Д Кузиманза - Безумное расследование [СИ]

Конечно, пользуясь учебниками и справочниками, он иногда давал совет по какому-нибудь юридическому вопросу. Но это было для него неприятнейшим трудом, а за верность консультации нельзя было ручаться, что не раз доводило его до депрессии.

Таким образом, и здоровья, и клиентов у него скоро совсем не стало бы, но по совету своего друга Богдана Волкова (который один был посвящен в тайну) Игорь принялся периодически нанимать выпускников юридических вузов. Начинающие юристы получали возможность практиковаться, а Мишин И. В. теперь все свое время мог отдавать любимой дизайнерской работе. Соответственно стал расти доход от нее, а юридическая практика приносила ничтожно мало. Но, опасаясь гнева деда и возмущения остальной родни, Игорь сохранил свою контору и пытался скрыть от близких тайну своей двойной жизни и то, откуда он берет деньги на комфортную жизнь.

И вот конфуз! Из-за того, что выпускники уехали отдыхать, а Десницкую на прием записала уборщица, тайна вышла из-под контроля.

— Я обещаю держать язык за зубами, — пробормотала Ирина. — Я никому-никому ничего не скажу. Мне нужен не юридический, а житейский совет.

Игорь просиял:

— Ирина… вы разрешите так вас называть? Так вот, если это совет по отделке помещений или выбору мебели, то я вполне компетентен! Нет? Ох… Дан, ну скажи ей.

— Почему я?

Богдан явно наслаждался нелепой ситуацией, в которую попал его приятель. Сгорающий от смущения Игорь попытался свирепо буркнуть на него, безнадежно махнул рукой и принялся объяснять Ирине:

— Этот ужасный человек на самом деле не только гибрид любовных романов и кровавых историй. Он — настоящее ходячее справочное бюро и юридических, и житейских советов.

— Конечно, писатель знает жизнь, — вежливо покивала Ирина.

— Какой к черту писатель? Ох, простите, — одернул себя хозяин кабинета. — Он, конечно, замечательный писатель, но основная работа у него — в охранном агентстве.

— Он сторож? — простодушно спросила Ирина.

— Да-да-да, — закивал ей в ответ Богдан. — Чаще всего я — сторож тел и клянусь, есть такие тела, что работа кажется мне наслаждением. Какие бывают цыпочки, эх!

Девушка уже с опаской поглядывала то на одного, то на другого молодого человека, у нее мелькнула мысль, что неплохо бы направить их к профессору Призорову, чтобы он послал их к тому же специалисту, что и ее брата. Не нужно было быть хорошим юристом, чтобы прочитать испуг на ее лице. Игорь взял себя в руки и начал говорить понятнее:

— Вам, Ирина, порекомендовали меня, как честного специалиста, которому вы можете довериться в этом городе. А я рекомендую вам не менее порядочного человека, моего друга и консультанта из охранного агентства «Гранит» Богдана Волкова. Уверяю вас, клянусь вам, что у него светлая голова и отличные способности ориентироваться в самых неприятных обстоятельствах!

Богдан прищурился.

— Так-так, работать буду я, а славу получишь ты, Лестрейд.

Посмотрел на Игоря, убедился, что опять вогнал его в краску, посерьезнел и спросил Ирину:

— А в чем, собственно, дело, сударыня?

«Легко смеяться над превращениями романиста в сотрудника охранного агентства, а юриста — в дизайнера. Другое дело, доверить этим людям свое дело», — вот что было написано на живом и подвижном лице Ирины. Несколько минут она молчала, а Игорь и Богдан молчали, не мешая ей сделать выбор.

— Ну хорошо, я расскажу.

Она вернулась в кресло и достала из сумочки конверт.

Богдан опять уселся за стол, на место хозяина конторы, Игорь погрузился в глубины второго кресла.

— Я приехала из Прибыльска, чтобы отыскать своего троюродного брата Михаила Корина. Посоветовала мне обратиться к вам, Игорь Вадимович, подруга мамы. Она знакома с вашим дедушкой и сказала, что ему и вам можно доверять. Но… — Ирина с явным сомнением посмотрела на Богдана. Игорь тоже, но не с сомнением, а ожидая увидеть привычное зрелище.

Несколько секунд ничего не происходило. Точнее, сначала происходившее не было заметно даже привычным глазам Игоря. Но затем внешность Богдана стала меняться, словно у первоклассного киноартиста. Черты лица стали строже и основательнее, глаза потеряли озорной блеск, возле рта залегла складка и даже недельная небритость стала казаться малозначащей и даже приятной мелочью. Он выпрямился на стуле, но не скованно, а с этакой горделивой небрежностью. А взгляд… Человек с таким искренним и благородным взглядом никак не мог подвести сестру, трогательно беспокоящуюся о судьбе брата.

И Десницкая решилась:

— Хорошо, я расскажу вам все. Возможно, мне нужно было приехать с вокзала сразу сюда. Но у меня разрядился телефон, я не могла позвонить Игорю Вадимовичу.

— Подождите, — вдруг прервал рассказ Ирины Богдан. — Поставьте телефон на зарядку, вот розетка.

Ирина капризно надула губы, но подчинилась.

— Дело в том, — продолжал Богдан с самым заботливым выражением лица, — что ваш брат не знает ни Игоря, ни меня, но, я уверен, может позвонить вам. А вдруг именно сейчас это и произойдет? Обидно было бы потерять такой звонок.

— Как же я не подумала об этом! — с раскаянием воскликнула Ирина. — Вы правы, вы очень предусмотрительны! — Она заботливо проверила телефон и опять заговорила: — Так как я не могла позвонить Игорю Вадимовичу и договориться о точном времени встречи, то я решила сначала посетить врача. Профессора Призорова. Он лечил Михаила. Понимаете, Призоров живет по пути к вам. Но ему я немножко соврала, боялась, что он меня не примет. Для солидности я не только сказала, что я сестра Михаила, но и представилась журналисткой.

И она рассказала о разговоре с Призоровым. Богдан слушал молча и сочувственно кивал. Игорь пару раз хотел было что-то спросить, но посмотрел на Богдана и прикусил язык.

— Я так понял, что Призоров не стал по-настоящему лечить Корина, потому что его нужно было направить к психиатру, — сказал Богдан, когда Ирина замолчала.

— Так он сказал. Странно, но мама никогда не говорила, что у Михаила не в порядке психика. И лицевой тик у него начался только за пару месяцев до исчезновения и никак не связан с каким-то сумасшествием.

— Михаил Корин, — задумчиво сказал Богдан. — А подробнее об исчезновении вы не могли бы рассказать?

Она могла. Пропажи Корина никто не заметил, так как он жил один и часто уезжал далеко и надолго. После стажировки в Англии и трех монографий по проблемам промышленной экологии, он стал внештатным преподавателем двух отечественных учебных заведений. Жил он один, родители умерли, родных братьев и сестер у него не было. Изредка писал Корин только двоюродной тете, второй жене двоюродного брата своего отца, а иногда приезжал к ней. Это была мама Ирины Десницкой.