Влада Юрьева - Слово, образ, миражи

Его сильно задело то, что на Сашу напал псих в той клинике. Кирилл понятия не имел, почему. У него не было никаких причин беспокоиться о ней, и все же когда он услышал крики в больнице, он сразу подумал о своей напарнице. Он злился на себя за то, что позволил ей находиться там одной, хотя сам был так близко!

Он не знал, откуда взялась эта злость — и почему его задел интерес Саши к нему. Она всколыхнула прошлое, в которое он возвращаться не любил, и это тоже было странно. Раньше такое не удавалось никому.

Он точно знал, что их проведенная вместе ночь не имеет к этому никакого отношения.

Понятно, что для Саши это было в новинку — такие развлечения. Не романтика с розочками и свечечками, а именно развлечение. Однако она воспринимала все правильно и никакой связи между ними не искала. Он тоже не должен был — но все пошло не так.

Он окончательно запутался. Кирилл не понимал причин своих чувств, привычный ему ритм жизни был нарушен. Он хотел, чтобы этот проект поскорее закончился, хотел уехать домой, где все пойдет своим чередом.

Он не желал менять привычный порядок вещей. Он четко знал, что лучше жить одному, без всех этих сложных философствований… и без боли.

Легкое движение отвлекло его от размышлений и этим обрадовало. Слежка все-таки была простым и понятным занятием, требующим предельной концентрации. Он правильно выбрал первоначальный пункт наблюдения: Кирилл понимал, что если кто-то и будет убегать из клиники, он использует не ярко освещенные главные ворота, а темную заднюю сторону забора, вплотную прилегающую к лесу.

Впрочем, способ, с помощью которого беглец покидал территорию, Кирилл все равно не угадал. Потому что нормальный человек даже в таких условиях старается щадить себя. А пациент подобной жалости не испытывал. Он использовал ров, который окружал больницу с внутренней стороны забора: сначала плыл в холодной воде, а потом пробирался под ограждением через вечно мягкую грязь.

Если бы декабрьские морозы все-таки ударили, такой трюк не сработал бы. Да и в целом, пролезть под забором смог бы не каждый. Но пациент был достаточно худым и ловким, чтобы справиться, для него обстоятельства сложились удачно.

Он выбрался из-за ограждения и привычно направился в лес, даже не оглядываясь по сторонам. Видно, знал маршруты. Кирилл быстро спустился с дерева и последовал за ним. Его отсутствие света нисколько не смущало. Напротив, в этой однородной темноте ему было проще ориентироваться, чем при ограниченном свете фонаря.

Старые леса хранили холод даже днем, поэтому болотная грязь здесь надежно замерзла.

Кириллу не обязательно было постоянно смотреть под ноги, он мог сосредоточиться на том, чтобы не напороться на торчащие со всех сторон ветки. При этом удерживать в поле зрения пациента пока было несложно.

Фигура Слипа, тощая, сгорбленная, узнавалась без труда. Он оказался не самым сложным объектом для слежки: не оборачивался, не дергался. Он чувствовал себя в лесу как дома, видно, решил, что это его территория. Слип лечился в общем отделении, считался безвредным, поэтому никто не следил за ним так пристально, как за уже раскрывшими свою природу преступниками.

Даже его вымазанная грязью одежда наверняка воспринималась как последствия прогулки по двору, не более.

А зря. Мобильный телефон среди его пожитков указывал, что в деревне Слип тоже бывал.

Но пока он шел в другую сторону, глубже в лес, параллельно заброшенной ферме. Он знал дорогу хорошо, двигался быстрее, и понемногу Кирилл начал отставать.

Ситуация стала бы опасной, если бы пациент не решил остановиться. Он вышел к яме, образованной вырванными корнями упавшего дерева. Там Слип взял заранее подготовленную палку и камень и спустился вниз. Вскоре из ямы послышались характерные звуки — удары по мерзлой земле.

Кириллу не нужно было приближаться вплотную, он и так догадывался, что происходит. Слип ходил сюда как на работу. Выбирался из больницы и искал что-то… Но почему именно здесь? Кирилл не видел в этом участке леса ничего примечательного. Однако Слип не разменивался, из многих лесных ям он выбрал именно эту.

Как оказалось, не зря. Меньше чем через полчаса он появился на поверхности, достал мешок, который принес с собой, и заботливо упаковал в него что-то.

— Вот так хорошо… — бормотал себе под нос пациент. Морозный воздух ночного леса далеко разносил даже тихие звуки. — Вот так нормально… А то повадились, повадились!

Подготовив мешок, он направился прочь от ямы. Причем не в направлении фермы — несмотря на свою болезнь, Слип усвоил урок. Он знал, что на старом месте его сокровища похитят. Значит, ему нужно было новое хранилище.

Он уходил все глубже в леса. Кирилл в очередной раз порадовался, что научился ориентироваться в пространстве и в незнакомых местах, иначе ему пришлось бы туго. А вот Слип обладал тем странным чувством направления, которым могут похвастаться разве что птицы. Не зная теорию ориентирования, он просто помнил, куда идти.

Своего преследователя он привел к большому старому дереву с царственной кроной. Дерево было мертво — то ли на зиму, то ли навсегда. Но его ветви не пустовали: место листьев заняли небольшие тканевые и целлофановые мешочки. Сюда Слип приносил то, что было слишком большим для хранения в палате.

Пациент забрался на дерево, повязал очередной мешок, но надолго возле своих трофеев не задержался. Ему нужно было спешить: подъемы в больнице ранние, а ему еще требовалось замести следы своих похождений.

Кирилл выждал минут пятнадцать, чтобы убедиться, что пациент не вернется, и лишь потом направился к дереву.

Он не боялся того, что найдет. Кирилл просто порадовался тому, что Саши здесь нет — не нужно ей такое видеть… А потом снова почувствовал укол раздражения. Думать о ком-то, кроме себя, в таких ситуациях было неправильно. При чем тут вообще Саша?

Некоторые свертки Слипа были вполне безобидны. Он хранил в них часы, автомобильный номер, уличный декоративный фонарик… Но другие находки внушали больше опасений. Обнаружив первый набор костей, Кирилл поначалу принял их за младенческие — слишком уж хрупкими они казались в темноте. Но нет, более внимательный осмотр показал, что Слип разжился где-то скелетом кошки.

Человеческие кости появились потом. Кирилл обнаружил ребро, горсть зубов, несколько пальцев с сохранившейся кожей и еще набор костей, которые не распознал. Также тут были слуховой аппарат, зубные коронки, даже скальп… Все это Кирилл отбросил на землю. Он не собирался восстанавливать мешки, чтобы запутать психа. Слип тут вообще не при чем…

Он никого не убивал, вот что важно. Настоящий убийца действовал гораздо умнее и грамотнее… Стоило догадаться хотя бы по тому, как он разделал тело Мацкевича! После смерти своих жертв он расчленял тела и прятал по всему лесу. Место здесь хорошее: болотный климат и насекомые способствуют быстрому разложению, почва вязкая, да и искать никто не будет. Так что действия преступника были продуманными и почти безупречными. Все шло бы по его плану, если бы не непредсказуемый фактор в лице Слипа.