Татьяна Бочарова - Женщина в лунном свете

– Скажете тоже, – невозмутимо и даже равнодушно произнесла Катя, ни на секунду не отрываясь от работы. – Просто, я же сказала, вдохновение нашло. – Она слегка отстранилась и придирчиво оглядела плоды своего труда. – Ладно, сойдет. На сегодня, пожалуй, хватит.

Она аккуратно поставила мольберт в угол, сложила кисти и краски и убрала стул.

– Вот теперь можно и за сапогами.

Поход за Катиной обувью оказался интереснейшим времяпрепровождением. Сначала они с Иваном посетили ближайший торговый центр, где довольно быстро выбрали симпатичные зимние сапожки. Иван оплатил покупку, они вышли из магазина, и тут началось. Вокруг были сплошные бутики с одеждой, обувью, аксессуарами, парфюмерией – настоящее царство моды. Иван, давно отвыкший от хождения по подобным местам, чувствовал себя древним динозавром. Катя же, напротив, впала в невероятное возбуждение. Лицо ее горело, в глазах появился хищный блеск. Она забегала то в один магазин, то в другой, Иван едва поспевал за ней. В одном из отделов она примерила хорошенькую норковую шубку, в другом – длинный кардиган, отороченный песцовым мехом. В третьем кожаную сумочку на длинном ремешке. Всякий раз к ним подскакивала продавщица и начинала с улыбкой уговаривать Ивана купить своей «супруге» подарок – «ведь он ей так идет». Иван от стыда и волнения вспотел. Катя в любой из обновок выглядела как кукла, она вертелась перед зеркалом, оглядывая стройную фигурку в отражении, ловя завистливые взгляды других покупательниц.

Иван понял, как ей не хватало всего этого. Всей этой роскоши, красоты, блеска, хоть она и говорила, что ей ничего не нужно, кроме мольберта и красок.

– Давай купим тебе что-нибудь из вещей, – предложил он Кате, стараясь прогнать мысли о грядущей финансовой катастрофе.

– А можно? – Она посмотрела на него со страхом и одновременно с надеждой.

– Можно, – решительно ответил он. – Выбирай.

Она выбрала кардиган. Иван в душе поблагодарил небеса, что Катин выбор не остановился на шубке.

– Спасибо, – прошептала Катя и чмокнула Ивана куда-то между щекой и ухом.

Нагруженные пакетами, они вышли из магазина и спустились по эскалатору вниз.

– Попкорн хочешь?

– Хочу!

Он купил ей большое ведерко. Она бережно несла пакет с кардиганом, жевала и тихо насвистывала себе под нос какую-то песенку. Иван шел рядом и понимал, что влип. Заботиться о Кате, кормить ее, покупать ей красивые вещи было настолько приятно, что отказаться от этого будет невероятно сложно, просто невозможно. Такими темпами деньги очень быстро закончатся, и что тогда делать? Иван решил для себя завтра же идти к Семену и просить его, чтобы тот нашел ему работу, не разовую, а настоящую, с хорошим заработком.

– Вы о чем задумались? – спросила Катя, когда они оказались на улице.

– Так, ни о чем. Ерунда.

– Почему вы так делаете? – Она смотрела прямо ему в глаза, отчего у Ивана вдруг пересохло в горле.

– Как?

– Нянчитесь со мной, тратите на меня деньги.

– Потому что… потому что ты дочь Лидии.

Иван сказал это и понял, что говорит неправду. Образ Лидии за прошедшие два дня померк и стал совсем не таким ярким, как был раньше. Рядом с Катей, живой, изменчивой, дерзкой и одновременно беспомощной, этот образ сделался далеким и полузабытым. Ивану казалось странным, что он хотел встречи с призраком, готов был совершать обряды, идти на кладбище, читать заговоры.

– Ну и что, что я дочь Лидии? – как бы в подтверждение его мыслей, капризно произнесла Катя. – Вы так говорите, как будто у вас были отношения.

– У нас и были отношения, – упрямо проговорил Иван.

– Ха! Глупости! Какие отношения могут быть с привидением! Сколько вы знали друг друга?

– Неделю. Этого достаточно. Я… я любил твою мать.

– Чушь. – В тоне у Кати неожиданно зазвучала злость. Иван посмотрел на нее с удивлением. – Чушь, – повторила она и закусила губу.

– Почему чушь?

– Потому что нельзя любить того, кого нет. Любить надо того, кто на самом деле существует!

Иван подумал, что она абсолютно права. Он и сам это понимал. Но что он мог ей ответить? Что сам не знает, почему ему хочется остаться тут как можно дольше, помогать ей, покупать продукты и вещи, следить за тем, чтобы она не голодала и не мерзла… самое большое счастье для человека – быть кому-то необходимым. Это дает силы жить…

– Ладно, что-то я увлеклась, – проговорила Катя мягче, тон ее сделался виноватым. – Должна спасибо сказать вам, а не нотации читать. Тем более вы вон на сколько меня старше, наверняка много повидали, не мне вас учить.

Ивану вдруг пришло в голову, что хоть Катя и младше его лет на 30, но жизнь она знает не хуже, а в чем-то и лучше. Возможно, это благодаря ее особому взгляду на мир, взгляду живописца и творца.

– Давай не будем спорить и ссориться, – ласково проговорил он, – каждый из нас по-своему прав. Мне не жаль для тебя ни денег, ни времени, и я очень рад, что теперь у тебя есть теплые сапожки и ты не будешь мерзнуть в мороз и стужу.

Катя улыбнулась и хотела сказать что-то в ответ, но в эту минуту у нее зазвонил телефон. Она достала его из кармана куртки, взглянула на экран, и лицо ее помрачнело.

– Я… я должна ответить. Можно – отойду?

Иван пожал плечами. Она быстро отступила в сторону и пошла от него по тротуару. Иван ощутил болезненный укол в самое сердце. Кто это звонит? Почему она не может при нем говорить? Вдруг это мужчина? Что, если Катя обманула его, сказав, что у нее никого нет? Наверняка обманула. Чтоб у такой девушки не было кавалера? Вот он и нарисовался. Иван почувствовал острое желание догнать Катю и выяснить, с кем она разговаривает.

Он с трудом сдержался, чтобы не броситься за ней вслед. Он стоял и смотрел, как удаляется ее хрупкая фигурка. Проходящий мимо парень в дубленке едва не налетел на Ивана и с досадой произнес:

– Осторожно, папаша, стоите тут посреди улицы!

– Какой я тебе папаша! – буркнул Иван и сник окончательно.

Нужно снять розовые очки и взглянуть правде в глаза. Для Кати и ее ровесников он старик, неуклюжий и устаревший папаша, путающийся под ногами. Помог – и довольно, пора и честь знать…

Весь ушедший в горестные мысли, он не заметил, как Катя вернулась обратно.

– Прости, – проговорила она.

Лицо ее было злым и напряженным, но Иван понял, что злость эта адресована не ему, а недавнему абоненту.

– Кто звонил? – с деланым равнодушием поинтересовался он.

– Да так, по делу. По поводу картин.

Иван видел, что она врет. Он промолчал, не зная, что сказать.

– Голова разболелась, – пожаловалась Катя. – Пошли домой?

От этого «пошли домой» повеяло таким уютом и доверчивостью, что все переживания Ивана мгновенно улетучились. Она не сказала: я пойду домой, она сказала – пошли! Она собиралась идти вместе с ним, будто это было в порядке вещей. Будто они много раз выходили вместе из дома и много раз туда возвращались.