по порядку; одна и та же гребаная психоделика, или как там называется невнятный электронный лепет – транс, эмбиент, ло-фи, даунтемпо? В каждом плейлисте не меньше ста шестидесяти композиций, тонны музыки, несколько дней непрерывного звучания.

Есть еще закачанный в плеер фильм 1947 года – «Dark Passage» [7] «Dark Passage» – «Черная полоса» ( англ .). . Фильм черно-белый, идет на языке оригинала, без дубляжа и субтитров, снят в жанре нуара, в главных ролях Хамфри Богарт и Лорен Бэколл. Содержимое плеера переведено на другие носители и изучается Лерой Гавриковой на предмет знаков и подсказок, способных сдвинуть дело с мертвой точки.

Ни Гавриковой, ни кому-либо еще и в голову бы не пришло копаться во всей этой аудиовизуальной мути; и плеер фигурировал бы только в перечне вещей, найденных в сумке Ольги Трегубовой, если бы не еще один короткий фильм. В отличие от «Dark Passage», полноценной и полнометражной голливудской ленты, коротышка проходит по разряду «хоум видео». Видео длится четыре минуты тридцать одну секунду, снято на телефонную камеру, и все четыре минуты отданы девушке.

– Так и будешь молчать? – смеясь, спрашивает девушка.

– Ах да, я помню уговор. – Девушка прикладывает к губам указательный палец.

– Попробуй, это не больно. – Девушка хохочет, запрокинув голову.

– Отличное вино. – Девушка отпивает глоток из бокала.

Ресторанный интерьер (видео, скорее всего, снималось в ресторане) почти не просматривается, а те детали, которые видны (салфетница, низкая ваза с цветами, спинка стула, плавающая в стеклянной банке свеча), не дают никакого представления о месте. Искать ресторан – безнадежная затея, но опер Паша Однолет так не думает. Он прочесывает все мыслимые точки общепита в алфавитном порядке, пока безрезультатно.

– Мне не нравится эта идея. – Девушка хмурится.

– Ну, хорошо, я подумаю. – Девушка снова улыбается.

– Завтра, – улыбается, улыбается, улыбается.

Дата съемки, как следует из файла, – шестнадцатое мая текущего года.

Девушка из «хоум видео» – Аяна Уласова.

Вторая жертва Альтиста, пропавшая на следующий день после съемки. Нет никаких сведений о том, что она когда-либо была знакома с Ольгой Трегубовой. Нет никаких мест в публичном пространстве города, где они могли бы пересечься. Во всяком случае, следствие их пока не нащупало. Трегубова покинула свою комнату в середине апреля, предположительно в резиновых сапогах и с мусорным пакетом в руках, и больше туда не возвращалась. А в конце апреля была найдена убитой.