Миермилис Стейга - Последняя индульгенция. Кондоры не взлетели

За столом, с уже затуманенными глазами от выпитого новоиспеченные бизнесмены — бывшие воры, грабители, спекулянты, а ныне уважаемые господа со своими ярко накрашенными, причесанными, в дорогих платьях, но не очень культурными дамами. В зале, ярко освещенном хрустальными люстрами и канделябрами, где густые клубы дыма подпирают потолок, гомон и веселье близятся к кульминации. Все разом говорят, кричат, громко смеются и друг друга не слышат.

Елена Спуре, перекрасившись в платиновую блондинку и с макияжем, в котором ее не узнать, сидит за столом рядом с чернявой дамой и дружески болтает. Чернявая уже порядком на взводе, а Елена все подливает ей в рюмку и подливает.

— Выпьем, подружка, на брудершафт, — лопочет дама. Они чокаются.

В то время как чернявая самозабвенно лакает коньяк, Елена ловко, незаметно выплескивает свою рюмку под стол.

Притащив круглый полированный столик, плотный парень ставит его посреди зала, в центре больших накрытых столов.

— Внимание, теперь внимание! — толкает Елену в бок соседка. — Смотри в оба! Сейчас будет главный, коронный номер, гвоздь программы.

В зал откуда-то вбегает светловолосая девушка в черных развевающихся шелках и ловко вскакивает на круглый столик. Перестает греметь джаз, и начинается совсем другая музыка. Из стереофонических усилителей вопит и стонет, фырчит и воет в два голоса сексуальная мелодия. Девушка медленно раздевается, сбрасывая одну деталь одежды за другой, и остается совсем голая. Потом начинает темпераментно исполнять эротический танец. Она страстно выгибается вперед, потом назад, виляет бедрами, ложится набок, на спину, поднимает вверх ноги, ложится на живот, имитируя разнообразие половых сношений. Музыка воет — с пылкими вскриками то мужским, то женским голосом.

В зале тишина. Девушка кланяется и спрыгивает со стола. Гром аплодисментов, крики подвыпивших — браво! бис! браво!

— Ну, видела, а? — сиплый голос новоявленной подруги вырывает Елену из мрачных раздумий. — Ну видела? Это была моя Байба, моя доченька! Разве не колоссальный номер? Представляешь, что чувствуют наши мужчины, если я сама едва удержалась, чтоб не прыгнуть кому-нибудь на колени! Ха-ха…

«Так вот она какая — девочка, которую изнасиловал Марис Спрогис», — размышляет Елена и у своей соседки по столу спрашивает:

— И сколько за такую работу платят, Оленька?

— Хочешь попробовать? — смеется Ольга. — Оно, конечно, можно, да затмить мою Байбу тебе не удастся. Мы с тобой для этого староваты. Такой аппетит вызвать не сумеем.

— Она молодец, — хвалит Байбу Елена. — Отработать такой номер! Куда уж мне! Если бы я что-то похожее сумела хотя бы в постели!

Ольга внимательно смотрит Елене в глаза.

— Моя девочка умеет не только это. Она и другим способом может деньги заработать.

Елена очень заинтересована, она вся превращается в слух.

— Каким образом? Не на улицу же она…

Ольга бросает на Елену укоризненный взгляд.

— Что ты, подруга, что ты! Как ты могла подумать? Бери выше!

— Так, может быть, в гостинице «Le Roma» или с иностранными моряками?

— Это другое дело. Но сейчас нам подвернулась работенка куда потоньше, — наклонившись к Елене, шепчет ей на ухо Ольга. — Ты и представить себе не можешь! Денег загребли кучу, и может быть…

— Что — может быть?

— Может быть, получим еще…

— Знаешь, подруга, если бы у меня была такая дочка, я бы ее на руках носила. Подумать только — золотой ребенок! Ребенок, который несет золотые яички. Ну так скажи хотя бы — как она это делает?

Ольга становится осторожной.

— Ага, много хочешь знать, подружка. Никому не имею права говорить. — Она поднимает указательный палец.

— Никому! — будто пьяная, вторит ей Елена. И вдруг ее осеняет: — Не иначе как вместе с доченькой обработали какого-нибудь грузина.

— Откуда ты узнала? — удивляется Ольга. — Грузина, грузина! Прямо в точку попала. Но уж больше я ничего не скажу. Могила, точно!

Но Елена отлично знает: Ольга скажет, все как есть скажет, ведь «великая тайна» из женщины прет, как кипящее молоко из кастрюли.

— Послушай, Оленька, — разочарованно машет рукой Елена. — Ты мне не заливай. За постель грузин валютой не платит. Я их прекрасно знаю, все они жулики. Обработают твою доченьку — и фигу. А если еще вякать будешь, схлопочешь по морде. Знаешь этот анекдот: «Когда прибор твердый, сердце мягкое. А после всего этого — наоборот». Твоя доченька еще по морде не получала?

— Получала, но не от грузина.

— От кого же? — равнодушно спрашивает Елена.

— От меня!

— За что же от тебя-то? — проявляет интерес Елена.

— Знаешь что, подружка? Давай лучше выпьем, — уклоняется от ответа Ольга и наливает в рюмки «Амаретто».

Теперь музыка играет в соседнем зале. Там веселье — бизнесмены танцуют и поют. Одни пляшут «русского» с притопами и прихлопами, другие — украинский гопак, третьи — прыгают, горланя «кумелини».

— Пошли танцевать! — тянет Елену за руку Ольга. — Пошли! Там дым коромыслом!

Приходится идти, надо закрепить дружбу.

— Хорошо, — отвечает она Ольге. — Пойдем!

Но тут перестает играть музыка. Елена и Ольга спешат занять место на бархатном диване в цветочках.

— Так что же там было с этим грузином? — старается возобновить разговор Елена. — За что же он платил такие деньги? Платить ни за что грузин не станет, а иной раз и за работу не отдаст.

Теперь Ольга рада, что удастся выболтать все до последнего. Характер не позволяет долго молчать, скрытничать.

— Смотри, — она прикладывает палец к губам. — Это большой секрет. Клянись, что никому не скажешь!

— Клянусь! — прижимая руку к груди, соглашается Елена.

— То было особое задание, — начинает Ольга. — Особо важное, и не заплатить грузин не мог. От нас с Байбой зависела судьба его брата. Брата арестовали, и надо было выручить его из форта. — Удовлетворив свое честолюбие, Ольга смотрит — какое впечатление произвели на Елену ее слова.

«Так, кое-что начинает проясняться», — думает про себя Елена, не забывая изобразить при этом сильное удивление.

— Ха, грузин есть грузин. Он всегда вывернется.

— Так брат в тюрьме!

— Ну и что? Он привезет большой мешок денег и живо брата выкупит. При чем тут твоя Байба! Зачем она нужна в таком деле? Только провалить все может. Лишняя карта на руках, ненужный свидетель.

— Ничего ты не понимаешь! — вдруг возмущается Ольга. — Ну решительно ничего. Дело там было намного сложнее, чем ты можешь представить. Брат грузина здорово влетел и попал в такой переплет — никакие деньги не помогут. Есть у нас еще такие святые, праведники, что не дашь на лапу — не берут взяток. Не так и много их, но есть. Скоро не будет.

— И чем тут твоя Байба могла помочь, не понимаю! — изображает Елена недоумение и делает глупое лицо.