Татьяна Бочарова - Спаси меня, пожалуйста!

– Эй, убери свой прожектор. Глаза слепит. – Голос был прокуренный и грубый, совсем не как у Андрея.

Из кустов появилась темная тень, за ней еще одна, и еще. Ангелине вдруг показалось, что все это уже происходило когда-то. Ну да, во сне. Она шла по лесу, точь-в-точь такому же, и кто-то мрачный, похожий на черную глыбу, возник на ее пути. Странно, она совсем не чувствовала страха, только плечи ее, едва прикрытые тонкими бретельками майки, как-то сразу замерзли. Ангелина невольно поежилась и отступила на шаг назад.

– Я не понятно сказал – фонарь убери, – грозно и хрипло повторил голос.

Она опустила телефон. Тут же из тьмы протянулись чьи-то руки и крепко схватили ее за локоть. Ангелина сощурилась, пытаясь рассмотреть нападавших. Без фонарика это было нелегко. Ей показалось, что их трое. Нет, четверо. Последняя тень вылезла из-за кустов и громко чихнула.

– Да заколебал уже, Бублик! – рявкнул сипатый. – Сопли свои подбери, разносишь тут бациллы.

Сопли… Ангелина мучительно вглядывалась в темноту. Господи, где-то же она видела это лицо. Конечно – парнишка, который стоял за ней на переходе. Она еще предложила ему салфетку, нос вытереть, а он убежал… Выходит, они следили за ней? И этот хрипатый громила – тот самый, что едва не сбил ее с ног у подъезда Оксаниной бабушки с просьбой закурить? Именно он сейчас и держал Ангелину, выворачивая ей локти.

– Кто вы? Что вам нужно? – Она изо всех сил старалась говорить спокойно, но голос предательски дрожал.

– А ты сама, цыпа, как думаешь? – ответил другой голос, мягкий и красивый, с хорошо различимым южным говорком. Его обладатель стоял с другой стороны от сопливого Бублика. Высокий, широкоплечий, лица не рассмотреть, но видно, что взрослый, не подросток.

– Я… я знаю тебя. Ты Артем, верно?

– Слыхали, хлопцы? Она меня знает. – Он рассмеялся. Коротко, не зло, скорей даже добродушно. – Цыпа, ты что себе возомнила? Куда полезла? Такие цыпочки дома должны сидеть, мужей своих ублажать, а не шляться по лесу вечером.

– Где Андрей Петрачев? Что вы с ним сделали? И Оксана?

– Да откуда ты такая взялась? – Широкоплечий продолжал говорить спокойно, слегка растягивая слова и напирая на «а». – Мы тебя весь день пасем, с самого утра. Ходишь, бродишь по чужому району, нос свой суешь куда не просят.

– Зачем вам нужен Андрей? Для чего ты велел Оксане заманить его в лес?

– Так, хватит. – В голосе широкоплечего зазвучал металл. – Ты не следак, а мы не на допросе. Петрачев твой тоже нос совал куда не следует, за это и поплатился. Его предупреждали. Не послушался. Теперь ты на очереди.

Ангелину внезапно осенило:

– Это все из-за Оксаны? Да? Он хотел, чтобы ты оставил ее в покое? Ходил к ней домой, разговаривал с матерью. Узнал, кто заставил ее пойти на панель. Андрей хотел ей помочь. А она… она предала его. Она…

Громила с силой тряхнул ее и больно заломил руки за спину:

– Закрой варежку, кошелка. Темыч, чего ждем? Перо ей в ребра, и дело с концом.

Ангелине в бок ткнулось что-то холодное и острое. Сразу стало тяжело дышать, зубы сами собой застучали, выбивая дробь. Нож. Это нож. Они убили Андрея, здесь, тем же ножом. Пырнули и оставили умирать. А он перед смертью успел послать ей сообщение. Андрей Петрачев не аферист, не педофил и не сутенер. Он просто отличный учитель и хороший парень, которому было не наплевать на то, что его ученица пошла по рукам.

Неужели они убьют ее? Как это страшно – когда твоего тела касается ледяная сталь. Одно мгновение, и он проткнет кожу, печень, селезенку. Хлынет кровь. Наверное, будет больно. Или только сначала? А потом уже нет. Потом будет темнота, в которой есть Андрей, где-то рядом, совсем близко, в высокой траве за кустами…

– Прости, цыпа, ничего личного, – сочувственно проговорил широкоплечий. – Можно, – он кивнул сипатому.

Ангелина закрыла глаза, сердце стучало в грудную клетку бешеными ударами. Тишину прорезал оглушительный вой сирены.

– Блин! Что за фигня? – Громила дернулся, и острое жало ножа царапнуло Ангелину по боку. Сигнал приближался. Темноту рассек свет фар. – Менты! Темыч, откуда здесь менты? Кто стукнул? Порву гниду!

– Потом! Стас, уходим. Все уходим, живо.

– Девку куда?

– Черт с ней. Бегом. – Они попрыгали в кусты.

Ангелина, дрожа, как осиновый лист, смотрела на несущийся к ней яркий свет. Рявкнул двигатель и смолк. Из подъехавших машин высыпали люди с автоматами.

– Стой! Стоять! Стреляю!

Коротко пророкотала очередь. Кто-то схватил Ангелину, куда-то поволок, по лицу ее хлестали ветки, майка порвалась, сильно болел локоть, вывернутый сипатым Стасом. Позади слышалась матерная брань, крики, шумное дыхание. Внезапно лес кончился, и Ангелина очутилась на крошечной полянке у самой дороги. Посреди нее стоял автозак, возле него дежурили двое пэпээсников. Тот, кто тащил Ангелину, подтолкнул ее к машине.

– Товарищ лейтенант, вот девушка. Она?

Один из полицейских обернулся, и Ангелина узнала Спичкина! Он стоял и смотрел на нее, чуть наклонив голову. Плечи ее затряслись, она без сил опустилась на траву.

– Ну, ну. – Спичкин подошел и поднял ее. – Все. Ну все. – Он прижал ее к себе. – Ну не плачь. Все кончено. Им крышка.

Ангелина скосила глаза вбок и увидела, как полицейские ведут напавших на нее парней. Впереди шел широкоплечий, в спину ему упиралось дуло автомата.

– Глушаков Артем Кириллович. – Спичкин смерил его внимательным взглядом.

Тот криво улыбнулся – верхняя губа у него была разбита и кровоточила.

– Это ошибка, начальник. Мы просто гуляли. Погода блеск. Отчего не погулять? Верно, цыпа? – Он подмигнул Ангелине.

– Ну теперь в другом месте погуляешь. Там, где уже гулял однажды. В машину их, – скомандовал Спичкин и снова обнял Ангелину. – Ну, ты как?

– Нормально. – Она быстро вытерла глаза. – Андрей где-то здесь. Они заманили его сюда и напали. Его надо найти! Глеб, пожалуйста!

– Да понял я, понял. – Спичкин посмотрел в сторону: – Ребята, прочесываем лес. Тут должен быть человек. Раненый или… или мертвый. Вперед.

За деревьями замелькали фонарики. Спичкин накинул на плечи Ангелины свою куртку. – Ты вся дрожишь. Чаю хочешь? У ребят в термосе есть.

– Хочу.

– Сядь, посиди, – он кивнул на машину, притаившуюся в темноте, – залезай, там открыто. Термос сейчас принесу.

Ангелина послушно пошла к машине. Ноги у нее противно тряслись и были точно ватные. Она распахнула заднюю дверку и замерла от неожиданности: на сиденье, свернувшись в комок, притулилась худенькая фигурка.

– Ты?.. Как ты здесь? – У Ангелины голова шла кругом.

Вот, значит, откуда полиция! А она уже готова была подумать, что Спичкин телепат и экстрасенс.

– Да сядьте уже, – грубовато отозвалась Оксана и демонстративно отодвинулась к окошку.