Илья Рясной - Мокруха

Она кивнула:

— Принесу.

Она стояла, прислонившись к стене. Со стуком хлопнула дверь. Она вздрогнула и присела на корточки, закусив руку и постанывая как от боли.

— Смотрите. — Норгулин держал перед собой листок бумаги, демонстрируя его собравшимся в кабинете оперативникам, двум офицерам ОМОНа и бойцам СОБРа. — Вот бар «Счастливый случай».

— Мы его уже вскрывали пару раз, — сказал начальник отделения СОБРа Сергей Неверов.

— Объясняю для тех, кто упустил в прошлый раз такое счастье. Вход, первый этаж, там туалеты и кабинеты администрации. Там же стоят кресла, на которых жмутся парубки с дивчинами и чуть не трахаются. Кладем там всех и сразу наверх. Не останавливаясь. На втором этаже зал — цветомузыка, столики, «Мартини» с «Наполеоном» рекой льются. Публика самая дрянная. Тут Кувалда держал свой штаб, теперь место по наследству к Глинскому отошло. Там бандюга на бандюге. Тоже кладем всех на пол. Слишком не церемоньтесь. Чем громче будут трещать их ребра, тем меньше проблем будет у порядочных горожан. Ни одного нормального человека в этом баре быть не может — это обычная воровская «малина».

— Все опера садисты, — вздохнул Неверов.

— Потом хохмить будешь. Работаем по тяжелому варианту — бронежилеты, автоматы. Сферы и щитки берем, но в бар их тащить, пожалуй, не надо. На всякий случай. Если кто выхватит ствол — валить, не отходя от кассы. Патроны спишем при наличии трупа.

— Может, сначала «лимонку» туда швырнем — работать легче будет, — предложил Неверов.

— От такого гуманиста непривычно слышать подобные предложения. — Норгулин продолжал. — Вторая группа — прикрытие. Блокируете черный ход и не выпускаете никого. Всех, кто вырывается, кладете на пол. При вооруженном сопротивлении тоже валить не рассусоливая. Только чтобы друг друга не перестрелять.

— Не перестреляем.

— Когда успокаиваем народ, сразу досматриваем на наркотики и оружие. Понятые свои. У кого-нибудь из бандюг что-то обязательно должно быть. Но это дело десятое. Главное — нам надо найти этих людей.

Он продемонстрировал фотографии Глена, Снайпера, Гусявина и Матросова. Фото Цыгана не было, пришлось описать его на словах.

— Подозреваются в совершении около тридцати убийств.

— О-хо-хо, — протянул капитан из ОМОНа.

— Не забудьте, перед баром автомобильная стоянка. Тоже кладем всех мордой в асфальт. Сколько у кого раций?

— У нас три, — сказал Неверов.

— У нас две, — отозвался омоновец.

— Нищета… Ладно, хватит. Работаем на первом канале. Позывные… — Он под запись назвал позывные.

Два оперативных «жигуля», собровский «рафик», омоновский зарешеченный автобус двинулись по городу…

Бар «Счастливый случай» располагался во дворах вдали от шума городского, что вполне устраивало его обитателей. На просторной стоянке перед ним стояло несколько «жигулей», «москвич», «вольво» и «тойота». Под яркой, разноцветной, мигающей неоновой вывеской хлыщ в «вареной» дубленке и ондатровой шапке сжимал в объятиях пьяную девицу и что-то ей объяснял. Двое мордоворотов приглядывали за находящимися на стоянке автомашинами.

Милицейский «жигуль» нырнул в арку, «рафик» и автобус резко затормозили у входа.

— Стоять! Руки на капот!

Собровцы в масках, пятнистых комбинезонах высыпали из «рафика» и устремились к бару. Омоновцы в касках и бронежилетах выскочили из автобуса и оцепили подходы.

Мордовороты привычно положили руки на капот — это был не первый пережитый ими шмон, и они знали, что разумнее вести себя тихо. Хлыщ в дубленке, видать, был слишком крут. Выпячив губу, он сделал какое-то движение, которое можно было с натяжкой принять за каратистскую стойку, и крикнул:

— А с хрена ли!..

Договорить он не успел, получил с ходу ногой в живот, прикладом по спине и распластался на асфальте, жуя снег.

Норгулин, сжав в руке пистолет Стечкина, кинулся вслед за собровцами в бар. На первом этаже в углу действительно тискались парочки. Двое обкуренных анашой бритоголовых попытались встать в позу. Блымс! Бац! — И они улеглись отдыхать на пол.

Теперь — второй этаж.

— Руки за голову! Встать! К стене!

Команды перекрыли рев тяжелого рока. У кого-то выпал бокал из рук, кто-то выругался. Увидев людей в масках, одна из девушек проворно сорвала с руки бриллиантовое кольцо и засунула его в рот, решив, что происходит налет.

— Спокойно, милиция!

— Отлезь, гнида! — визгливо заорал небритый наркоман, хватаясь за горлышко бутылки.

Блымс! Бац! Отдохни, парень, на полу.

Верзила в малиновом пиджаке и синих брюках необычайно проворно кинулся за стойку и нырнул в проход. Норгулин с Неверовым бросились следом, отшвырнув бармена, который отлетел, как мячик, в сторону, сшибая бутылки и бокалы. Проскочили через заставленную коробками подсобку, выбежали в выложенный грязным кафелем коридор.

— Стоять!

Малиновый пиджак мелькнул впереди и исчез в темном зеве дверного проема.

Блымс! Хрясь! Бух!.. Когда Норгулин с Неверовым влетели в дверь, «малиновый пиджак» уже устроился на полу. Над ним нависли двое омоновцев.

— Смотри, с пушкой. — Норгулин ткнул носком ботинка лежащий на полу «ТТ».

— Ага, — кивнул омоновец. — Дурачок потянулся за ним, нас завидев.

— Тварь, смерти нашей хотел! — Второй омоновец ударил ботинком «малиновый пиджак» в живот.

— У-у, е-е-е…

Норгулин наклонился над «малиновым пиджаком», взял за волосы, посмотрел в усатую кавказскую физиономию.

— Не тот. — Он отпустил волосы. — Ствол откуда, абрек?

— Не мой! Подбросили!

— Чего? — Норгулин залепил ему по уху.

— Нашел, — тоном ниже произнес кавказец.

И получил по второму уху.

— Ты, чурка поганая, из этого ствола хотел убить работников милиции… Лежи. Хватит, ребята, с него. Сейчас подошлю оперативника с понятыми.

В зале все было спокойно. Оперативники и собровцы досматривали посетителей.

— Есть что? — спросил Норгулин у оперативника.

— Два финаря, кастет, три коробки с анашой и пара ампул с отравой.

— Кто есть из наших?

— Кажется, никого.

Норгулин обошел бар, спустился вниз, осмотрел все закутки. Действительно никого из тех, кого они искали, не было.

Он вернулся на второй этаж, кивнул бармену:

— Пойдем, дружище, переговорим.

Он отвел его в тесный кабинет, где были диван, письменный стол, несколько стульев, телефон и крошечный телевизор.

— Где Глен, Цыган, Снайпер и Матрос? — спросил Норгулин.

— Кто это?

— Ты чего, Коля, Глинского, Тейфера, Барабанова и Матросова забыл? Непорядок.

— У меня много кто здесь бывает. Всех не упомнишь.

— Запамятовал? — Норгулин сгреб бармена за грудки и швырнул на диван.

— Да вы чего?

— Ты что, припух? В мои враги наметился? Я тебя, как паука, раздавлю.