Мари-Бернадетт Дюпюи - Скандал у озера [litres]

Пьер остановился: он всегда любил созерцать природу, ее дикую красоту. Он любовался последними, уже бледнеющими звездами, туманной линией горизонта, песками и валунами, стелящимися вдоль превратившихся в болото лугов. Дикие утки, потревоженные, несомненно, его присутствием, улетели, прошелестев крыльями. Он проследил за ними, восторженный, почти растроганный.

– Спасибо, Господи, за то, что вернул мне радость жизни и женщину, которую я люблю всей душой! – произнес он, едва шевеля губами.

Он бросил на озеро взгляд, полный нежности и доброты, ведь именно здесь, на его берегах, он встретил Лорика и познакомился с тремя его сестрами. Летом они все вместе купались в озере, а Пьер изображал из себя инструктора по плаванью. Погруженный в эти сладостные воспоминания, он совсем не обратил внимания на какой-то темный шар, который, казалось, плавал на поверхности озера. После небывалых майских потопов в воде все еще плавало много предметов, которые затем приставали к берегам. Однако вскоре нечто привлекло его внимание: круглый предмет то исчезал под водой, то снова всплывал на поверхность. Внезапно ему показалось, что он разглядел чью-то руку.

– Что за черт!

Встревоженный, он подошел ближе, внимательно всматриваясь туда, где происходило что-то странное. Несмотря на расстояние, он был уверен в том, что видел чью-то руку и профиль. Кто-то нуждался в помощи, в любую минуту рискуя утонуть.

Пьер поспешно сбросил с себя одежду, оставшись в одних кальсонах. Не колеблясь больше ни минуты, он бросился в воду. Будучи прекрасным пловцом, он быстро пустился вплавь. Дважды он замирал, чтобы проверить, оставался ли тонущий человек на плаву. Пьеру показалось, что он различил макушку, и тогда он удесятерил свои усилия.

«Помоги мне, Господи!» – взмолился он, придя в ужас при мысли о том, что может приплыть слишком поздно.

Наконец под водой он коснулся сотрясаемого судорогами тела и, схватив его под мышки, вытащил на поверхность воды. Судя по мускулам и гладкой загоревшей коже, это был молодой мужчина.

«Он справится, он шевелится, выплевывает воду! – подумал Пьер. – Спасибо тебе, Господи, что я заметил его как раз в тот момент, когда утопленники обычно поддаются панике и перестают сопротивляться смерти. Мне удалось помешать ему пойти ко дну – в легкие попало не так много воды».

Пьер отклонился назад, работая ногами, чтобы вытащить спасенного на берег.

– Да отпусти меня, наконец! – пробормотал тот. – Дай мне умереть!

Ошарашенный Пьер узнал знакомый голос, и под прилипшими к мертвенно-бледному лицу волосами он разглядел лицо Лорика.

– Даже не надейся, приятель! – задыхаясь, прокричал он. – Поговорим, когда я вытащу тебя на берег. Течение несет нас прямо туда, куда нужно.

К большому облегчению Пьера, Лорик не отбивался, ведь в противном случае ему пришлось бы ударить друга. «Но что на него нашло?» – спрашивал себя Пьер.

Наконец они очутились на пляже: Пьер с трудом переводил дух, Лорик был в полуобморочном состоянии.

– Не нужно было меня спасать, – промямлил он.

– Ляг на живот, ты должен выплюнуть воду. Кажется, ты выпил целую чашку, – ответил на это Пьер, подкрепляя слова действием и переворачивая своего друга на живот. – Ты подумал о своей матери? У тебя ведь она есть! О ее горе? Что, Эммы на кладбище недостаточно? Ей было девятнадцать, и она не хотела умирать, а ты решаешь покончить с собой. Дурак набитый!

Его переполняла ярость. Пьер едва сдержался, чтобы не дать другу пощечину.

– Остается думать, что Господь оберегает тебя, Лорик, – добавил он, – потому что, если честно, я не должен был оказаться здесь до восхода солнца. Тебе повезло, что я вовремя посмотрел на озеро. Жасент, Сидони, своему отцу… ты разбил бы сердце им всем! Почему ты хотел утопиться?

Не дожидаясь ответа, Пьер принялся снимать с Лорика промокшую рубашку. Затем он вскочил на ноги, чтобы забрать свои рубашку с курткой; он накрыл ими своего друга, растирая при этом его тело.

– Что ты тут делал, могу я узнать? – запинаясь, спросил Лорик дрожащим голосом. – Только не рассказывай мне сказок, ладно? Что ты оказался здесь специально, чтобы вытащить меня из воды… У тебя нет сигареты?

– В кармане моей куртки есть пачка американских сигарет и зажигалка. У меня была основательная причина для того, чтобы здесь болтаться. Я узнал, что Эмма была убита. Мне нужно было приехать, поговорить с Жасент.

Пьер натянул на себя майку и стал растирать руки, чтобы согреться. Потрясенный необъяснимым поступком Лорика, он изучал встревоженное лицо друга. При мысли о том, что могло произойти, негодование уступило место ужасу.

«Вся семья убита горем, не хватало еще одной жуткой, невыносимой трагедии, – думал он. – Если бы я появился на ферме в назначенное время, может быть, поначалу они не заметили бы исчезновения Лорика и озеро выбросило бы его тело на берег позже».

– Лорик, ты мой друг, а скоро станешь и моим шурином, – начал Пьер. – Я не могу поверить в то, что увидел. В воде, когда я взял тебя под мышки, ты ясно сказал мне, чтобы я отпустил тебя, оставил тебя умирать. Черт тебя возьми! Скажи мне, что это была неправда, что ты издевался надо мной, а на самом деле ты собирался отдышаться и поплыть обратно на берег.

– Возможно; как по мне, у меня был выбор – утонуть или вдохнуть воздух и выплыть. Постой, что ты только что сказал? Ты – мой шурин?

– Да, этой ночью мы с Жасент решили пожениться, в конце сентября. Я люблю ее, я не переставал ее любить, и она тоже меня любит, так же, как и раньше.

– Хорошо, это хорошо. Конечно, лучше жениться на любимой женщине, если это возможно.

Пьер нахмурился, заинтригованный таким странным ответом. В это мгновение по небу разлилось сверкающее пламя, окрашивая бескрайний пейзаж яркими ало-золотыми красками. На западе, бросая свет на далекие очертания Лаврентийских гор, выплывал огненный диск.

– Смотри, Лорик, восходит солнце. Прислушайся к пению птиц. Ты видел более красивое зрелище? Магия рассвета, которая словно специально явилась нашему взору… твоему взору.

– Да, это красиво, но вот уже не один год – а точнее, с тех пор как я окончил школу – мне приходилось подниматься с восходом солнца и работать как проклятому до самой ночи. Пахать, выкорчевывать пни, косить, молотить ячмень и пшеницу… Мама и сестры отдыхали не больше моего, только для них это была кухня, посуда или стирка. Знаешь, что я тебе скажу? У Жасент и Эммы получилось дать тягу, убежать от тирании нашего отца, но у меня с Сидони – нет. Мы почти не покидали ферму. Пойти в воскресенье на мессу и пообедать у бабушки с дедушкой – это было для нас чуть ли не праздником.

Сделав эти признания, Лорик вытянулся на спине, прикрыв глаза согнутой в локте рукой.