Виктория Платова - Увидимся в темноте

Ее Брагина больше нет.

И телефона – тоже. Как и кошелек с пропуском, он остался в рабочей Катиной сумке, так что повод внедряться в квартиру исчез сам собой. И тем не менее Катя двинулась по хорошо знакомому ей, только зеркально расположенному, коридору – такому же пустому, как и прихожая. Спустя мгновение она оказалась на кухне…

Лицом к лицу.

К половине лица.

К половине лица черного человека. Черного человека на светлой пустой кухне. Это было так неожиданно и страшно, что Катя попыталась закричать, но, кажется, ничего не получилось, крик застрял в горле. А потом хрупкой елочной игрушкой она соскользнула в спасительную вату обморока. И черно-белое стало черным.

Полностью.

– …Вы как?

В голосе не было ничего враждебного, скорее он был полон беспокойства и раскаяния. Глубокий и чистый, обволакивающий не хуже елочной ваты.

– Вот черт. Простите. Надо же, как все вышло…

Сознание вернулось к Кате довольно быстро, и она обнаружила себя сидящей на кухонном диванчике. Юбка, блузка – все на месте, не задрано при падении, не смято, слава богу.

– Воды?

Надо наконец решиться и посмотреть на того, кто всю последнюю минуту пытается заговорить с ней.

Черный человек.

Какая же ты дура, Катька! У черных людей не бывает таких голосов. Теплых, как деревянные мостки, когда бежишь по ним летним полднем, чтобы с размаху плюхнуться в реку. Об этих счастливых мостках из ее детства Катя и думать забыла, а теперь вот вспомнила.

Удивительно.

– Мне начать беспокоиться?

– Все в порядке. Спасибо.

Давай пробегись по нагретым солнцем доскам, давай!

Катя подняла голову и увидела перед собой молодого человека лет тридцати, а может – тридцати пяти, но тогда это не парень, а мужчина, вполне себе взрослый, и только улыбка делает его моложе и невероятным симпатягой.

Он улыбается – легко и чуть смущенно. У него темные волосы и темные глаза, совсем как у голливудского актера, в которого Катя была недолго, но смертельно влюблена в одиннадцатом классе. А теперь даже не может вспомнить его имени.

– Кто вы?

– А вы?

– Соседка.

– Пришли за солью?

На этот раз он улыбается еще шире – собственной шутке; а Катя улыбается тому, что шутка получилась хорошая.

– Пришла из-за кота.

– Вообще-то это я пришел из-за кота.

И снова Катины губы разъезжаются едва ли не до ушей. А кот, о котором все только и говорят, вспрыгивает на колени к парню и принимается громко урчать. И тереться спиной о его черную толстовку.

Коты не могут ошибаться, особенно такие, как этот.

Мы все в безопасности.

Черная толстовка и черная джинсовая безрукавка сверху, и джинсы совершенно обычные, кроссовки. Когда Катя неожиданно столкнулась с незнакомцем, на голову был наброшен капюшон толстовки, закрывавший половину лица… нет, он наверняка скрывал только лоб, Катя, как обычно, все художественно преувеличила. Вот ей со страху и показалось, что человек – черно-белый. Теперь капюшон отброшен, лицо открыто, и видно, что человек не черно-белый. Он – милый, ужасно милый.

Коты не могут ошибаться, да.

Странно только, что парень не услышал ее крика из прихожей, ведь Катя звала хозяина, а потом кота довольно громко… Ага, вот. В правое ухо парня воткнут беспроводной наушник, белый. Кажется, аирподс, Катя давно собиралась купить себе такие, но почему-то не собралась. Ну, конечно, он был в наушниках и не слышал Катю.

Вот все и объяснилось самым замечательным образом. И кот. Молочно-розовый, с темно-серыми пятнами, разбросанными по телу. Серая шапочка на голове, темные уши, короткая рубленая морда, совершенно хулиганская, но устоять перед ней невозможно.

Самый лучший кот на свете. И улыбка у парня – тоже самая лучшая. Никогда еще Катя не встречала ни таких котов, ни таких улыбок.

Кате идет стрижка, которую соорудил Бесики в ее последний к нему визит, это общепризнанный факт. Катя выглядит явно моложе своих тридцати четырех, так сколько все-таки лет парню? Этот вопрос по-прежнему страшно волнует Катю, может быть, ровесник, может, чуть старше. Явно моложе Брагина, но это не имеет значения.

– Сфинкс, – говорит Катя.

– Сфинкс, – подтверждает обладатель темно-голливудских глаз. – Его зовут Шошо.

– Шошо. – Еще секунда, и из глаз Кати польются слезы умиления. – Можно я его поглажу?

Пока Катя гладит не выказывающего никакого сопротивления кота, парень объясняет ситуацию. Его подруга (она снимает эту квартиру) укатила в Таиланд, и пристроить Шошо оказалось совершенно некуда, и парень был последним в списке, к кому она обратилась с просьбой о коте.

– И вы согласились присматривать?

– Обещал заезжать раз в два дня. В идеале, конечно, нужно бы его забрать… Но у меня собака, и вряд ли они уживутся.

– Собака.

– Басенджи, – уточняет парень.

– Это кличка?

– Порода.

– Никогда не слыхала.

– И не услышите. Они не лают.

– Вообще? – удивляется Катя.

– Породные особенности. Они не лают, но умеют лазать по деревьям. А еще умеют плакать. Совсем как люди.

– Вы даете ей повод?

Вопрос в духе Дарси. В ее покоряющем Айдахо, Вайоминг и примкнувшего к ним Брагина стиле. Истина настигает Катю на чужой кухне, полностью повторяющей ее собственную – но без засилья мебели, посуды и цветочных горшков; без тяжелых штор, тюля, посудомоечной машины. Двух картин в нелепых багетах, купленных на небольшой распродаже, устроенной Катиным банком в поддержку благотворительного фонда детей-аутистов. «Заяц сломался» и «Вы не услышите ее голоса». Здесь же нет ничего, кроме маленького стола, дивана, на котором сидит сейчас Катя, небольшого шкафчика-пенала и газовой плиты. И штор на окнах тоже нет. Истине просто некуда спрятаться, вот она и оказалась выставленной на всеобщее обозрение: все это время ты терпеть не могла Дарси, но больше всего на свете хотела бы быть такой, как она.

Это совсем несложно, как оказалось.

– …Вы даете ей повод?

– Стараюсь не давать. Ее зовут Хайди. Меня зовут Дмитрий. Но можно Митя.

– Правда можно?

– Вам – да.

– Я – Катя.

– И вы пришли из-за кота.

– Он кричал несколько ночей подряд. Я живу в соседнем подъезде. Точно такая же квартира. Общая стена.

– Не думал, что здесь такая акустика.

– Я тоже.

– Значит, он мешал вам спать? – Митя явно огорчен.

– Мешал думать, что в этом мире все хорошо.

– В этом мире не все хорошо. К котам это тоже относится. Иногда. К тому же сфинксы очень скучают в одиночестве.

– Он пытался привлечь внимание? – осеняет Катю.

– Думаю, что да.

– А когда вернется хозяйка?

– Я и сам хотел бы знать, – после небольшой паузы говорит Митя.

– Вы не оговаривали сроки?

– Очень приблизительно. Речь шла о месяце, правда, неделя уже прошла.