Татьяна Бочарова - Женщина в лунном свете

Из коридора до него доносились возмущенные голоса. Он сел на диван, обхватил руками голову и прикрыл глаза.

– Пап! – в приоткрытую щелку просунулось Машино лицо. Иван не ответил. – Пап, ну прости, не обижайся. Мы же волнуемся. Ты практически с того света вернулся. Тебе надо беречь себя.

– Никогда не поверю, что эта стервоза Зойка за меня волнуется. И вообще, что она тут делает? Пусть убирается к себе домой.

– Ну как тебе не стыдно? – Маша подошла и села рядом. Положила руку Ивану на плечо. – Почему ты так ее не любишь?

– А она меня любит? А маму твою она любила? – Иван не мог больше сдерживаться. Из него буквально хлестали злость и ярость. – Только и разговоров было, чтобы поменяться квартирами, им отдать нашу, а нам с Ниной поехать к ним в двушку. Не согласились – стали врагами на всю жизнь.

– Да она не думает о квартире. Она переживает за твое здоровье. За то, что ты пьешь там где-то тайком.

– Да не пью я, не пью! Ты же видишь! Я работаю, мне некогда пить. Семена спроси!

– Я знаю, знаю. Тихо, не сердись. – Маша поглаживала его по плечу. В коридоре хлопнула дверь. – Ну вот, они ушли, – грустно сказала Маша. – Зря ты так. Они приехали навестить тебя, думали, все вместе посидим, поужинаем.

– А чего ж тогда она первая хамит? – расстроился Иван вконец. Он чувствовал себя виноватым, хотя не понимал, в чем конкретно.

– Ладно, – успокоила его Маша. – Ничего. В следующий раз посидим. Пойдем кушать.

Она привела его на кухню, положила ему еды в тарелку, налила чаю.

– Эклер хочешь? Боря принес.

– Не хочу, – буркнул Иван.

Он через силу съел ужин и, сославшись на головную боль, ушел к себе. Убедившись, что дверь плотно закрыта, а Маша по-прежнему хлопочет в кухне, Иван набрал номер Семена.

– А, это ты? – отозвался тот. – Как отдыхается? – В трубке звучала отдаленная музыка. – Я вот в ресторан решил сходить со своей половиной.

– Ресторан – это хорошо, – проговорил Иван и, на всякий случай понизив голос, произнес: – А я у Кати был.

– И как она, Катя твоя?

– Плохо.

– Почему плохо? – удивился Семен.

– Ей хозяева звонят. Денег требуют, угрожают. Послушай, Сэм, надо что-то делать. Идти к ним, разбираться.

– Денег? – удивился Семен. – А она разве не прописана в квартире? Они не имеют права ее выселить, если осталась прописка. И никаких денег не могут требовать.

– То-то и оно, что она выписалась! В какую-то комнатенку в Подмосковье. Написала дарственную на чужую тетку и выписалась, представляешь? Такой лапши ей на уши навешали, просто диву даешься… – Иван вздохнул и замолчал.

– Ясно, – проговорил Семен задумчиво. – Ну ладно. Документы-то какие-нибудь есть у твоей Кати? Что они ей обещали, когда уговаривали дарственную подписать?

– Я не знаю, – растерялся Иван. – Вроде бы денег обещали. Много.

– Ну тогда должна быть нотариальная расписка. Вот ты ее об этом и спроси. Пусть отдаст расписку и скажет телефон этих уродов. А там уж порешаем.

– Хорошо, – согласился Иван.

– Ну лады. Созвонимся, Палыч. А то супруга скучает. Я ей потанцевать обещал.

– Пока, – попрощался Иван.

Он отложил телефон на столик и задумался. Вдруг у Кати нет никакой расписки? Вдруг она настолько наивна, что поверила, что ей дадут денег, на словах? А что, такая вполне могла. И придется раздобывать деньги и платить долги, а где их взять, такие деньги?!

От переживаний у Ивана разболелся желудок. Он испугался, что у него вновь откроется язва, и вспомнил, что забыл сегодня принять лекарство. Вышел в кухню, убедился, что Маши там нет, выпил таблетку, снова вернулся к себе и позвонил Кате. Она ответила тотчас, словно дежурила у телефона.

– Да.

– Катюша, это я.

– Слышу, что вы.

– Как ты? – спросил Иван.

– Нормально. – Тон у нее был какой-то странный и отчужденный. Ивану показалось, что рядом с ней кто-то есть.

– Ты… тебе неудобно говорить?

– Почему? Удобно. А что вы хотели?

– Я хотел спросить – есть ли у тебя расписка о том, что тебе обещали денег?

– Расписка? Какая расписка? – рассеянно проговорила Катя.

– Ну как же, – упавшим голосом произнес Иван. – Тебе же денег обещали за то, что ты напишешь дарственную. Должна была быть расписка.

– А, точно. Была какая-то бумажка. Я ее куда-то задевала, завтра поищу. Сейчас устала, поздно уже, спать хочется. – Она зевнула, как показалось Ивану, нарочито.

Он понял, что ей не терпится положить трубку.

– Хорошо, – сказал он, – ты завтра поищи. А сейчас ложись. Я утром позвоню.

– Ладно. Спокойной ночи.

Она отключилась. Иван постелил себе на диване и лег. Его одолевали разные мысли. Почти все они были о Кате. Он удивился сам себе, как быстро он позабыл Лидию. Точно ее и не было. Еще он думал о Зойке. Его терзала обида – за себя, за покойную Нину. Несправедливо это все, ведь они с Ниной встретили Зойку как родную. Отдали им с Борькой квартиру Нининой покойной матери. Дарили дорогие подарки, звали в гости, накрывали роскошный стол. А ей с самого начала все казалось мало. Сидела бы в своем Владимире и не рыпалась, а то принесло ее в Москву, а Борьку угораздило в нее втюриться…

С Зойки Иван снова переключился на Катю, на ее странное поведение, потом на предстоящий рабочий день. Он ворочался с боку на бок, перекладывал подушку то так, то сяк и наконец забылся тяжелым и тревожным сном.

Утром Иван вновь позвонил Кате.

– Ну что, нашла расписку?

– Чего? – протянула она сонно. – Какую еще расписку?

Иван разозлился было, но долго сердиться на Катю у него не получалось.

– Мы же договорились, ты ищешь расписку от хозяев, в которой они обещают дать тебе деньги за то, что ты пишешь на них дарственную.

Он старался говорить как можно спокойней и мягче, что удавалось с трудом – Иван ехал в переполненном троллейбусе и его со всех сторон толкали и тискали другие пассажиры.

– А, да, помню. Я пока не искала. Я еще сплю.

– Найди ее, пожалуйста, – попросил Иван со всей убедительностью, на которую был способен, – она нам очень нужна.

– Кому это нам?

– Мне и моему другу. Мы хотим съездить к твоим хозяевам и побеседовать с ними. Пусть отдают деньги, или мы будем судиться и оспаривать дарственную. – Иван заметил, что на него оглядываются люди и быстро проговорил: – Ищи расписку, Катя. Я попозже перезвоню.

Едва он вышел из троллейбуса, позвонил Семен.

– Ну как?

– Пока никак, – грустно ответил Иван.

– Что значит «никак»? Я сегодня после обеда свободен. Могли бы сгонять к обидчикам твоей Кати.

– Эх, – расстроился Иван. – Она никак не найдет эту чертову расписку.

– Как так? – рассердился Семен. – Это что, так трудно – бумажку отыскать?

– Ну не могу же я ее силой заставить искать, – стал оправдываться Иван. – Придется, наверное, ехать к ней и самому все делать.