Мишель Бюсси - Следы на песке

– Пресловутое вещественное доказательство, которого так не хватало. Теперь Эмилия Арлингтон не сможет ничего отрицать, – продолжила Алиса.

– Подумать только, документы все время были у нас под рукой…

– И могли бы пролежать в ящике еще сто лет. Как объяснить, что вокруг этого договора столько тайн? А всего-то несколько строк.

– Несколько зловещих строк… У меня кровь стынет в жилах от официального тона. Они словно не жизнь на смерть меняют, а одну машину на другую.

– Остались письма, – почти шепотом напомнила Алиса.

На Шато-ле-Дьябль опустилась ночь. В квартире Алисы и Лизон было тихо, только осыпались на старинный нормандский буфет белые лепестки безвременника. Цветы, собранные во время прогулки, почти увяли.

Лизон долго не отводила взгляд от букета, потом сделала над собой усилие и взялась за дело.

Она выложила на столе одиннадцать конвертов, адресованных Алану. Все были подписаны круглым женским почерком. На каждом стоял штамп.

Соединенные Штаты Америки.

Четыре письма отправили из Эшленда, штат Кентукки, три – из Эффингема в Иллинойсе, четыре – из Валентайна в Айове.

– Из-за этих писем меня одолевала ужасная тревога, – дрожащим голосом произнесла Лизон. – Их писала женщина. Последняя связь Алана с Америкой… Он так и не рассказал, от кого они. Я умирала от ревности! Накручивала себя, думала, что однажды он вернется на родину из-за женщины, которая его любила.

Алиса слушала не перебивая.

– По сути, я оказалась права. Он признался, что уезжает из-за нее. И не вернулся! Я долго думала почему. Кто она, его американка? А теперь мне страшно узнать правду. – Она издала короткий натужный смешок. – Сейчас мы наконец поймем, зачем Алана понесло в эту дикую глушь!

Лизон открыла первый конверт, со штампом Эшленда. В правом верхнем углу стояло: Эшленд, 21 января 1946. В левом она прочла адрес: Кентукки, Эшленд, Бичер-стрит, 51б.

Текст письма начинался словами «Дорогой Алан». Пелена слез не позволила Лизон разобрать следующую строчку. Сейчас она хотела только одного – узнать имя соперницы. Она посмотрела в конец письма.

Послание подписала Алиса Куин.

Воскресенье подходило к концу. Часы показывали 23:00. Алиса и Лизон не ужинали. Так и сидели – молча, неподвижно. В тусклом свете однорожковой люстры тени от мебели удлинялись, принимая странные очертания.

Алиса Куин!

Лизон перестала понимать что бы то ни было.

– В чем дело, Лизон? – встревожилась Алиса.

Подруга не ответила. Она хотела сначала прочитать, понять. Должно же быть этому какое-то объяснение…

Лизон быстро пробежала письмо глазами.

Дорогой Алан,

Пишу, чтобы успокоить вас и поблагодарить. Оскар Арлингтон выплатил свой долг, 1 миллион 440 тысяч долларов наличными. Невероятная сумма! Он выглядел смущенным, даже пристыженным. Вынуждена признать, что Оскар проявил некоторую деликатность, хотя внутренний голос твердит: «Лаки погиб из-за него!» Не знаю, не знаю… Лаки сам поставил на кон свою жизнь. Наверное, я мало его любила… Но теперь слишком поздно. Спасибо, что написали Оскару Арлингтону и напомнили о долге передо мной. Он сам мне об этом сообщил и дал ваш нормандский адрес. Оскар утверждает, что все равно заплатил бы. Не знаю, правда это или подействовали ваши угрозы всем все рассказать. Да это и неважно.

Мне хотелось познакомиться с вами. Понять, как разворачивалась операция в июне 1944-го. Почему в голову Лаки пришла эта безумная идея? Оскар Арлингтон назвал вас другом Лаки. Спасибо, что взяли на себя труд ответить, но если больше не захотите писать, я пойму. Свой долг свидетеля Лаки вы исполнили. Я хотела связаться с вами еще по одной причине. Если возникнет нужда в деньгах, обратитесь ко мне, очень вас прошу. Через несколько недель я уеду из Вашингтона – слишком много здесь тяжелых воспоминаний. Мой новый адрес вы найдете в письме. Сейчас я нуждаюсь в уединении и собираюсь попутешествовать. Не представляю, что буду делать с кучей денег. Может, отложу на потом – вдруг вкус к жизни вернется или появятся дети.

Примите мою вечную благодарность. Мне показалось, что вы счастливы в новой жизни. Ответьте, если захотите рассказать. Надеюсь, нас ждет удача.

Алиса Куин

Лизон выронила листок – словно он обжег ей пальцы.

– Алиса… – с ужасом в голосе прошептала она. – Получается, все эти годы Алану писала ты! Значит, ты не ездила в Австралию? Оскар расплатился с тобой после войны… Почему ты ничего мне не сказала? Зачем потребовала, чтобы Арлингтоны заплатили второй раз?

Алиса вскочила.

– Что за бред? Что ты несешь, Лизон?! – Алиса схватила листок, прочла и подняла глаза на подругу. – Это не мой почерк, сравни это письмо с теми, что я посылала тебе! И я никогда ничего подобного не писала!

Лизон встрепенулась. Слава богу! Конечно, это не Алисин почерк! Она не останется запертой в погребе наедине с кошмарами.

– Какая же я дура, Алиса! Конечно, это совсем другой почерк! Чужой…

– И вовсе ты не дура.

– Еще какая… Но я ничего не понимаю. Что за женщина выдает себя за тебя? Она хочет все забыть, считает Оскара почти симпатичным .

– Я не знаю, кто она, но уверена, что объяснение наверняка имеется.

Они достали остальные письма и принялись читать.

Дорогой Алан!

У меня все в порядке, спасибо, что пишете так регулярно. Жизнь у нас в стране перестраивается. Прошло четыре года. У меня уже несколько месяцев новый спутник жизни. Я и не думала, что сумею за такое короткое время забыть. Странно, как быстро все меняется в Америке. Во Франции наверняка тоже. Не думаю, что когда-нибудь вернусь туда, слишком много воспоминаний, и не самых лучших. А у вас как будто все в порядке. Пишите мне.

С дружеским приветом,

Алиса Куин

Дорогой Алан!

Простите, что редко давала о себе знать в последние годы, но время просто летит. Видимо, некоторые ваши письма, адресованные в Эшленд, остались без ответа.

Мы продолжаем путешествовать по США, как вы сами видите по нынешнему адресу. Я поняла, что хочу родить детей, на чем давно настаивает мой друг. А у вас так и не появился наследник, хотя война давно кончилась. Только вы меня с ней и связываете. Но Нормандия так далеко.

Ваша

Алиса Куин

Дорогой Алан!

В последнем письме я сообщила, что хочу детей. Сегодня нашему мальчику уже три года! Я посвящаю ему много времени, но это не оправдывает меня за то, что так редко пишу вам. Теперь ваши письма больше не будут теряться.

Жизнь здесь у нас продолжается.

Маленькой сестренке Майкла исполнилось два года, ее зовут Дженни, и она прелесть.