Д Кузиманза - Безумное расследование [СИ]

Какая глупость: оказаться избитым, когда идешь к свидетелю! Позор! Не подумать о слежке, дать маху, словно сопливый новичок!

— Ладно, хватит ныть, еще минут пять, и я могу нормально идти, — прошептал он. — Он меня не убил, даже оглушил несильно, прут был чем-то обмотан. Значит, есть надежда и для Корина.

А солнце уже заходит. Долго же Богдан лежал в кустах, Пилкин его заждался. Стоп, сейчас не нужно спешить и делать еще одну ошибку. Все по порядку, все методично. Он внимательно обшарил кусты вокруг места, где лежал, и, хоть с гримасой боли, но довольно сказал:

— Ага, вот так, значит. Улика, мои милый монстр, если ты понимаешь, о чем я.

Богдан спрятал найденное в карман, отыскал тропу и поплелся через овраг. Пробовал идти быстрее, но его стало шатать и пришлось замедлить шаг. Мешали и заболоченные участки, из-за которых боялся потерять тропу. По пути его осенила новая идея: «Стоп, а ведь мерзавец не просто так меня стукнул. Как же я сразу не сообразил!» Торопливо достал телефон и сразу увидел не принятый вызов. Пилкин! «Да, не просто так стукнул, не просто так, я же шел к свидетелю. Сколько раз он мне звонил? Что там у него?»

Пилкин ответил не сразу.

— А? Кто это? Кто? А, это вы, Волков?

— Да, Степан Николаевич. Простите, я опоздал… и тут проблемы с телефоном были…

— А я вам звонил, хотел отменить встречу.

— Но я уже рядом с вашим поселком.

— Ох, как неудобно, — забормотал Пилкин. — Я вам звонил. Я ведь уже еду.

— Куда едете?

— Куда? Как это? А-а… Домой, в Прибыльск еду. На автобусе.

— Но почему?

— Да тут… тут… дочка меня попросила, нужно помочь.

— Помочь… — машинально повторил Богдан. — Понятно.

Пилкин покашлял и признался:

— Если честно, она разволновалась, когда я ей все рассказал. Потребовала, чтобы я ехал домой. Вот я вам и начал звонить. Мне очень неловко, я так хотел вас предупредить, но не мог дозвониться. Даже в вашу фирму звонил, но у дежурного только этот ваш номер. Я понимаю, что получился как бы фальшивый вызов, но я заплачу, переведу какую назовете сумму.

— Не нужно, я сам виноват, что вы не смогли дозвониться.

— Вы уж извините меня… — продолжал бормотать Пилкин, но Богдан перебил его:

— Я все понимаю, Степан Николаевич. Скажите, вам знаком Михаил Корин?

— Нет.

— А Ирина Десницкая?

— Ирину не помню.

— А каких-то еще Десницких вы знаете?

— Андрей Петрович Десницкий мне знаком. Мы с ним играли в шахматы у соседей по дачному поселку, у Николаевых.

— У Десницкого здесь была дача?

— Нет, он приезжал к друзьям. Сам жил в Прибыльске. А почему вы спрашиваете?

— Да так, нужно было кое-что уточнить. Ну что ж, не переживайте, все будет хорошо, возможно, это была глупая шутка. Всего вам хорошего.

К восьми часам вечера беспокойство Игоря стало даже мешать мечтаниям о встрече с Дианой на конкурсе красоты. Ирина не появлялась, но когда он решил поговорить с Даном, то сообразил, что тот ничем помочь не сможет. Он ведь за городом и общается с Пилкиным. Стрешнев говорил, что хочет поручить Ирине интервью с участницами конкурса красоты. Может быть, он ее встретил и… Да, но Стрешнев искал Страстину, а не Десницкую.

На всякий случай Игорь позвонил профессору Призорову, тот долго не брал трубку, потом вяло ответил, что принял снотворное и спал. Об Ирине он ничего не знал, но заволновался, когда услышал, что она куда-то ушла и до сих пор не появлялась.

В полдевятого появился Богдан. Усталый, невеселый, с темными кругами под воспаленными глазами и болезненной гримасой.

— Что-то случилось? — в очередной раз заволновался Игорь.

— Случилось, случилось, — пробурчал Богдан, с удовольствием развалившись в кресле. — Где Ирина?

— Не знаю. Не звонила. Зато приехал Стрешнев. Раскричался. Требовал тебя и Ольгу Страстину. Я сказал, что на нее напал монстр, а ты его ищешь. Но ему она нужна, чтобы брать интервью на конкурсе красоты.

— Где я возьму ему эту Страстину, если она открыла международное брачное агентство и ведет радиопередачу: «Выйти замуж за императора»?

— Но ты можешь попросить Ирину сыграть ее роль. Я так и сказал Стрешневу, что мохнатый напал именно на Страстину.

— К черту Стрешнева! Ты в студию поднимался?

— Да, много раз, но там ее нет.

— А ее вещи?

— На месте.

— А что еще было без меня? Кроме появления Стрешнева, конечно.

Игорь рассказал.

— Угу, — промычал Богдан.

— Что ты такой мрачный?

— Потому что ослом себя проявил и получил по кумполу. А я это страшно не люблю. С детства.

Он устроился в кресле поудобнее и глубоко вздохнул. Игорь приготовился к очередной байке.

— Мне было лет семь, — действительно начал рассказ Богдан, — и подарил мне приятель Сашка маску монстра. Синяя рожа с кровавыми зубами и свернутым носом — мечта идиота. Я на радостях побежал показывать ее папе. Ему понравилось еще больше, чем мне, в его детстве таких чудесных вещей не было. Надел он маску, порычал на меня — очень убедительно. Говорит: «Эх, не то! Нужно срочно кого-то напугать». Кого? Меня уже не испугаешь, на улице темно, и никому ничего не будет видно.

Слышим, с кухни донесся ритмичный стук. Мама на ужин мясо отбивала. Вот она — жертва!

Папа поправил маску, прокрался в кухню и с ревом прыгнул.

Попытался прыгнуть…

Мама сбила его, как муху, — еще в полете. Врезала молоточком для мяса по лбу. Только ноги мелькнули, когда он летел под мойку. След от молоточка у него до сих пор «во лбу горит». А мне папуля чуть уши не оборвал ни за что.

Так что хороший подарок — это память. Но и плохой — тоже. Вот она эта сегодняшняя память, за ухом у меня.

— А что…

— Пошли, посмотрим на студию.

Они поднялись на шестой этаж и осмотрели студию. Подозрительного там ничего не было. В передней стояли голубые босоножки. Но у Ирины могла быть еще обувь. В комнате на спинке стула увидели платье. Но у нее могла быть с собой и другая одежда. В ванной висело полотенце, на полочке лежали зубная паста, щетка и мыло.

И только проходя назад через прихожую, Богдан вдруг спросил:

— А это что?

— Где?

— А вот? — Богдан ткнул пальцем в узкий деревянный футляр, лежащий на тумбочке в прихожей.

— Не знаю, это не мое. — Игорь протянул руку, но Богдан перехватил ее:

— Осторожно.

Присмотрелся к футляру:

— Был заклеен, но его открывали.

Вытащив из кармана и надев перчатки, он осторожно повертел футляр в руках и открыл. Внутри оказался предмет, похожий на металлическую трехгранную палочку, заостренную с одного конца. Конец был острый, как иголка.

— Стилет, — объяснил Богдан.

— Что?

— Кинжал с острием, но без режущих кромок. В старину дамы носили их в прическе. Очень удобно для защиты, ведь тогда не было защитных баллончиков. А к нему — записка. «Ирина! По твоей просьбе посылаю еще один. Будь безжалостна и осторожна».