Алексей Лебский - Дело Хальворсена

— Суть дела такова, переводил с английского Якобсен, — в порт Молде прибыли грузовики с золотом в ящиках. Их начали грузить на пароход, но начался налет немецкой авиации и пароход был серьезно поврежден. Пришлось срочно перегружать ящики и бочки на несколько рыбацких лодок.

Они и доставили груз на британский корабль. Экскурсовод упоминает Беренджера, который являлся активным участником тех событий. Вместе с водителями грузовиков и солдатами экспедиционного корпуса они доставили в общей сложности около 200 ящиков золота в Молде для дальнейшей отправки в Британию. Собственно, дальше не интересно, пропускаем эту сцену, — Якобсен еще перемотал пленку вперед. Экскурсовод перечисляет людей, организовавших спасение секретных документов министерства иностранных дел утром 9 апреля 1940 года. Здесь и далее фамилия Хальворсена не упоминается.

Следующие кадры показывают музейные экспонаты, демонстрирующие быт королевской семьи в горькие годы изгнания. Экскурсанты устали, старенький офицер в инвалидном кресле спит.

Хальворсен и Беренджер отошли к дальнему окну и что-то обсуждают. Несколько слов удается разобрать, англичанин переспрашивает: вольво, две с половиной тонны? Хальворсен опускает руку с указательным пальцем вниз, но его голоса не слышно. Потом они улыбаются и англичанин трясет седой головой. Лысый, который Юхан, рассказывает экскурсоводу про поезд. Тут запись обрывается, далее смонтирована запись торжественного собрания.

— Жаль, на самом интересном месте. Теперь они во второй раз всю историю будут пересказывать, — давай сделаем перерыв на обед, а то Ингрид нас ждет. Он открыл дверь, и на пороге тут же возник любопытный Александр с кассетой.

— А когда можно будет мультики смотреть? Мне мама “Том и Джерри” принесла.

— Через часик, дружок. Мы скоро закончим, а сейчас обед.

Они прошли в гостиную. Супница источала удивительные пряные запахи, в большой тарелке лежали сочные бараньи ребрышки, отдельно были подан фаршированный картофель со сметаной и тонкие норвежские хлебцы “флатбрё”.

Слово взяла хозяйка дома:

— Господа, за обедом мы о работе не говорим.

Сыщики переглянулись и отдали должное еде.

Марика была смышленой девушкой, настолько смышленой и продвинутой, что ей не нужно было объяснять, как раздобыть необходимые сведения о финансовом состоянии того или иного физического или юридического лица. Без всякого смущения она воспользовалась оставленным без присмотра компьютером в отделе массового сектора. Пароль из десяти символов, записанный на липком стикере, хозяин, отчаливший на обед в ресторан, неосмотрительно спрятал под клавиатурой.

Финансы доктора философских наук, зав. кафедрой университета Осло, господина Хальворсена составляли в общей сложности около восьми миллионов крон. Марика аккуратно вышла из программы просмотра и вернулась на свое рабочее место регионального менеджера по работе с общественностью. От отпуска оставалось три дня, но ее заявление об уходе с должности уже лежало в отделе кадров. Ей останется только получить полный расчет, и наслаждаться жизнью домохозяйки, забыв про рекламу различных акций и встречи с жадными на подарки журналистами глянцевой прессы. Она никогда не забывала аккуратно использовать в своих целях остатки бюджета и отчитаться за них перед вышестоящим менеджером. Но сейчас все. Она уходит. Нельзя быть женой депутата и работать. Пусть теперь другие ломают себе мозги на этой собачьей должности, куда ее по знакомству устроил предыдущий любовник.

Она набрала телефон подружки и договорилась о встрече.

— Алло, Ивета? Привет. Идем в индийский? Нет? Хочешь суши? Отлично, подгребай к семи на Дроннинг. Тур вылетел по делам в Лондон, я одна. Ну все, буду ждать. Вспомнив про мужа, Марика сидела некоторое мгновение в нерешительности, а потом сорвалась с места. До конца обеденного перерыва оставалось пятнадцать минут.

Что же это я раньше не сообразила, — подумала молодая женщина. Она пересекла комнату конференций и снова оказалась в общем зале. По-прежнему никого не было, и она быстро вернулась на рабочее место, где только что смотрела счет Хальворсена. Быстро вошла в программу, введя знакомый пароль, выбрала нужный раздел и ввела идентификатор Ларсена. То, что она увидела, не поддавалось осмыслению. Почти ничего. Депутат был гол как сокол. Нет, конечно, какие-то объяснения сему были, фирма и бывшая супруга требовали денег. Возможно, на счете фирмы “Мобил сан”, формально принадлежащей Сюнневе Больгер есть приличная сумма, и все не так плохо. Марика глянула на большие цифровые часы над входом в зал. Пора выходить отсюда, сейчас владелец компьютера вернется на рабочее место, она нажала кнопку выхода из программы и быстро покинула зал. В голове крутились три слова “гол как сокол”. Да, котик, ты сумел запудрить мозги бедной девушке, которая решила разделить с тобой жизнь.

Многое теперь открылось ей: прижимистость, чрезмерная экономность во всем, были вызваны его долгами, которые не покрыла и продажа дома в престижном районе. И долги эти не уменьшались, их длинный список только рос в последние три месяца. Что же делать? Она посмотрела на часы и отправилась в отдел кадров на первый этаж. Сотрудники возвращались на рабочие места, лифт был занят и она, не дождавшись его, спустилась по лестнице.

— Тут я оставляла заявление на увольнение. Я хотела бы забрать его.

Кадровичка просмотрела стопку заявлений в папке.

— Передумала? Очень хорошо, нам не придется искать сотрудника на эту должность, — она высвободила листок из папки и сделала какие-то пометки в календаре. Мы еще не запустили заявление в дело, ты вовремя подошла.

Гол как сокол, вертелось в голове. Котик, котик, сукин сын!

В бар Ивета пришла с другом.

— Маркус Иверсен, — представился он Марике. Это был тридцати-тридцатипятилетний мужчина с элегантной мефистофельской бородкой, узким лицом и карими глубоко посаженными глазами.

Его блестящий стального цвета костюм-тройка навевал мысли о большом плавании хозяина в мире денежных знаков.

Ну что ж, оценила она, вполне симпатичный мужик, вот только в чем подвох?

— Мы сегодня целый день маялись бездельем из-за этой несносной погоды, сказала Ивета, она достала из подобранной в тон бежевому платью сумочки зеркальце и глянула на себя, — Маркус, ты тут закажи мне, как обычно, я пока схожу в дамскую комнату.

Ивета исчезла за занавесью и только тут Марика заметила, как новый знакомый внимательно изучает ее сумочку, платье, стильные кольца-браслеты на руке.

— Мне нравятся дамы с хорошим вкусом. Все по высшему разряду, иначе в чем смысл?