Юлий Лурье - Встречное движение [Психологический детектив]
- Название:Встречное движение [Психологический детектив]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:СП «Ретур»
- Год:1991
- ISBN:5-210-02181-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Юлий Лурье - Встречное движение [Психологический детектив] краткое содержание
Роман «Встречное движение» — первое крупное публикуемое произведение автора. Он построен на сложном переплетении детективного сюжета и психологического романа.
Встречное движение [Психологический детектив] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Ее заклинивало, она говорила с сильным акцентом, путала слова, приплетала «ежика»…
— В чем?! — усмехнулся я. — Да если бы я хотел туда, то что мне, еврею, стоит?!
— А ты еврей? — быстро спросила Дебора.
— А разве не видно?
— Нет, я спрашиваю, по паспорту ты еврей?! — глядя не на меня, на Гретту, уличающе спросила она.
— По паспорту… нет — тут длинная история…
— Бамбино, — Дебора вдруг быстро обошла стол, обняла меня, прижала к себе, — мы так несчастны, мы так несчастны… ты ведь сам написал это письмо, так не мешай, не стой у нас на пути, бамбино!
…Накануне отъезда были организованы большие проводы. Неожиданно в толпе иностранцев я увидел Фрэда… Выждав, когда он отправится в туалет, я пошел следом, дождался его в коридоре.
— Господин Бонелли! Помните ли вы меня?
— О нет, нет…
С мягкой улыбкой я напомнил ему о нашей встрече в доме у папы. Он сразу ожил, стал сморкаться, взял меня под руку, и так мы ходили по коридору коммуналки, пока встревоженная моим отсутствием Гретта не вышла, не глянула подозрительно…
Визитная карточка хрустнула в моей руке, я оставил Фрэда, подошел к Гретте.
— Ну что? — спросил одним взглядом. Она отрицательно покачала головой: мама не отпускала ее ко мне не то что на ночь, на час…
Мы спустились по лестнице на второй этаж. Как тогда стояли, обнявшись, раскачивались из стороны в сторону.
— Если ты не вернешься, я к тебе приеду! — сказал я.
Она ничего не ответила.
— Но я люблю тебя, люблю!
Она молчала.
— Послушай, — я запустил руку за пазуху, — вот… возьми… если надо будет позвонить мне… если захочешь, чтобы я сделал все, чтобы ты вернулась… продай — этого хватит… и даже останется…
Она держала за пушистый хвост шкурку соболя, которую я, неожиданно для себя самого, купил в магазине на улице Горького, напротив бывшего моего дома, потратив до копейки всю свою зарплату.
— Ты слышишь меня? — спросил я.
Она пожала плечами, потом расстегнула пуговки на платье, сунула соболя тоже за пазуху… Я смотрел на любимую грудь, на алую родинку меж грудей, на ключицы — все наружу и… не смел прикоснуться к ним…
— Я люблю тебя, маленький мой бамбино, — тихо сказала Гретта и медленно пошла наверх.
Я поплелся следом.
На перроне Белорусского вокзала мы оба рыдали, обнимались, целовали друг друга, снова рыдали… мы уже устали от слез, от невозможности и реальности прощания…
— Прощай, — шлепая меня по щеке, плача говорила Дебора, — ты когда-нибудь поймешь меня… так лучше и ей, и тебе, и мне… Я обожаю тебя, мадонна свидетель, но здесь мы можем только умереть, а там — жизнь… ты понимаешь? Ты поймешь…
Поезд тронулся, я побежал за вагоном, отчаянное лицо Грейс, рядом — заплаканное Доротти, потом вдруг мелькнул хвост соболя и кончился перрон… Все… Она мне не позвонила, не написала…
…Долгих три с половиной месяца ежедневно после работы я отправлялся в «Ленинку», заказывал книги по всему предполагавшемуся маршруту следования: Рим, Бари, Неаполь, Феникс штат Аризона, Сан-Франциско, Беркли и, отъезжая в своем воображении, бродил по их улицам, ел в кафе, принимал участие в митингах в кампусе… После чего писал Гретте подробные письма, как если бы это я уехал и делюсь впечатлениями с ней, оставшейся… мне казалось, что она будет поражена, поняв, что мы ни на минуту не расставались, что я видел все ее глазами, был рядом с ней… как в Ленинграде… Именно поэтому я писал и об отсутствии денег, и о невозможности отправиться, скажем, на Капри вместе с господином из Сан-Франциско… Я писал, но письма, конечно, никуда не посылал. Некуда было посылать… Думал потом, разом… может быть, с оказией… Однако, перечитывая их, я неожиданно для себя пришел к выводу, что если связать все единым — лучше детективным — сюжетом, то может получиться занятная история, вполне пригодная для публикации, не здесь, так там… и я предварил «Путешествие на Запад» двусмысленным описанием того дня в доме Грейс, когда один за другим приходили иностранцы, что-то сочиняли, а я смотрел альбом и… не признался, что и понимаю, и сам говорю по-английски…
Теперь дело было за малым — переправить роман, а самому остаться обреченным заложником, но даже перепечатать его я тогда не решился…
Меж тем истекли три мучительных месяца — почти полный срок опрометчиво данного мною зарока; надо было жить дальше.
Как-то вечером после «Ленинки» я впервые за долгое время вновь заглянул в ДК МГУ, занял свое место за витой металлической колонной и убедился, что и все остальные на своих местах… Что же тогда означало время моего отсутствия: жизнь или пробел в жизни?
Рядом скрипнуло кресло, неряшливый завсегдатай двинулся на выход… Я пришел — он ушел, что же осталось? Чудо четвертой стены, открывающей мне целый Рим горячих рук, стройных ног, алых губ… И еще Беркли зашитых колготок, потекших ресниц, хриплых голосов… и еще… еще меня — им.
Я поднял руку в приветствии… режиссер кивнул… Сцена смешалась, и я распахнул объятия, как блудный сын, вернувшийся к блудливым своим дочерям…
После этого вечера, кончившегося где-то под утро, я не пошел на работу и, вспомнив свои предусмотрительные намерения, решил разыскать Светку, чтобы поставить на произошедшем со мной жирный крест…
Весь день я провел под окнами Чеховских, видел издалека Андрея Станиславовича, вылезающего из машины вместе с услужливым в жестах молодым человеком, лицо которого, однако, выражало независимость и гордыню… Светки не было… Я ждал до ночи, но никто, даже вошедший вместе с Чеховским молодой человек, из дома не вышел.
На следующий день я поехал к Нине… Там никого не оказалось, и я, зная, что она не то что из квартиры, из своей комнаты редко выходила, понял, что она умерла.
— Распадается круг детей, — думал я, бессмысленно кружа вокруг дома в ожидании возвращения с работы Людки, — и не в той ли же последовательности, что круг их родителей… Может быть, все просто повторяется? Там — первыми выпали мои папа и мама, здесь — я… Так ждать ли Людку или… искать свое место среди выпавших… вернуться к папе, вернуть свое имя, отчество, национальность, фамилию… вернее, фамилию, национальность… Прийти к папе и сказать… С чем прийти? С его рукописью? Что сказать? Я твой сын, и ничто в жизни не может изменить этого… Давай вопреки всему попытаемся вернуться…
…Обретя цель, я рванул по улицам на поиски ЗАГСа… Там долго, под подозрительным взглядом заведующей, объяснял, что моего друга интересует возможность отказа от усыновления…
Кудлатая старая дева кивала, теребила кодекс с закладками, иронически переспрашивала, а затем зачитала мне норму закона: выходило, что без согласия Сарычева сделать это невозможно, а при согласии — только в судебном порядке. Но мог ли я, имел ли право прийти к больному человеку, которого бросил, и предложить ему такое? Да и как сказать?!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: