Нора Робертс - Подмастерье смерти

Пибоди поставила перед Уиллоу стаканчик с газировкой.

– А я вишневую хотела.

Пибоди недовольно прищурилась.

– Есть только апельсиновая. Хочешь – пей. Не хочешь – пусть стоит. Плеснешь в меня – привлеку за оскорбление офицера полиции.

– Оскорбление газировкой. Вот интересно!

Пибоди никак не отреагировала, и Уиллоу принялась осыпать ее проклятиями.

– Я ведь не шучу, дерьмо неблагодарное!

Ева поняла – пора приступать к главному, однако говорить начала лишь после того, как Пибоди села и успокоилась, глотнув из своего стаканчика.

– Расскажи про Аляску.

– Там холодно.

– Твой отец утверждает, вы с ним собирались туда перебраться. Говорит, у вас был запасной план: если что-то пойдет не так или с ним что случится, ты уедешь туда одна.

– Аляска такая же примитивная, как Сюзанн. Приехать полюбоваться, поохотиться, конечно, можно. Мы побывали там пару раз. Но чтобы насовсем поселиться – нет уж.

– А он утверждает, что именно так вы и собирались сделать.

– Ну, чтобы залечь на дно на пару месяцев, вполне годится. Я с ним не спорила, потому что ему нужна была моя поддержка. И от основного плана чтоб не отвлекать.

– Так, значит, ты после его ареста не собиралась туда уезжать?

– Мне в городе нравится. Путешествовать здорово. Мы на Запад ездили на несколько дней и на Север, в эскимосский край. А на Аляску я тащиться не собиралась. К тому же у меня дела тут оставались.

– И поэтому ты благополучно убила Иону Ротштейна, а вместе с ним еще семнадцать мирных жителей на Мэдисон-сквер. А вот дальше у тебя бы начались трудности. Ты знала, что мы вычислили всех остальных твоих намеченных жертв и взяли их под охрану?

– Да. Подумаешь!

– И ты решила спрятаться в родном доме, а не в том месте, которое вы с отцом подобрали?

– Они не моя семья, понятно? – В зеленых глазах Уиллоу проскользнула тень отвращения. – Тупая курица, ее хахаль и их выродок. Мне просто в дом вернуться надо было. Там мои вещи.

– Уже не все.

– Вы всю электронику забрали. По фигу! Я копии сделала.

– Точно. И они тоже у нас. Интересно, наши айтишники найдут еще дополнительные копии тех документов, что ты на компьютере брата спрятала?

На лице Уиллоу промелькнул испуг, потом – злость. Она презрительно усмехнулась:

– Он мне не брат.

– Ну, у вас одна мать. Или инкубатор, как ты выражаешься. Щенку шею свернула и с мальчиком хотела так же поступить?

Уиллоу сделала глоток газировки. Не смогла сдержать улыбки.

– С чего мне тупую собаку трогать?

– Забавы ради. Потому что знала, как брат ее любит. И понимала, что тебе за это ничего не будет.

– Он мне не брат. А если и так? Что с того? Будете меня судить за убийство животного?

– За жестокое обращение с животным, – пояснила Пибоди.

Уиллоу зевнула.

– Ну-ну. Продолжайте. Мне плевать.

– Ты убила щенка, потом вышвырнула его из окна прямо к ногам братика…

– Я же сказала – прочистите уши свои, – он мне не брат!

– Ты признаешься?

– Я свернула шею этому блохастому паршивцу, а потом выкинула его в окно. Мы об этом тут поговорить собрались? Тогда я все сказала.

– О нет. Не только. Нам нужно еще обсудить твою личную миссию. Твой личный список жертв, который ты пыталась спрятать на компьютере Зака (будем называть его по имени).

– Они за мной следили, как в тюрьме. Зоуи думает, я не в курсе, что она каждый день в моих вещах рылась. День и ночь на стреме была. А когда сраный извращенец, ее муженек, стал до меня докапываться, ничегошеньки не сделала!

– Он тебя не трогал.

– Ну, конечно. Кто же мне поверит.

– Расскажи-ка поподробней. – Рио приготовилась записывать. – Когда и сколько раз это случилось? Что он сделал?

– Она врет, – вмешалась Ева.

– У нее есть право рассказать свою версию. Линкольн Штубен когда-нибудь применял к тебе физическое или сексуальное насилие? Если да, опиши подробности. Расскажи, сколько раз и когда это случилось.

– Вот скукотища! Он хотел… но я умею за себя постоять.

– У вас бывали стычки?

– «У вас бывали стычки», – передразнила Уиллоу. – Да, много. Он постоянно указывал мне, что делать. Вечно орал, что к старшим надо проявлять уважение. Я не собираюсь какого-то неудачника уважать.

– Поэтому-то он попал в твой список, – вставила Ева. – А вместе с ним твоя мама, брат, социальный педагог из школы, директор. Ах да – еще у тебя имелась схема школы.

– Ну, ее несложно было сделать. Я не только метко стрелять умею.

– Так и запишем. Ты планировала нападение на школу? Хотела убить учащихся, учителей и так далее?

– Была такая мысль. – Уиллоу вновь уставилась в потолок, покрутила пальцем в воздухе. – За мысли пока вроде не судят.

– Ты вернулась домой. Засела в комнате на третьем этаже, включила самодельную сигнализацию.

– И что?

– Затаилась и стала ждать. Рано или поздно они бы вернулись домой. И вот тут-то ты бы их встретила. Как собиралась с ними расправиться? Просто спуститься вниз, поздороваться и застрелить их всех на месте?

Уиллоу пожала плечами. Ева подалась вперед:

– Нехитрое дело. Стрелять из засады по трем безоружным. К тому же совсем неинтересно. Раз – и все. Слишком быстро. Разве ты только на это способна?

– Я могу делать все что захочу! – Уиллоу оттолкнула стаканчик. – Допустим, я представляла себе, как все будет происходить, когда они вернутся и лягут спать. Мечтать не запрещено. Представляла, каково это – убить жертву ножом. Вас же вот почти убила.

– Даже близко нет, – парировала Ева, поднимая забинтованную руку.

– Почти.

– Сначала – мальчик. Он ведь у тебя первым в списке значится.

– Вы ни черта не понимаете в тактике. Первым надо устранить того, кто наиболее опасен, – козла этого. Я бы Штубену горло перерезала. Тихо и быстро. Как был никем, так же незаметно и сдох бы.

– А потом?

– Потом, по идее, надо обезвредить Зоуи. Вырубить ее. И можно спокойно отправляться за мелким. Скрутить его и принести вниз.

Глаза Уиллоу возбужденно блестели. Ева не сомневалась – девчонка сейчас воочию представляет себе все, о чем говорит.

– Ранить его слегка. Совсем чуточку. Мамаша очнется, увидит, что у него кровь идет, что сыну больно, – начнет молить о пощаде. Пусть себе причитает – в спальне хорошая шумоизоляция. Да пусть хоть волком воет! Но если сильно разорется, я ему горло перережу. Но умолять – пожалуйста. Пусть рассказывала бы мне, почему не стоит убивать паршивца, которого она вообще заводить не должна была. Родила себе ляльку, чтоб меня заменить. Ну а потом я бы его распотрошила как ягненка. Давно мечтала. С тех пор как он родился. А ее бы заставила смотреть. А самой ей вены бы перерезала. Уже в самом конце. Чтобы медленно умирала. А я сидела бы и наблюдала, как из нее по капле жизнь уходит.