Миермилис Стейга - Последняя индульгенция. Кондоры не взлетели

— Она легла в постель к одному молодому следователю, — таинственно шепчет Ольга, глядя по сторонам, боясь, как бы кто не услышал.

— В постель, говоришь? А какой от этого толк грузину? Теперь я совсем ничего не понимаю! — продолжает наивно удивляться Елена.

— Глупа ты, подружка, глупа как овца! Назавтра утром мы с Байбой вдвоем смотались в полицию и обвинили того молодого следователя, что он Байбу изнасиловал.

«Вот оно как! — отмечает про себя Елена. — Стабиньш прав. Именно здесь концы дела Мариса Спрогиса. Здесь мы их и подберем!»

— Так вам сразу и поверили! — смеется Елена.

— А почему бы и нет, — прямо-таки обижена Ольга. — Я доченьке как следует мордашку разукрасила, расквасила на совесть, под глазами синяки, губы разбиты, исцарапаны бедра. Бедный ребенок! Но чего не сделаешь ради своего ребенка!

— А-а, теперь понятно, — как будто доходит до Елены.

— Ну да, следователя того посадили, и брата грузина хочешь не хочешь пришлось выпустить.

— Так грузин заплатил тебе в долларах?

— Ты думаешь — я пыльным мешком трахнутая? — хорохорится Ольга. — Сперва грузин доллары отсчитал, а уж только потом мы свое дело сделали.

— И сколько? — небрежно бросает Елена.

— Ну нет! Я же сказала — много знать будешь, скоро состаришься. А это тебе, подружка, не пойдет.

— Ну молодец твоя Байба, молодец, — примирительно говорит Елена. — Такую штуку провернуть! Не пойти ли нам пописать? А то на радостях за тебя еще в штаны наделаю.

— Пойдем! — соглашается Ольга и собирается встать.

Елена решила сделать рискованный ход: прижать в уборной «подругу» к стенке и вытащить из нее — кто все это организовал. И потом скрыться. Но в этот момент к ним подходит какой-то мужчина и приглашает Елену танцевать. Секунду подумав, она находит выход: у нее нога болит, вывихнула. Мужчина с сожалением качает головой и приглашает Ольгу.

Елена уходит в уборную, запирается, вытаскивает из сумочки вмонтированный в фотоаппарат портативный магнитофон, перематывает ленту и прячет катушку в мешочек за поясом для чулок. Потом вынимает из сумочки дамский браунинг и, проверив его, снова кладет за подкладку в сумочку, выходит из уборной и, подойдя к зеркалу, поправляет прическу, подкрашивает губы и садится на свое место.

Вскоре танец кончается, и кавалер приводит Ольгу. Он без церемоний садится рядом с Еленой.

— Вы вовсе не хромали, когда шли, а танцевать со мной отказались, — смеется он. — Разве я вам не нравлюсь? — Тон у него нахальный. Он пытается обнять Елену за талию. Она отодвигается ближе к Ольге.

— Послушай, Оленька, — говорит она, — у нас такая чудная компания! Мы могли бы все сфотографироваться, правда, а? — И одаривает мужчину чарующим взглядом.

— Если вы желаете, прекрасная дама, — доволен мужчина, — я согласен. Но с условием: за снимком я приду как-нибудь вечерком к вам домой. Идет?

— О’кей. — Елена вынимает из сумки фотоаппарат. — Позови своих лучших друзей, Оля! Кого ты знаешь, кто тебе близок, — ласково обращается она к Ольге. — Я, например, с незнакомыми никогда не фотографируюсь.

— Как же я их теперь найду, в такой толпе? — не хочет утруждать себя Ольга. — И вообще знакомых у меня здесь не так много. Раз-два и обчелся.

— Ну хотя бы тех, кто тебя сюда пригласил.

Вид у Ольги испуганный, она оглядывается по сторонам.

«Может быть, она что-то заподозрила? — мелькает в голове у Елены. — Да вряд ли. Но я, хоть разбейся, должна узнать, кто ее сюда привел и кто организовал секс-театр с Байбой. Не исключено, что кто-то из ее друзей и есть их работодатель, Ольги и Байбы».

И вдруг в толпе танцующих Елена видит очень знакомое лицо. Не может сразу сообразить, но тут же вспоминает — Силав! Подполковник Силав! Грузновато, но ловко он танцует с молодой дамой шейк.

Его замечает и Ольга и вся съеживается, словно хочет исчезнуть.

«Почему я не видела его за столом? — приходит в голову Елене совсем лишняя сейчас мысль, и она сразу ее отбрасывает. — Значит Силав, развлекается здесь, где на столе танцует Байба, та самая, которую якобы изнасиловал Марис. Интересное совпадение. Может быть, потому так точно, так квалифицированно с юридической точки зрения разработан сценарий изнасилования? Но как к нему, к Силаву, подступиться? Невозможно, нереально…»

— Ты знаешь этого старика? — слышит Елена Ольгин голос, невольно вздрагивает и поворачивает голову в ее сторону.

У Елены несколько спадает напряжение. Она вздыхает свободней.

— Так вот, — продолжает Ольга. — Если хочешь знать, он мой хозяин, он меня сюда привел!

«Врет, сволочь, — думает Елена. — Врет, чтобы отвести внимание от Силава». Но теперь задача номер один: как отвязаться от этих «друзей», от Ольги и этого нахального, настырного кавалера? Как быстрее отсюда выбраться? У Силава зоркий глаз. Несмотря на весь маскарад, он может ее разгадать. И как назло ни одна дельная мысль не приходит в голову — Елена слишком взволнована для того, чтобы что-то придумать. «Второй раз пойти в уборную нельзя».

И тут объявляют дамский вальс. Незаметно прихватив с собой сумочку, Елена поднимается и приглашает на танец своего нового поклонника. Одного круга достаточно. Приблизившись к выходу, Елена останавливается.

— Простите, — тихо говорит она. — Я нехорошо себя чувствую. — И, сняв руку с плеча кавалера, поворачивается и выскальзывает в дверь.

От неожиданности кавалер теряется, потом бросается за ней следом, но Елена уже скрылась из вида.

Следователь по особо важным делам Ян Граудыньш встретил адвоката Ингуну Силиньш подчеркнуто любезно и доброжелательно.

— Чем могу служить? — широко улыбнулся он и предложил сесть.

Ингуна явно кокетничала. «Обвести этого болвана вокруг пальца будет совсем не трудно», — подумала она садясь, открыла свою черную лаковую сумочку, вынула ордер и положила на стол перед Граудыньшем.

Как бы не замечая этого, Граудыньш продолжал улыбаться.

— Что за формальность! — махнул он рукой. — Я вас слушаю, прекрасная дама. Что вас ко мне привело?

— Адвокат Силиньш. — Ингуна для вида надула губки. — Я хотела поговорить о деле Мариса Спрогиса.

— Ах, сразу и о деле. — Он разочарованно оперся обеими руками на толстое стекло письменного стола, словно бы желая встать со стула. — О деле, сразу о деле? А так просто поговорить, по-человечески, мы не можем? Ну по-дружески, интимно, что ли, а?

— Можем, — как бы смягчилась Ингуна, — но сначала о деле.

— И что же вы хотите знать, адвокат хм… хм…

— Силиньш. Ингуна Силиньш.

— Очень приятно, такое редкое и красивое имя. Я очень сомневаюсь, чтобы вам, такому чудному созданию, следовало заниматься таким грязным делом, как изнасилование. Пусть этим занимаются адвокаты мужского пола. И психологически тоже вам будет очень трудно. Ведь тут задето женское самолюбие. Как вы сможете, Ингуна, преодолеть этот психологический барьер?